Т. Акимова - Британский музей

К этому периоду его творчества относится и рисунок молодой женщины с розой в руках. Лицо дамы, полускрытое тенью широкополой шляпы, вполне узнаваемо, но, скорее всего, это не портрет, а лишь набросок, в котором художник стремился найти жесты и позу, как следует изучить наряд модели, положение сладок и игру света и тени на дорогой ткани. Возможно, зарисовка сделана с натуры во время одной из прогулок по окрестностям города: под ногами дамы изображены несколько листьев и травинок. Однако в данном случае природное окружение не интересует Гейнсборо. Он только намечает штриховкой фон и почву.

Внимание мастера занято красивым и сложным платьем, каждую складку которого он тщательно прописывает, изящными движениями дамы, приподнявшей край пышной юбки и грациозно выставившей вперед маленькую ножку в модной туфельке. С виртуозностью и деликатностью Гейнсборо прорабатывает белым мелом детали: переливающиеся жемчужины ожерелья и бархатистые лепестки розы. Предполагают, что эта зарисовка сделана к портрету графини Марии Хау (1763, Кент-Хаус, Лондон).

Современник промышленного переворота в Англии, Уильям Блейк был противником наступающего царства машин, сочувствовал революционным движениям и борьбе народов за свободу. Мистически настроенный художник создал свою оригинальную картину мира и мифологию, сложную, со странными космическими персонажами, которых называл «Зоа». Они символизировали процесс отделения человечества от Бога, переход во власть физической природы и разделение духовных сущностей на враждующие между собой группы. В конце исторического процесса Блейку мыслился идеал нового воссоединения: Альбион — «зеленая счастливая страна», где «не будет сатанинских заводов» и насилия, где люди станут носителями духа.

На листе, названном художником «Танец Альбиона» (другое название — «День радости»), он изобразил обнаженного белокожего и златовласого юношу, который танцует в многоцветном сиянии, раскинув в радостном порыве руки и попирая ногами груды темных металлических обломков. Это фигура Альбиона — персонификация народа Британии, освободившегося от оков материализма. Работа некогда входила в «Большую книгу рисунков», отпечатанную в 1796 Блейком для миниатюриста Озиаса Хамфри.

Сюжет данной акварели художник повторит еще раз в 1804 в гравюре с одноименным названием.

Эта замечательная скульптура была создана во времена, когда долина Пешавара находилась под властью кушанских правителей. Мощное государство, объединившее народы Средней Азии, Индии и Афганистана, поддерживало активные торговые и политические связи со странами Средиземноморья, Ближнего и Дальнего Востока. Великий шелковый путь, который проходил по землям Кушанского царства, способствовал взаимопроникновению далеких и не похожих друг на друга культур.

Искусство Гандхары испытало на себе влияние эллинистической и иранской художественных традиций: впервые на севере Индии появляются скульптурные изображения Будды, ранее почитаемого лишь в виде символов. В облике бога, созданном гандхарскими мастерами, возвышенное состояние покоя и физическая красота сочетаются с «32 обязательными признаками совершенства», главными из которых являются удлиненные мочки ушей — знак благородного происхождения и выступ на темени (ушниша) — символ божественной мудрости.

Данный величавый и благородный образ Будды близок греческому классическому идеалу — черты молодого лица правильны и гармоничны, пропорции строго выверены, линии контура плавны и чисты. Скульптор, следуя представлениям учения махаяны (распространившегося в Гандхаре ко времени создания скульптуры), изображает основателя буддизма как прекрасного человека, познавшего абсолютную истину и достигшего полной ясности духа.

Иконография Будды, сложившаяся в искусстве Индии в этот период, стала канонической и практически не изменялась в течение столетий.

На юге Индии (где ослабление буддизма отмечается уже в VIII веке) к XI столетию были восстановлены культы древних богов, самыми почитаемыми из которых стали Вишну и Шива. По мере распространения их культа аскетизм и сдержанность уступают место тантрическим практикам, объявившим экстатическое буйство эмоций и чувственное наслаждение путями познания высшей истины. Тантризм теснее всего связан с образом Шивы — доарийского бога дравидов, бога-шамана. Он — вечное движение, космический поток, «разрушитель формы и бесформенности». В поэзии Индии Шива осмыслен как могучий водопад жизни, сметающий сущее, чтобы вновь сотворить его.

«Шива Натараджа» (бог в образе царя танца), один из самых известных шедевров индийского искусства, был создан во времена правления династии Чолов, представители которой, способствуя распространению культа Шивы, возводили в честь него величественные святилища. Скульптура танцующего бога, принадлежавшая одному из храмов Тамил Наду, являет собой прекрасный образец бронзовой пластики, отличающийся совершенством техники и удивительной свободой в передаче движений и жестов.

Танец Шивы имеет глубокий религиозно-философский смысл. Космический творец держит барабан — символ созидания и огонь — символ разрушения вселенной. Жестами двух других рук он обещает покровительство, благосклонность и защиту, а правой ногой попирает символ невежества — карлика Аспараму. Вокруг бога огненное кольцо с рдеющими на ветру языками пламени. Длинные пряди волос, взметнувшиеся за его спиной, тоже участвуют в неистовом танце. В переплетениях замысловатой прически можно рассмотреть серп ущербной луны, цветок ядовитого дурмана и маленькую женскую фигурку — богиню Ганги. Согласно мифу, небесная река Ганг, низвергнувшаяся на землю, была принята Шивой на свою голову, что предотвратило страшные разрушения.

Учение о бодхисатве было особенно развито в буддийской доктрине «махаяны», то есть «большой колеснице» или «широком пути», повсеместно распространенной в средневековом Китае эпохи Тан и Сун. Считалось, что бодхисатва — существо, обладающее способностью стать Буддой и приближающееся к достижению просветления, но из великого сострадания к другим живым существам и всему миру отказывающееся вступить в нирвану. Если по учению хинаяны («малой колесницы» или «узкого пути») нирваны могли достичь только монахи, полностью порвавшие с мирской жизнью, то, согласно махаяне, высшее освобождение было доступно и мирянам. Большая роль на этом пути отводилась бодхисатвам, к которым можно было обращаться с молитвами и просьбами не только духовного, но и житейского характера. Постепенно развился их культ, они превратились в своеобразных «буддийских святых». Обычно изображения бодхисатв отличаются нарядностью, богатством украшений и внешней красотой. Их облик часто обретали древние языческие боги. Много новых бодхисатв появилось в Китае в эпоху Тан, когда в стране царила веротерпимость и буддийский «пантеон» пополнился божествами иноземных народов, расселившихся тогда в империи.

Стилистически и образно скульптурная группа, изображающая двух бодхисатв X века, связана именно с периодом Тан, хотя выполнена уже в более позднюю эпоху. Две похожие друг на друга деревянные фигурки представляют существ, одетых и причесанных по последней придворной моде, их мягко моделированные полноватые лица полны спокойной доброжелательности, а одинаковые жесты левых рук подняты в благословляющем жесте. Ниспадающие складки одежд подчеркивают пластику тел. Благодаря слегка удлиненным, но сохраняющим естественность пропорциям статуэтки уже обрели характерные для стиля династии Сун изящество и одухотворенность, но не потеряли известной доли чувственной красоты и жизненной достоверности деталей, которая была присуща предшествующему периоду развития китайской скульптуры.

Богато декорированный бронзовый кувшин с изображением дракона среди облаков, выполненный в редкой технике «клуазоне» (перегородчатой эмали), судя по клейму, принадлежал самому императору Сюаньде (1426–1435) из династии Мин. Время правления этого императора, являвшегося талантливым художником и поэтом, было периодом расцвета всех видов искусств. Щедрое покровительство Сюаньде способствовало развитию широкого производства богато декорированных ваз и кувшинов: в действительности термин «минская ваза» для многих жителей Запада стал почти синонимом любых расписных сосудов, изготовленных в Китае раньше XX века.