На улицах Костромы, в пределах ее старого центра, до сих пор сохранилось большое число жилых домов, построенных в конце XVIII — начале XIX в. по вышеуказанным правилам. Улица Островского представляет собой как бы выставку подобных образцов. Двухэтажные дома № 4 и № 6 — простых объемов, с гладкими стенами; только пропорции членений их фасадов, соотношение величин окон первого и второго этажей и предельно скупые профили междуэтажных поясов и карнизов создают характеристику их стиля и эстетические достоинства. У дома № 10 в центре фасада сделан четырехколонный портик тосканского ордера, но недостаточно хороших пропорций.
Дом № 9 привлекает внимание несколько гротескной колоннадой, далеко отставленной от фасада, на которой размещен большой балкон. Дом № 12, расположенный на углу квартала у Пятницкой улицы, известен под названием Дома детского приюта. Это — незаурядное произведение архитектуры с шестью эффектными колоннами, оформляющими скругленный угол.
82. Решетка парадной лестницы бывш. Дворянского собрания
При регулировании городской застройки угловой дом всегда выполнял функцию опорного здания, по которому в дальнейшем проводилась трассировка улицы. Из-за жесткого геометризма планировок городов часто образовывались кварталы с острыми углами, в которых поставить дом прямоугольного плана было невозможно, поэтому на таких участках стали строить дома со скругленными углами, которые весьма остроумно приспосабливались каждый раз к конкретному месту. Правда, если наружный облик такого дома обычно решался безупречно, то внутренняя планировка его часто полна курьезов. Так, в доме № 12 угловая комната в плане имеет форму четверти круга.
До XVIII в. на перекрестке улиц Островского и Пятницкой, у скрещения дорог, стояла первая деревянная крепость Костромы с городским Федоровским собором; здесь же протекала река Сула.
83. Малый зал бывш. Дворянского собрания. Деталь потолка
Археологи, видимо, еще раз когда-нибудь вернутся к изучению этой местности.
Дом № 22, ранее принадлежавший Акатовым, — один из очень распространенных типов особняков начала XIX в., построен по проекту “апробованных фасадов”. Его архитектура отвечает правилам уже 1820-х гг. Это — полутораэтажный, пятиоконный дом с мезонином. Основанием его служит рустованный полуэтаж; бельэтаж на углах имеет раскреповки в виде пилястр. Гладь фасада слегка оживляют выступающие подоконники. Главным архитектурным приемом, определяющим облик этого особняка, является четырехколонный портик из трехчетвертных тосканских колонн. Они поставлены на мощные постаменты и несут фронтон мезонина.
Дом № 34 принадлежал когда-то Скалозубу. Он деревянный и на улицу обращен торцовым фасадом, и хотя пристройки позднего времени достаточно его исказили, балкон мезонина с четырьмя попарно поставленными колоннами, поддерживающими фронтон с полуциркульной аркой, хорош и явно навеян портиком здания Присутственных мест. Балкончики такого типа, но более миниатюрные, сохранились у домов во владении № 36. У кирпичного дома, расположенного в глубине двора, интересны балконные точеные балясины красивого рисунка. Дома № 40,42,44 также составляют колоритную часть улицы Островского, дополняя представления о разнообразии деталей фасадов при застройке города по типовым проектам.
Проспект Мира — главная ось композиции старого плана Костромы. Она начинается на центральной площади домами в стиле классицизма (с одной стороны Дом суда и прокуратуры, а с другой — Дом коммунистов). Ныне проспект Мира представляет собой тенистый бульвар, и поэтому лучше придерживаться левой стороны; именно здесь почти подряд стоят интересные по архитектуре дома XIX в.
Дом № 3 построен в начале 1950-х гг. по московскому типовому проекту, когда советские архитекторы увлекались архитектурой русского классицизма. Неискушенный взгляд может принять этот дом за старый, но исправленный в наше время, настолько его пропорции, декоративные гирлянды и сложные карнизы близки к таковым начала XIX в.
Дом № 5, ныне Художественный музей, построен в 1913 г. Его архитектура свидетельствует об увлечении дореволюционных зодчих архитектурой XVII в. В рисунке наличников и грубоватом карнизе особенно проявляется подражательность этого архитектурного направления, сложившегося в конце XIX — начале XX в.
84. Белый зал бывш. Дворянского собрания
Дом № 7, ныне Дворец пионеров, — один из лучших классических сооружений в городе (илл. 80). Первоначально это был особняк купцов Дурылиных, но в 1830-х гг. он был приобретен костромским дворянством с целью приспособить его под Дворянское собрание. К проектированию был привлечен архитектор Фурсов; его предложения были одобрены в феврале 1837 г. Но окончательную доработку и составление сметы по неизвестным причинам почему-то передали незадолго до этого назначенному на должность городского архитектора Праве. Он в марте того же года представил все требуемые документы, и ему было поручено производство работ. Но Праве не сумел закончить строительство, так как скончался 4 декабря 1837 г. Кто из архитекторов наблюдал за окончанием постройки, неизвестно. Ни один отчет строительной комиссии не дает ответа на этот вопрос. В газетной статье, посвященной открытию клуба, говорится лишь о затруднениях, которые возникли за “неимением архитектора, ибо приглашенный губернский архитектор почти вовсе не занимался постройкой и наконец умер, не окончив работы”. Это свидетельствует о том, что архитектора Праве нельзя считать автором перестройки дома.
85. Интерьер первого этажа бывш. Дворянского собрания
Купеческие особняки конца XVIII — начала XIX в., как правило, имели прямоугольный план. Сделать большой зал в дурылинском доме было невозможно, и поэтому архитектор решил эту проблему, пристроив новое помещение к торцу старого дома. Образовался дом г-образный в плане. Первый этаж старого дома не перестраивался и до сих пор сохраняет комнаты под сводами. Возможно, что над ним тогда же был надстроен третий этаж, чтобы уровнять его по высоте с новым двусветным парадным залом. Пристройка потребовала перекомпоновки фасада всего дома, что авторы и сделали, выделив центральную часть очень слабой раскреповкой с аттиком, украсив окна сандриками, а также тремя дверями с металлическим зонтом. Боковые равновеликие части (по пять осей) решены в еще более плоском рельефе: лепные розетки над окнами утоплены в кессонах. В композиции фасада очень профессионально использованы архитектурные приемы русского классицизма, говорящие о том, что строил дом архитектор хорошей школы.
Чтобы получить удовольствие от архитектуры этого особняка, следует пройти в его внутренние помещения: отделка интерьеров относится к 1830-м гг. Вестибюль разделен по продольной оси тремя арками, из которых средняя ведет на парадную лестницу, боковые — в подсобные помещения. Чугунные ступени и перила классического рисунка, детали которых выполнены из золоченой бронзы, придают ей нарядный вид (илл. 81, 82). Недостаточная ширина дома заставила строителей сделать лестницу с двумя поворотами и вывести ее на специальную галерею перед залами. Из галереи, которая огорожена такими же чугунными перилами, как и лестница, три двери ведут в гостиную, откуда гости могли пройти в примыкающий с одной стороны большой зал, а с другой — в малый.
В малом зале две пары колонн поддерживают поперечные балки перекрытий, которые делят потолок на три равные части, украшенные кессонами с лепными золочеными вставками (илл. 83). Чтобы придать залу наибольшую парадность, колонны имеют пышные капители коринфского ордера, стены обиты шелковым штофом красного цвета.
Большой зал, отделанный белым искусственным мрамором, отчего он назывался также Белым, менее наряден, но более торжествен (илл. 84). Он двусветный, все его стены декорированы трехчетвертными колоннами коринфского ордера, поддерживающими полный антаблемент. Традиционные для парадных залов XIX в. хоры размещены с одной стороны и открыты в зал аркадой с короткими коринфскими колоннами. В торцевой части зал имеет большую полуциркульную нишу и два закрытых помещения по сторонам. Точеный балясник, ограждающий хоры над нишей, изящен по рисунку и украшен на тонких перехватах позолотой.
Обычный в дворцовой архитектуре XVIII — начала XIX в. прием иллюзорного увеличения пространства помещения путем применения зеркал на стене, противоположной окнам, использован и здесь; стены зала украшены также лепными изображениями гербов всех городов Костромской губернии. Хрустальные и бронзовые люстры и мебель, специально заказанная в Солигаличе, дополняла красоту интерьера Дворянского собрания. А. Ф. Писемский в романе „Масоны“ так описывает этот Белый зал: „Губернский предводитель, заведовавший постройкой совместно с архитектором, употребил все усилия сделать залу собрания похожей на залу Всероссийского Московского дворянского собрания. Конечно, это осталось только попыткою и ограничилось тем, что наверху были устроены весьма удобные хоры, поддерживаемые довольно красивыми колоннами; все стены были сделаны под мрамор; но для губернии, казалось бы, достаточно этого, однако нашлись злые языки, которые стали многое во вновь отстроенном доме осуждать, а главное в этом случае восстали дамы, особенно те, у которых были взрослые дочери: они в ужас пришли особенно от ажурной лестницы, которая вела в залу.
