Член совета Государственных кредитных установлений (1818 г.). Один из директоров столичного Комитета Общества попечительного о тюрьмах. Член Попечительного совета Градской Обуховской больницы. В мае 1826 г. Н.И. Кусов вместе со своим братом Алексеем Ивановичем (с 1822 г. – директор Государственного коммерческого банка) именным указом были возведены в дворянское достоинство с нисходящим от них потомством. Председатель комитета по постройке Дома призрения престарелых и увечных граждан, особого биржевого Комитета для пособия и призрения пострадавших от наводнения (1824 г.). В 1831 г. Кусов занимался устройством «содержавшихся на счет купечества особых холерных больниц в 13 частях города»[178]. Оказывал содействие Купеческому обществу в основании им Николаевского дома призрения престарелых и увечных граждан. Являлся членом других различных комитетов – по постройке постоянного моста через Неву, Николаевской Чесменской военной богадельни.
Последний документ Комитета об устроении Екатерингофа датирован 5 ноября 1829 г. Это была препроводительная в городскую Думу о передаче ей журналов, дел, расходных книг и других документов Комитета с просьбой «приказать, кому следует, принять оные от Исправляющаго Должность Правителя Дел Титулярнаго Советника Бакаревича», а от М.П. Сакера – принять «остаточныя разныя железныя и прочия вещи и материалы по ведомости». Там же изъяснялось, что коммерции советник Жербин доставит в Думу «остаточные деньги» – 1106 руб. 45 1/4 коп. Подлинник подписал К.К. Родофиникин, скрепил И.В. Бакаревич.
Кратко о судьбе членов Комитета.
К.К. Родофиникин 25 апреля 1830 г. был назначен членом «Комитета по азиатским делам», а через два с половиной года – сенатором и членом Совета Министерства иностранных дел, управляющим Азиатским департаментом.
И.В. Гладков скончался 7 августа 1832 г.
И.Ф. Жербин скончался в 1840 г. В 1866 г. подполковник Федор Иванович Жербин, член по хозяйственной части 1-й дистанции Строительной комиссии Городской управы, будет докладывать в Хозяйственно-строительную комиссию Думы о продаже части строений в Екатерингофе, станет гласным Думы.
Генерал-майор Михаил Павлович Сакер. На 1833 г. исполнял должность начальника I Округа путей сообщения. Управлял отделением IV Округа путей сообщения. Еще в 1825 г. купил в Лужском уезде у помещиков Бакуниных село Ивановское с усадьбой. Построил каменный дом, распланировал сад и парк, по берегам речек Чернавки и Городенки поставил мельницы. Сохранилась деревянная церковь Успения Божией Матери, построенная на средства М.П. Сакера в 1838-1844 гг. на внутренней части бывшего старинного городища в поселении Городец, что в 12 км от Луги. Скончался 18 февраля 1855 г.
На Городецком кладбище сохранилась могила Михаила Павловича Сакера с надгробием в виде колонны. Почти как Молвинской, только миниатюрной…
Летом, но не позднее начала ноября, 1824 г. в Екатерингофе появился столб, на «Общем плане Екатерингофа…» Монферрана не показанный, но в книгах и особенно публикациях о Екатерингофе приписываемый, с оговорками, Монферрану.
Имеется в виду 6-метровый монумент, позднее названный Молвинская колонна.
По сей день, коль упоминают колонну, тут же (разным объемом печатных знаков) пересказывают связанные с ней «легенды», «мифы», «были» с оттенком готики. Разве что до анекдотов не дошло.
В документах Комитета об устроении Екатерингофа 18231829 гг. «столб» упоминается несколько раз[179].
Сразу отметим, что в документах (в основном это финансовые отчеты) однозначно говорится о назначении монумента – «гранитный столб, означающий границу города».
То есть въездной столб, какие устанавливались в российских городах со второй половины XVIII в., к тому же столб при въезде «в каждое селение» надлежало иметь в соответствии с указом Александра I (1817 г.).
Вся стоимость возведения столба в Екатерингофе составила 6724 руб. 66 коп., включая «работу для фундамента к оному».
Следующее. В документе, подписанном тремя членами Комитета весной 1826 г., читаем: «Покойным графом Милорадовичем предписано Комитету сделать по чертежу Архитектора Монферана Шар и поставить на Гранитный столба Для сделания сего шара, с вызолочением и поставкою на месте, – нужно по последней с торгу цене» 700 руб., но это «предположение» не было осуществлено по причине «не ассигнования» денежных средств.
Почему генерал от инфантерии М.А. Милорадович задумал поместить на гранитный столб позолоченный шар, можно выстроить как минимум две версии.
Из воспоминаний С.Н. Глинки можно узнать, как Милорадович заказывал публикации в журналах именно о Екатерингофе. В описании майского 1824 г. Екатерингофа, опубликованном в «Отечественных записках» в том же году, присутствовало четверостишие Мадлены де Скюдери «На гвоздики, саженные князем Конде», или Луи II Бурбоном, одним из известнейших европейских полководцев XVII в. Аналогия между посаженными принцем Конде цветами и садовыми посадками Милорадовича в Екатерингофе более чем очевидна. Великий князь Павел Петрович, будучи впечатленным пребыванием в гостях у принца Конде в Шантийи, и обелиском с позолоченным шаром в том числе, возвел в 1793 г. в Гатчине аналогичный монумент, который венчал, по описанию современника, «большой золотой набалдашник». Или шар.
Вторая версия. Любимое имение Милорадовича Вороньки, где он, по оценке современника, «развел чудесный сад», находилось в Полтавской губернии. В 1811 г. в Корпусном саду, в центре Полтавы, была установлена на гранитном постаменте 16-метровая колонна, увенчанная позолоченным бронзовым орлом, державшим в клюве лавровый венок.
В Петербурге Румянцевский обелиск венчал шар с бронзовым орлом.
Не исключено и третье.
В октябре 1814 г. в Риге на Замковой площади на средства местного купечества была заложена «в память побед Александра I» 16-метровая гранитная колонна (есть точка зрения, что по проекту Дж. Кваренги). Была открыта через три года. Колонну венчал шар, на нем стояла бронзовая крылатая фигура Победы, державшая в правой приподнятой руке лавровый венок, а в левой – масличную ветвь.
Таким образом, идея установки гранитного монумента в виде колонны могла принадлежать в равной степени и Милорадовичу, и Монферрану, даже в большей степени первому. Я уже цитировал воспоминания секретаря М.А. Милорадовича в Театральном комитете (Р.М. Зотова) о том, что летом 1823 г. военный генерал-губернатор ежедневно не только «осматривал работы» в Екатерингофе, но и «придумывал новые украшения». К сожалению, в документах Комитета об авторстве Милорадовича тех или иных работ или строений можно судить только по перечислению того, что не было осуществлено по предложению или указанию военного генерал-губернатора. Так же учтем и то, что Зотов описывал относящее к Екатерингофу только лета 1823 г. Поэтому нельзя исключить из авторов идеи монумента в виде колонны М.П. Сакера, который участвовал в 1809 г. в архитектурном оформлении Пулковской горы.
Гораздо, на мой взгляд, интереснее и важнее попытаться узнать, кому мы обязаны собственно самой колонной и ее возведением.
Из журнала Комитета от 27 октября 1824 г. следует, что начислено: чиновнику IX класса Палашковскому «за гранитный монумент» – 5000 руб., купцу Суханову «за материалы и работу для фундамента Гранитнаго монумента» – 750 руб., купцу Лыткину «за бутовую плиту для фундамента гранитнаго монумента» – 367 руб. 50 коп.
Площадь основания, на котором уложен первый ряд гранитных блоков пьедестала монумента, составляет 16 кв. м. Была ли эта территория огорожена, как ныне, декоративной цепной, на невысоких квадратных столбах оградой, пока не установлено.
По журналу Комитета от 28 июля 1826 г. Суханову (названному «подрядчиком», а не каменотесом) начислено «за теску плиты и выкладку пола в кухне Воксала» 186 руб. 75 коп. Это к тому, что работы Суханова в Екатерингофе связаны только с фундаментом колонны.
В документах имена (кроме Лыткина), чины и гильдии не указаны.
Поэтому, с привлечением иных документов[180], уточним. Титулярный советник Иван Андреевич Палашковский. Купец 3-й гильдии Семен Суханов. Царскосельский 2-й гильдии купец Федор Лыткин.
Молвинская колонна. 1824 г. Фото автора. 2009 г.
О начислении вышеназванным физическим лицам денежных сумм «по монументу» был составлен рапорт от 1 декабря 1824 г. «к разрешению» военного генерал-губернатора, однако… «решения не последовало», и указанный рапорт после смерти Милорадовича возвратили обратно в Комитет.
Ровно через два года военный генерал-губернатор П.В. Голенищев-Кутузов предложил Комитету об устроении Екатерингофа, в лаконично-изысканном канцелярском стиле, «немедленно удовлетворить платежи те лицы, коим по удостоверению сего Комитета назначенная в помянутом отчете сумма, показана следующею в выдачу».
