Такое положение дел сохранялось на протяжении многих столетий. За нашествием германцев последовали другие: завоевание арабами-мусульманами Испании и южной Франции в VII – VIII веках; набеги викингов в IX – X веках. В XI – XII веках наступил относительный мир, тогда-то начали возрождаться города и торговля между ними. Далее на графике мы видим, как линия постепенно клонится вниз. В XV веке европейские страны устремились на освоение заморских земель, что способствовало развитию торговли, банковского дела и городов. К 1800 году доля сельского населения в западноевропейских странах составляла предположительно 85 процентов, то есть меньше, чем в Римской империи. В целом же процесс уменьшения сельского населения длился довольно долго, за одним исключением. В Англии к началу XIX века доля сельского населения резко уменьшилась, а города стали быстро расти; к 1850 году в городах уже проживала половина населения Англии.
Обрабатывающие землю люди в разные эпохи обладали разным социальным статусом. Это были и мелкие землевладельцы, и рабы, и вольноотпущенники, лично зависимые крестьяне, крестьяне, получившие вольную, издольщики, арендаторы, батраки. В настоящее время их часто называют фермерами. Но в любую эпоху их труд не отличался разнообразием. Еще в XIX веке в Италии, южной Франции и Испании землю пахали примерно так же, как и во времена Римской империи – примитивным плугом, представляющим собой кусок дерева в виде рогатины (соха), один из острых концов которой бороздил землю. В плуг запрягали быков или лошадей; пахарь шел за плугом, направляя его движение. Острие плуга проникало не слишком глубоко; фактически оно всего лишь царапало верхний слой земли. Для лучшей обработки землю сначала пахали вдоль, потом поперек.
Одним из величайших изобретений Средневековья стал колесный плуг, изобретатель которого неизвестен. С его помощью крестьяне северной Франции, Германии и Англии более эффективно пахали землю. В принципе он походил на современный плуг, с той лишь разницей, что его тащили за собой тягловые животные, а удерживали в вертикальном положении люди. Впоследствии к плугу стали прикреплять металлическое лезвие – отвал, который отбрасывал землю в сторону. Такой плуг уже не просто царапал землю, а прорезывал в ней параллельные борозды. Необходимость в поперечной пахоте отпала. В плотной почве вода стекала по краям борозд, создавая таким образом запас влаги. Пахота требовала больших усилий, потому что просто держать плуг было недостаточно. Если не надавливать на него, изо всех сил напрягая мышцы плеч и рук, плуг мог легко перевернуться. После обработки земли начинался сев – более легкая работа по сравнению с пахотой. При этом работники шли по полю и широкими взмахами рук разбрасывали семена. Затем по полю шли с бороной (своего рода большими граблями), разравнивавшей землю так, чтобы она прикрывала семена.
Пахали землю мужчины. Урожай собирали мужчины, женщины и дети, а поскольку собрать его нужно было быстро, то привлекали дополнительных работников из города; часто помощь оказывали солдаты, расквартированные в местных казармах. Урожай собирали при помощи серпа, представлявшего собой изогнутое лезвие на рукоятке. Археологи находят серпы в самых древних человеческих поселениях; в Европе серпы сохранялись вплоть до XX века. Не случайно после Октябрьской революции 1917 году в России на новом знамени появились серп и молот; молот символизировал собой рабочих, а серп – крестьян.
И уж, конечно, никто в Средние века и подумать не смел, что когда-нибудь землю будут обрабатывать с помощью мощных тракторов с воздушным кондиционированием в кабине. Крестьяне трудились на пределе своих сил, согнувшись в неудобных позах, и почти в буквальном смысле поливали потом каждый клочок земли.
Ранний деревянный плуг в виде деревянной рогатины не слишком глубоко вспахивал землю, и потому поле обрабатывали сначала вдоль, а потом поперек.
Более массивный колесный плуг позволял гораздо эффективнее обрабатывать земли в северной Европе, переворачивая пласт почвы и прорезывая борозды на полях.
После того как пшеница или ячмень были сжаты, их нужно было обмолотить, чтобы получить зерно. Для этого использовали цеп – орудие труда в виде длинной палки, к которой кожаным ремешком крепили палку или доску поменьше. Этим цепом размахивали и били по лежащим в амбаре колосьям. Двери амбара при этом открывали, чтобы ветер уносил солому и мякину, а более тяжелое зерно оставалось на полу.
Зерно перемалывали в муку, а из муки пекли хлеб, основной продукт питания той эпохи. Часто он был единственным видом пищи, доступным для крестьян, потому что они очень редко могли позволить себе мясо. Иногда вместе с хлебом употребляли сыр или масло, но хлеб никогда не считался «дополнительным» блюдом, как сейчас, когда его подают отдельно кусочками к другим блюдам. Если крестьянин съедал около килограмма хлеба в день, он считался довольно зажиточным. Зерновые культуры в те времена выращивали практически повсюду, даже в плохо приспособленных для этого мест ностях, где сейчас их не выращивают. Поскольку транспортная система была развита плохо, зерно приходилось выращивать в том же месте, где его и потребляли. Зерно, привезенное из других мест, стоило очень дорого. Его, конечно, могли перевозить и по морю, но дальше зерно все равно приходилось везти по дорогам. В XVIII веке стали сооружать каналы, и благодаря этому транспортировка зерна значительно упростилась.
Прогнозы на будущий урожай интересовали всех без исключения. Разговоры о погоде были отнюдь не просто вежливым способом поддержать беседу; от погоды зависела судьба и даже жизнь многих людей. Если из-за плохой погоды, засухи или продолжительных дождей урожай погибал, то страдало все население. Покупное зерно обходилось очень дорого и многим было не по карману. В неурожайные годы цены на зерно возрастали в два-три раза; причем зерно было просто невозможно заменить каким-либо другим продуктом, так что в два-три раза взлетала и стоимость самой жизни. В такие времена крестьяне часто недоедали и даже голодали.
Но раз они же и выращивали зерно, разве высокие цены не были им выгодны? Это верно только в отношении крупных хозяйств. Если семья обрабатывает небольшой участок земли, то она сама потребляет почти весь урожай, а на продажу остается совсем немного. Неурожай для таких семей означал неминуемый голод и необходимость приобретать зерно на стороне. У некоторых крестьян были настолько маленькие участки, что они едва-едва собирали достаточное для своей семьи количество зерна даже в урожайные годы. У батраков вообще не было своей земли; если они жили вместе с хозяевами, которые их кормили, то их положение не было таким уж плачевным; но если они жили отдельно, то им приходилось покупать хлеб или обменивать его на другие продукты. Так что когда цены на зерно взлетали, в трудном положении оказывалось большинство сельского населения.
В такие годы у крупных землевладельцев возникал соблазн придержать зерно в своих амбарах, чтобы потом продать его еще дороже в своей или другой местности. В последнем случае местное население оставалось вообще без зерна. Как только центральная власть более или менее упрочилась (начиная примерно с 1400 года), она попыталась взять ситуацию под свой контроль. Издавались законы, запрещавшие вывозить зерно из тех краев, где его не хватало. Если местные власти плохо следили за выполнением этих законов, в дело вмешивались сами жители. Они искали амбары, в которых богачи прятали свое зерно, и вынуждали их делиться. Голодные крестьяне нападали на повозки и корабли с зерном. Во многом именно из-за постоянной угрозы бунтов правительство и было вынуждено контролировать ситуацию с зерном.
В ту эпоху для подавляющей части населения регулярное питание было роскошью, а праздниками считались дни, когда можно было наесться до отвала. Напоминанием об этом служат такие праздники, как, например, Рождество, когда мы собираемся всей семьей за богато накрытым столом, хотя хорошо питаемся каждый день. Я, например, стараюсь подчеркнуть праздничность и потому ем индейку только на Рождество.
Цивилизацию поддерживали 85 – 95 процентов населения, которое обрабатывало землю. Если бы крестьяне производили продовольственные товары исключительно для себя, не существовало бы ни городов, ни аристократов, ни священников, ни королей, ни армий, ведь всем им нужно было питаться. Хотели они того или нет, но крестьянам приходилось обеспечивать продовольствием все остальные слои общества. В наиболее явной форме это выражено в установившемся в эпоху раннего Средневековья обычае делиться частью урожая с землевладельцем в обмен за право пользоваться землей. Церковь получала свою десятину, то есть десятую долю урожая. Позже эту обязанность заменили денежной выплатой феодалам и священникам.
