Предположим, что мы погуляли по парку (занятие интересное – дендропарк потому и дендро-, что разнообразие растительности громадное) и имеем силы ещё на два объекта.
Движемся от площади 10-го апреля по улице Пионерской в сторону Французского бульвара. Справа – санаторий, построенный одним из последних. Это санаторий «Салют» для ветеранов Великой Отечественной войны. Как ни странно, санаторий ещё работает. Наша цель – другой работающий санаторий – «Одесса» (Французский бульвар, 52).
Надпись на входе недвусмысленно говорит, что это санаторий Службы безопасности Украины (СБУ). Удивительно, но в него можно свободно зайти и даже, при желании, купить путёвку и отдохнуть (nothing personal, only business). Когда санаторий именовался «имени Дзержинского» и принадлежал предшественникам СБУ, такого не наблюдалось. Хотя моему брату однажды пошили костюм по его проекту в мастерской, находившейся в санатории – но у самого входа, и дальше он не ходил.
Если пройти вглубь территории, можно увидеть главный корпус – прекрасный образец конструктивизма. В Одессе – в отличие, например, от Харькова – не много зданий такого стиля, но есть выразительные образцы: один из них – перед нами. Но наша цель – табличка у первого медицинского корпуса. Мраморная доска с надписью «В этом здании и на территории санатория им. Ф.Э. Дзержинского в 1941-м году перед уходом в катакомбы формировалась группа чекистов-подпольщиков во главе с В.А. Молодцовым-Бадаевым». Мы уже упоминали Молодцова-Бадаева в самом-самом начале экскурсии у дома по Коблевской, где размещалась городская конспиративная квартира группы. Впрочем, это тема совершенно отдельного, увлекательного и трагического рассказа. Лучше посвятить этой теме часть другого дня и съездить в музей «Партизанской славы», уникально расположенный в катакомбах в селе Нерубайское в нескольких километрах от Одессы.
Итак, нас ждёт последний из объектов прогулки-поездки. Это, как говорится, финал-апофеоз экскурсии: комплекс 411-й батареи.
От Французского бульвара мы возвращаемся на Адмиральский проспект и движемся по нему до Первой станции Черноморской дороги. Для полноты картины заметим, что параллельно Адмиральскому проспекту идёт улица генерала Швыгина (Илья Иванович Швыгин – командир 320-й стрелковой дивизии, освободившей Одесский порт; погиб при переправе через Днестр спустя 33 дня после освобождения Одессы; похоронен в нашем городе).
По проспекту мы пересекаем улицу контр-адмирала Лунина. Уроженец Одессы, подводник Николай Александрович Лунин более всего известен атакой немецкого линкора «Тирпиц». По немецким отчётам она не увенчалась успехом, но линкор почти сразу вернулся в гавань. Так что паника англичан, отозвавших охрану конвоя PQ-17 и распустивших сам конвой на все четыре стороны, что и привело к уничтожению немцами 22 транспортов из 35, несомненно не оправдана военными соображениями (не говоря уж о том, что боевое охранение конвоя содержало три линкора не меньшей мощности, чем «Тирпиц», и десятки других кораблей, так что и немецкую эскадру скорее всего разгромили бы). Впрочем, военные историки до сих пор спорят: была ли это паника или сознательная провокация ради оправдания прекращения отправки морских конвоев в СССР – англичане в 1942-м хотели, чтобы американская военная промышленность работала в основном на них.
Далее по пути к Первой станции Черноморской (Люстдорфской) дороги мы пересекаем упоминавшуюся улицу имени лётчика Краснова. Если чуть притормозить на перекрёстке Адмиральского проспекта и улицы Краснова (практически, правда, нереально: поток транспорта по обеим улицам очень велик) и посмотреть в левые окна автомобиля, то на Краснова, 6 можно увидеть красивое здание банка. В советское время в здании размещался Всесоюзный научно-исследовательский и проектно-конструкторский институт «Пищепромавтоматика», где Анатолий проработал 18 лет. Нет теперь ни Союза, ни института.
Совсем дотошные знатоки истории одесских военных училищ заметят, что мы ничего не рассказали о третьем военном училище – училище по адресу Перекопской дивизии, 14. Действительно, если проехать по нынешней Фонтанской дороге за круг Пятой станции Фонтана, то метрах в 100 можно увидеть справа по ходу движения традиционное здание «сталинского ампира». В большом трёхэтажном доме, в плане похожем на букву Ж, и на прилегающей обширной территории располагался комплекс по подготовке офицеров стран, с которыми дружил СССР. Поэтому концентрация, выражаясь словами Сильвио Луиджича Берлускони, «приятно загоревших молодых людей» в районе 5–6-й станций Большого Фонтана была исключительно высока. Всё это, как и многое другое, закончилось с распадом СССР. В главном здании Одесский окружной административный суд, остальные дома – бывшие казармы – разрушаются так же быстро, как и любовь к СССР у правителей большинства наших бывших друзей. Любители символизма могут сказать: всё от того, что здание училища было именно в форме большой буквы «Ж»…
Одна из улиц, начинающихся от многоугольника Первой станции Черноморской дороги, – улица маршала Малиновского. Когда-то на ней стояла воинская часть, куда мы ходили школьниками. Помню, как стоял перед громадиной танка Т-62 и думал, сколько мужества должен иметь человек, чтобы не дрогнуть, когда эта махина движется на него, застывшего в окопе.
От Первой станции мы движемся налево до площади Толбухина. Фёдор Иванович Толбухин за 1943-й год прошёл путь от генерал-майора до генерала армии, с сентября 1944-го года – Маршал Советского Союза. В Одессе его именем названа и площадь, и приходящая к ней от моря улица. В Болгарии в его честь переименовали город Добрич (увы, в постсоветское время имя маршала, превратившего Болгарию из нашего врага в союзника, стёрто с тамошней карты).
От площади движемся по Черноморской (Люстдорфской) дороге. Маленькая остановка в районе дома 27/47. Пройдём в глубину. Здесь стоит памятник «25 тысячам жителей города». Об этом драматическом событии мы уже рассказывали у мемориала «Жертвам Холокоста». Просто склоним головы в память погибших.
Теперь нам предстоит путь длиной в несколько километров: по Люстдорфской дороге, затем по улице с красноречивым названием Долгая, и наконец по улице с замечательным названием: улица «Дача Ковалевского» (купец из Таганрога Тимофей Андреевич Ковалевский стал почётным гражданином Одессы за строительство первого в городе водопровода, но вскоре разорился ввиду малости спроса на воду с привкусом металлических труб и покончил с собой, спрыгнув с водонапорной башни, построенной им около крупнейшего пригородного артезианского источника – Большого Фонтана). Наряду с улицей Сабанеев мост это – прекрасный пример того, что улицы Одессы могут носить самые необычные названия.
Конечно, по дороге мы пересекаем улицы с классическими «военно-героическими названиями» – Дмитрия Донского, Александра Невского, Офицерскую. Пересекаем мы и площадь на Седьмой станции Черноморской дороги, откуда начинается улица Академика Глушко. Так что из машины мы можем посмотреть направо и разглядеть вдали памятник ему, перенесённый с Приморского бульвара.
Остановимся в конце улицы Дача Ковалевского и пройдём к комплексу пешком по дубовой роще. Можно подъехать и ближе – по улице Ореховой, но тогда сложно успеть рассказать всё про историю батареи и историю создания мемориала.
Мы недаром ехали так далеко: здесь на южной оконечности Одессы заканчивается
Одесский залив и начинается открытое море. Поэтому в 1934-м решили строить 411-ю береговую батарею именно здесь. Симметрично ей – на другой стороне залива – располагалась 412-я батарея. Это позволило держать акваторию бухты под кинжальным перекрёстным огнём. Как учили нас на военно-морской кафедре: «Одно орудие на берегу равно одному кораблю в море».
Кроме того, конструкция орудийного дворика позволяла разворачивать орудия на 360 градусов – в частности, обстреливать румынский город Аккерман (ак керман в переводе с турецкого – белая крепость; привет единственному турецкому Нобелевскому лауреату писателю Орхану Памуку). Сейчас это Белгород-Днестровский и весь район – известное туристическое место Каролино-Бугаз. Но тогда советская граница проходила не по Пруту, а по Днестру (недаром Остап Бендер пытался уйти в Румынию через Днестровские плавни), и место батарее выбрали с расчётом возможности обстрела важного транспортного пункта потенциального противника. Без этой особенности роль 411-й батареи при обороне Одессы не была бы так велика.
411-ю батарею начали строить в мае 1934-го года силами двух тысяч строителей УНР-87. Несмотря на то, что основной объём как земляных, так и железобетонных работ осуществлялся вручную, батарея была готова к июню 1936-го. Одновременно личный состав изучал сложную боевую технику, учился слаженности взаимодействия всех подразделений батареи.
