Владимир Вассерман - По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Ознакомительная версия.

Фото для книги сделаны Ксенией Вассерман

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Блистательный Дмитрий Львович Быков в лекции «Ильф и Петров. Тайна третьего романа»[1] заметил: «главный русский жанр – даже не роман, а трилогия». Для подтверждения тезиса Быкову тут же пришлось пояснить, что в четырёхтомных романах «Жизнь Клима Самгина» и «Тихий Дон» просто «непомерно раздутый второй том» (то есть, насколько мы понимаем, он имел в виду, что такой «раздутый второй том» Горький и Шолохов формально разделили на два). Не сомневаемся, что так же талантливо Быков превратил бы в трилогию ещё одну тетралогию (кстати, «чисто одесскую») – «Волны Чёрного моря» Валентина Петровича Катаева. Например, можно назвать повесть «Зимний ветер» – самое маленькое по объёму произведение цикла – интерлюдией[2].

По мнению Быкова, причина любви к трилогиям – глубокое укоренение в России гегелевской[3] триады: «Тезис» – «Антитезис» – «Синтез». Можно обсуждать, так ли это, но авторы уже двух книг цикла «Кое-что за Одессу» – «Прогулки по городу с харизмой»[4] и «Прогулки по умным местам»[5] – получили литературоведческое обоснование написать третью книгу о родном городе и тем самым выполнить работу в рамках главного жанра нашей литературы.

Чтобы так же вольно, как в предыдущих книгах, прогуливаться по городу, нужно для стержня наших очередных экскурсий по Одессе выбрать столь же синтетическую тему, позволяющую охватить множество сторон единой жизни. Перефразируя известную строчку песни[6] из репертуара Аркадия Северного, мы можем сказать: «Вы хочете темы? Их есть у меня!» Поскольку вторая строка: «В прекрасной Одессе гитары звенят», несложно пройтись по «Одессе музыкальной». А можно по «Одессе кинематографической» либо «Одессе медицинской». Полагаем, каждая из этих тем позволяет легко составить увлекательный маршрут по улицам родного для нас города. Но поскольку мы оба (и, вероятно, большинство наших читателей) гораздо больше читаем, чем слушаем музыку, смотрим кино или (дай бог и дальше так) болеем, мы решили провести наши новые экскурсии по «Одессе литературной».

Сразу скажем, что эта тема «перепета не раз и не пять»: существует масса материала, включая замечательную книгу нашего земляка Ростислава Александрова – Александра Юльевича Розенбойма – «Прогулки по литературной Одессе»[7]. Но нельзя отказать себе в желании ещё раз пройтись по улицам, вспоминая писателей, поэтов, журналистов, родившихся в Одессе и «вовремя из неё уехавших», благодаря чему они состоялись в общероссийском масштабе, а также о тех литераторах, чьё пребывание в Одессе отразилось на их судьбе и творчестве.

Как следует из топонимического справочника Якова Яковлевича Майстрового «История Одессы в названиях улиц»[8], в честь литераторов в нашем городе названы (либо были названы, но потом переименованы) 72 улицы и переулка. Более того, в Одессе есть Литературная улица и был Писательский переулок. Одно это доказывает неисчерпаемость выбранной темы. Поэтому велика опасность превращения книги о мастерах пера в телефонный справочник[9].

Во избежание этого, как и в ходе предыдущих прогулок, мы будем вольно обращаться с материалом: отвлекаться, перескакивать с сюжета на сюжет, детально останавливаться на том, что интересно лично нам, и игнорировать то, что нам не интересно. Как говорил Анатолий во многих интервью: «Я всегда занимаюсь только тем, что интересно лично мне, но всегда находятся люди, готовые заплатить за результаты моих занятий».

Так что перед Вами, дорогой читатель, очередная вариация на тему «литературная Одесса». Этакий, как сказали бы музыканты, «джазовый стандарт» в нашей субъективной интерпретации. Надеемся, что наше исполнение будет в чём-то свежим и небезынтересным.

Мы начинаем прогулку от моря. Нет – поскольку мы гуляем с друзьями, а друзьям нужно говорить правду, будем честны: литературную экскурсию по Одессе начинать с моря нельзя.

Слова песни «Кудой в Одессе не пойдёшь, тудою выйдешь прямо к морю» – один из мифов нашего города. И слова из миниатюры Михаила Эммануиловича[10] Жванецкого: «Мы пойдём по Пушкинской к морю!»[11] – тоже. На этом мифе Одесса стоит так же твёрдо и надёжно, как и на знаменитых катакомбах.

Как-то приезжий спросил нас, как пройти на набережную, и сразу показал, что Одессу не знает совсем. У нас есть набережная Ланжерон – она появилась на одноимённом пляже примерно через 225 лет после основания города. Есть аналогичная набережная на пляже Золотой Берег примерно в 10 километрах от центра. Набережных в стиле Ялты, Сочи либо Ниццы в Одессе нет – и не будет. Береговая линия в исторической части города занята портом. Направо и налево от него примерно на 15–20 км почти непрерывной полосой идут прекрасные песчаные пляжи. При правильной постановке дела их одних было бы достаточно для мощнейшего пополнения городского бюджета.

Сам же исторический центр расположен сравнительно высоко над морем (с учётом того, что мы живём в Причерноморской степи.) Чтобы подняться от Приморской улицы (идущей не вдоль моря, а вдоль порта; её следовало бы назвать Припортовая) на Приморский же бульвар, нужно преодолеть 192 из 200 ступеней знаменитой Потёмкинской лестницы (восемь ступеней постепенно проглотила расширяющаяся по мере наноса всё новых слоёв грунта и мостовых Приморская улица). Несложно подсчитать, что генерал-губернатор Новороссийского края Арман Эммануэль Софи Септимани Луи-Антуанович де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон, 5-й герцог де Ришельё любуется на Одесский залив с высоты около 35 метров (учитывая возвышение самой улицы над морем и высоту пьедестала, куда Дюк вознесён благодарными одесситами).

Что-то мы затянули вступление. Предупреждаем заранее – такие отвлечения от темы прогулки будут происходить неоднократно. В реальной экскурсии в это время можно заглянуть в смартфон и, отключившись от болтовни экскурсовода, почерпнуть что-то из «фейсбучных истин». В книге можно – мы не обидимся, честное слово – пропустить неинтересные страницы.

… Попробуем сначала. Мы начинаем прогулку не от моря. Но с улицы, откуда открывается вид на море. Поверьте, и таких мест в Одессе немного.

Мы стоим в начале улицы, успевшей (как и едва ли не каждый закоулок центра города, несмотря на сравнительную его молодость) поменять массу названий (одно изучение этого процесса позволило Я. Я. Майстровому выпустить справочник, упомянутый в предисловии). Поначалу она была Казарменной и (в то же время!) Надеждинской, потом стала Телеграфной, а теперь называется улицей Гоголя (это, вероятно, звучит строже, чем Гоголевская улица по аналогии с Гоголевским бульваром в Москве, хотя название «Пушкинская улица» в столице СССР[12] и столице Юмора одинаковое).

Нынешнее название дано постановлением городской Думы в связи с пятидесятилетней годовщиной смерти писателя. В определённые периоды жизни страны годовщины смерти отмечали так же масштабно, как и годовщины со дня рождения. Как широко отмечалось в 1937-м столетие смерти Пушкина! Возможно, так же широко отметили бы в июле 1941-го и столетие со дня гибели Михаила Юрьевича Лермонтова, но помешала начавшаяся Великая Отечественная война. Зато день смерти Владимира Ильича Ульянова долгое время в СССР был выходным – и никто не усматривал в этом кощунства.

В отличие от большинства улиц, названных в Одессе именами писателей, так сказать, условно[13], улица Гоголя вправе носить это название: Николай Васильевич жил в доме № 11 в 1850-м году. К этому дому мы не спеша подойдём.

Не спеша, хотя мы и не на Дерибасовской (вспомним Жванецкого: «По Дерибасовской гуляют постепенно»). Просто мы находимся в одном из популярнейших для экскурсантов уголков Одессы, где есть что посмотреть. И хотя мы уже описывали его в первой нашей книге (тут скучающие начинают смотреть ленту новостей в своём смартфоне), немного повторимся.

За спиной у нас Военная гавань Одесского морского торгового порта. Её каждый из авторов посещал во время учёбы на военно-морской кафедре Одесского технологического института холодильной промышленности (его переменчивая судьба описана во второй книге). Побывать на более серьёзных сборах в Североморске (мы аттестованы как энергетики атомных подводных лодок, а в Чёрном море по международным соглашениям недопустимы корабли с ядерными двигателями, не говоря уж о ядерном оружии) обоим помешала близорукость: даже для офицеров запаса медкомиссия была строгая.

Ознакомительная версия.