Ознакомительная версия.
Руфина (в миру Кокорева, Ольга Андреевна) (1872—1938, Шанхай) — игуменья (с 12 ноября 1911). Послушница (1881). Инокиня (1911). Основала Иоанно-женский монастырь в Чердыни (1911). Жила во Владивостоке (февраль 1920 — июнь 1923). Основала женскую обитель во имя Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия» на Морском кладбище Владивостока (кладбищенская церковь «Всех Скорбящих Радость»). Основала Богородице-Владимировскую женскую обитель и Владимирский монастырь после сотворения Господом чуда (26 августа 1925) в Харбине. В 1929 г. при женском монастыре нашли приют дети убитых жителей Трехречья. В 1932 г. испросила благословение у архиепископа Мелетия на устройство постоянного Ольгинского приюта, названного в память убитой великой княжны Ольги Николаевны. В 1936 г. Ольгинский приют открыл отделение при подворье женского монастыря в Шанхае.
Ариадна (в миру Мичурина, Августа Александровна) (1900—1996, Сан-Франциско) — деятельница церкви. Родилась в купеческой семье. Послушница в Чердынской Иоанно-Богословской обители, которой руководила игуменья Руфина. Вместе с ней бежала во Владивосток (февраль 1920), где основала женский монастырь на Морском кладбище. Жила в Харбине с 1923 г. Опубликовала несколько работ, посвященных своей наставнице Руфине. Игуменья (с 26 ноября 1938). Настоятельница Богородице-Владимирской женской обители в Харбине (с 16 сентября 1937). Настоятельница обители (с 1942) в Шанхае (подворье открыто в 1940), которую перевела в Сан-Франциско (1941). Эмигрировала в США (1948). Схиигуменья (с 1990).
Одной из самых примечательных могил на Морском кладбище является захоронение известного писателя Владимира Клавдиевича Арсеньева. В последние годы своей жизни В. К. Арсеньев напряженно работал над своей самой большой работой «Страна Удэге», которая подводила итог многолетних исследований.
Завещание В.К. Арсеньева7 января 1930 г. путешественник подписал договор с правлением Уссурийской железной дороги и принял на себя обязанности начальника Бюро экономических изысканий новых железнодорожных магистралей. В. К. Арсеньев стал начальником одновременно четырех экспедиций, направляющихся в районы предполагаемых железнодорожных линий. Сейчас почти невозможно узнать, о чем думал В. К. Арсеньев в последний год своей жизни. Может быть, уже подводил итоги? Один за другим подвергались арестам его друзья и коллеги.
Бывает, что огромная лавина обрушивается от небольшого камушка. Так случилось и с Арсеньевым. 19 июля 1930 г. он выехал из Владивостока в низовья Амура для инспектирования экспедиционных отрядов. Органы государственной безопасности позже отметят: «Отправился формировать шпионскую сеть». Его знакомый, работник Центросоюза А. А. Мартынов, писал позднее из Николаевска-на-Амуре: «До дня отъезда его из Николаевска Владимир Клавдиевич жил у меня примерно с неделю (до 20 авг.). Я посадил его на пароход и никаких признаков болезни до отъезда не замечал. Вероятно, он простудился в пути». 26 августа 1930 г. В. К. Арсеньев вернулся из командировки домой. Его болезненное состояние не укрылось от близких, но, отмахнувшись от уговоров сходить к врачу и полечиться, Арсеньев схватился за бумаги. Но... от судьбы не уйдешь! Путешественника похоронили на Эгершельдском военном кладбище. В 1955 г. отмечалось тожественно 25-летие со дня смерти В. К. Арсеньева. Тогда же прах путешественника решили перенести на новое место. Городским властям Владивостока срочно понадобилось место для строительства жилых домов, и они снесли старое кладбище. На новый погост успели перенести лишь несколько могил и, к счастью, среди них была арсеньевская. Когда открыли крышку гроба, то увидели Арсеньева, как живого, — в галстуке-бабочке. Как отметил в официальном акте председатель комиссии по перезахоронению, случилось неожиданное: из могилы вылетела белая бабочка. Всем присутствующим тогда показалась, что это душа путешественника. В суете прах В. К. Арсеньева положили на новом месте в нарушение общепринятой традиции: с запада на восток.
Совсем недавно один из авторов этой книги, в очередной раз оказавшись в Москве, забежал в букинистический магазин на Покровке, № 50. Просмотрев заранее отобранные материалы (об этом договорились по телефону) и выбрав несколько книг и открыток для музея ДВГТУ, поспешил к выходу, но тут был остановлен знакомым сотрудником магазина:
— Посмотрите вот это...
На выцветшей от времени синей бумаге было написано: «Завещание В. К. Арсеньева. Передано А. И. Мельчину в 1944 г. последним проводником Арсеньева во Владивостоке». В конверте имелся небольшой листок.
«Просьба!
Убедительно и горячо прошу похоронить меня не на кладбище, в лесу и сделать следующую надмогильную надпись: "Я шел по стопам исследователей в Приамурском крае. Они ведь давно уже находятся по ту сторону смерти. Пришел и мой черед. Путник! Остановись, присядь здесь и отдохни. Не бойся меня. Я также уставал, как и ты. Теперь для меня наступил вечный абсолютный покой".
В. Арсенъев».
Уже во Владивостоке специалисты подтвердили, что этот документ был написан известным путешественником. Бывший владелец бесценного документа А. И. Мельчин уволился в запас в звании капитана 1-го ранга, являлся членом Приморского филиала Всесоюзного географического общества (ныне Общество изучения Амурского края). Многие годы он занимался составлением биографии известного дальневосточника. Во владивостокской газете «Красное знамя» в заметке «Разбор архива В. К. Арсеньева» от 17 апреля 1945 г. сообщалось: «В краеведческой библиотеке Приморского филиала Всесоюзного географического общества закончен разбор недавно приобретенного личного архива известного дальневосточного писателя, исследователя и краеведа штабс-капитана В. К. Арсеньева..
...Пользуясь богатым историческим и биографическим материалом, председатель исторической секции общества майор Мельчин работает над составлением биографии писателя. Из всех материалов архива Арсеньева — дневников, записных книжек, научных и литературных трудов, писем — видно, как горячо любил писатель свою Родину, свой край. В только что обнаруженном еще нигде не опубликованном завещании Арсеньева выражена горячая просьба похоронить его в Уссурийской тайге».
Медаль В.К. АрсеньеваВ Приморье свято чтут память В. К. Арсеньева: его именем назван город, музей, а также имеется мемориальный дом-музей его имени и уже несколько лет работает Дальневосточный Арсеньевский благотворительный фонд. В честь В. К. Арсеньева названа гора на о. Сахалин, где он тоже побывал с экспедицией. К 135-летию со дня рождения Владимира Клавдиевича Ученым попечительским советом фонда было принято решение об учреждении медалей Арсеньева. По наброскам автора статьи коллекционер С. С. Шишков разработал дизайн, а изготовили медали в Южной Корее. Лента наградной медали выполнена двухцветной: зелёный — под цвет тайги и жёлтый — цвет Уссурийского казачьего войска В. К. Арсеньева в экспедициях всегда сопровождали казаки.
Мерзляков Александр Иванович родился 7 мая 1878 г. в Вятской губернии. Окончил кондукторскую школу при Главном инженерном управлении. Инженерный подпрапорщик (1 июня 1905). Во Владивостоке с 1905 г. Совершил экспедиции с В. К. Арсеньевым (1906, 1907). Как бывший офицер отправлен на принудительные работы по строительству Седанкинского водохранилища (с 9 ноября 1933). Работал строителем. Сотрудник музея В. К. Арсеньева (с 15 декабря 1945). А. И. Мерзляков скончался 11 июля 1947 г. во Владивостоке. Перезахоронен одновременно с В. К. Арсеньевым.
ПОРТ ПРИПИСКИ - ВЛАДИВОСТОК
В Одессе уже готовился груз для первых рейсов судов Общества Добровольного флота на Дальний Восток, а конкретно не было известно, как же доставлять грузы на Амур, главную артерию грузоперевозок Восточной Сибири, ведь суда Доброфлота не могли пройти в Амурский лиман из-за большой осадки. Специально для этой цели было решено купить новый пароход. Главное правление Общества обратилось к известным судостроительным заводам, и вскоре пришло несколько предложений.
Пароход Добровольного флота «Владивосток»Право выбора было предоставлено агенту Добровольного флота в Марселе капитану 2-го ранга С. Валицкому. После долгих раздумий он остановился на пароходе, строящемся на верфи «Лобниц, Кулборн и К°» в местечке Ренфрью около шотландского города Глазго. Когда Валицкий приехал на верфь, пароход уже стоял на стапеле, на нем уже были установлены машина и котлы. Оставалось дело за мачтами и отделочными работами в каютах. Строитель обещал сдать пароход через три недели.
Главное правление Общества согласилось с предложением своего агента, и 6 января 1880 г. был подписан договор о покупке этого судна, который значился под строительным номером 160 и являлся пятым в Добровольном флоте.
Ознакомительная версия.
