М. Силина - Государственный музей искусств Копенгаген

Сейчас имя художника Жана-Франсуа Пьера Пейрона почти не известно широкому зрителю. Этот французский живописец работал в неоклассическом стиле и в то время, в конце XVIII века, был гораздо популярней, чем ныне всемирно знаменитый классик данного направления Жак-Луи Давид. Знакомство и соперничество с ним мучило Пейрона на протяжении всей творческой карьеры. На ежегодной официальной выставке работ живописцев и скульпторов французской Академии художеств, знаменитом Салоне, в 1787 оба состязающихся между собой мастера представили полотна с одинаковой темой — «Смерть Сократа».

Будучи любимым живописцем французской монархии, Пейрон выполнил данную картину по заказу министра культуры. Ее сюжет призван показать мужество и добродетельность одинокого героя. Жизнь Сократа, одного из величайших философов мира, была наполнена удивительными событиями и вдохновенными находками. Древнегреческий мудрец не противился смерти, он считал ее выздоровлением, освобождением от земных оков, тягот и интриг общества. Последний день Сократа был подробно описан его учеником Платоном в диалоге «Федон». Композиция полотна построена по традиции того времени: мастер размещает героев фризообразно — по одной линии, как на рельефах. Такая театральная, сценическая постановка позволяла художникам создавать подробный и ясный, полный достоинства рассказ. Персонажи, их жесты, эмоции на лицах были хорошо видны зрителю, не требовалось никаких усилий, чтобы разглядеть всю сцену (в отличие от произведений эпохи барокко).

Интересно, что работа Жака-Луи Давида выполнена похоже и сразу же привлекла внимание посетителей Салона, проходившего в стенах Лувра, его посещали самые влиятельные лица страны. Пейрон решил снять с показа свою картину и выставил ее лишь на несколько дней перед самым закрытием. Вся любовь публики была отдана сопернику, а большинство критиков тогда сошлись во мнении, что Пейрон потерпел поражение в своеобразном соревновании.

Франческо Гварди считается одним из талантливейших итальянских ведутистов. Он принадлежал знаменитой венецианской школе этого жанра, которая расцвела в XVIII веке. Ее мастера создали холсты, до сих пор считающиеся классикой данного направления. Что больше всего ценилось в ведуте? Поклонники отдавали должное документальной точности изображенного, максимальной реалистичности сцен при монументальной трактовке пространства, созданию ощущения простора и роскошным светотеневым эффектам небес.

Гварди изобразил праздник лодок в Венеции. Бучинторо — это традиционная церемониальная галера, на которой путешествовали местные дожи. Интересно, что первоначально в городе существовал особый обряд — «Обручение с морем». Властелин Венеции выезжал на бучинторо в Адриатику и символически сочетался с нею браком. Это означало господство дожа над морем. Со временем церемония превратилась в красивый праздник, на нем собирались все — от высшей знати до последних бедняков. Гварди старательно прорисовывает окрестности знаменитого канала Святого Марка. Зритель сразу узнает розовый фасад Дворца дожей с башней Святого Марка. Она образует почти единственную вертикальную доминанту на полотне.

Ф. И. Тютчев, бывавший в городе, написал стихотворение «Венеция», которое прекрасно иллюстрирует изображенное на картине действо:

Йенс Юэль считался ведущим портретистом Дании последней четверти XVIII века. За свою жизнь он создал более тысячи портретов! Представленное произведение демонстрирует качества работ, прославившие мастера. Герои картин всегда очень изысканы, благородны, имеют приятную внешность и манеры. Юэль тщательно выписывал, казалось бы, незначительные детали, которые много говорили о положении моделей.

Богатый торговец Нильс Риберг показан сидящим на скамье в парке, принадлежащем имению Фредериксхавн. Рядом с ним — его сын и невестка. Художник изобразил их приветливо, но учтиво и сдержанно общающимися друг с другом. Этот семейный портрет чрезвычайно характерен для искусства рубежа XVIII–XIX веков. Знатные или состоятельные горожане всех европейских стран заказывали живописцам подобные. Их персонажи, как и представленные, обычно отличались идеализированными, даже немного слащавыми чертами. Хозяева желали, чтобы такие портреты украшали гостиные и служили бы прекрасным предметом для рассказов о достоинствах семьи гостям дома.

Картина должна свидетельствовать о состоятельности, благополучии и высоких моральных качествах моделей. Чего стоят ее размеры — Риберг заказал работу более трех метров в длину. Сын делает жест рукой, словно указывая на просторы владений, а его жена взирает на зрителя, демонстрируя свою красоту. Ее взгляд при этом спокоен и благожелателен, все говорит о полагающейся женщине ее круга добродетельности. Отец и сын очень тепло смотрят друг на друга — художник и его заказчик дают понять, что в семье царят мир, взаимопонимание и согласие.

Новой чертой в таких портретах стало щедрое изображение природы, персонажи показаны в великолепном окружении зелени ухоженного родового парка. На заднем плане открывается вид на равнину.

Йенс Юэль прославился своими многочисленными портретами и жанровыми сценками, где важную роль играет пейзаж. Королевская семья, которая заказывала ему произведения, наделила мастера статусом придворного живописца.

В конце XVIII века у копенгагенских жителей появилось новое любимое времяпрепровождение — пикники на так называемой Танцевальной поляне в Соргенфри к северу от города. Здесь собирались, чтобы расслабиться, поиграть в игры и пообщаться.

Художник запечатлел одну из таких сценок отдыха. Как и во многих его произведениях, в этом изображения людей помещены в прекрасные природные декорации. Выписывая маленькие фигурки людей, мастер дает почувствовать громадность мира. Он равномерно распределяет повествование по полотну. Слева в глубине из экипажа выходит группа нарядно одетых людей, в центре на качелях, подвешенных к ветвям деревьев, качается молодая женщина. Интересно, что в данный период в картинах стиля рококо героинь часто показывали за этим занятием. Их развевающиеся юбки обыгрывали эротическую тему. Здесь эти нотки отсутствуют, однако очень важен сам мотив движения, качели своей динамикой связывают части полотна.

Работы живописца относятся к тому периоду в истории датского искусства, когда главенствующую роль играли жанровые сцены с изображением горожан, которые и были их заказчиками. Живость и стремление не только отразить сюжет, но и создать эмоциональную атмосферу, приближают полотна художника к так называемому золотому веку датской живописи, начавшемуся непосредственно с наступлением XIX столетия.

Юхан Кристиан Даль считается величайшим художником эпохи романтизма в Норвегии. Его называют родоначальником золотого века норвежской живописи, а также отцом национального пейзажа. Классическая история искусства страны началась лишь в XIX веке, и Даль стал первым мастером, который достиг европейского уровня профессионализма. Большую часть жизни он провел вдали от родного края, однако очень много сделал для становления отечественной культуры. Например, стал одной из ключевых фигур в основании Национальной галереи, создал целый ряд монументальных работ на тему истории края, занимался сохранением уникальных церквей. В 1818 Даль отправился в немецкий город Дрезден, где сразу же познакомился с лидером германской романтической живописи великим Каспаром Давидом Фридрихом. Тот помог норвежцу обосноваться на чужбине, и они стали большими друзьями. Влияние Фридриха на работы художника несомненно. Он, как и его немецкий товарищ, создает пейзажи, которые являются символическим отображением состояния души человека. Атмосфера окружающего мира напрямую понимается живописцем как портрет собственной духовной жизни.

Эта картина является свидетельством решающего периода в творческом становлении мастера. Принц Кристиан Фредерик в 1820 пригласил его в Неаполь, это было нередко для королевских лиц Европы. Венценосные особы окружали себя музыкантами, поэтами и художниками, что повышало культурный уровень монархов в глазах подданных. В Италии живописец провел десять месяцев. Наблюдения за сильным и контрастным южным солнечным светом, разнообразием красок, щедростью местной природы позволили ему раскрыть все грани своего таланта. В представленном полотне видно, как искусно норвежец соединяет благородные тона коричневого и красного в традиции старых голландских мастеров, романтическую страстность клубов дыма, извергающейся лавы и нежную дымку предрассветного неба. Две фигуры, данные со спины, наблюдающие за Везувием, напоминают излюбленный прием Каспара Давида Фридриха. Их размеры показывают зрителю громадный масштаб происходящего и одновременно оставляют его будто одиноким наблюдателем грандиозной сцены, не вступают с ним в визуальный контакт.