— А-а, вы их боитесь!
— Нет, что вы!
— Тогда слушайте.
— С одним герцогом, который жил тут в четырнадцатом веке произошла престранная история. Что вы молчите, почему вы не спросите «какая»?
— Какая?
— Он умер.
— Любимая Мадлен! Я бы больше удивился, если бы он был до сих пор жив. Это что шутка?
— Какие уж тут шутки. Он просто умер странно.
— Как?
— А! Заинтересовались! Он много выпил с друзьями, потом залез на крышу, подошел к ее краю, раскинул руки и полетел…
— Куда!?
— Вниз.
— Какой я осёл! Мог бы и сам догадаться. Это тоже шутка?
— Нет, это серьезно! Теперь его призрак летает по замку. А одна графиня гуляла в яблоневом саду замка, вдруг ей на голову упала шишка и она умерла.
— Кто шишка? — пошутил Макс.
— Нет, графиня.
— Вы внимательно читали летописи, может, то был кокосовый орех?
— Орехи тут не водятся.
— Интересно, милая, откуда взялась шишка в яблоневом саду?
— Не знаю, это было в шестнадцатом веке.
— Понятно, — сказал Макс, зевая, — спокойной ночи!
— Нет, нет, нет, спать я вам не дам, я вам еще не про всех родственников–призраков рассказала.
«О, разрази меня гром! Ну, разрази, что тебе жалко что ли!» — подумал Робеспьер.
Мадлен проснулась и, удивленно окинув взглядом комнату, спросила:
— Который час?
— Одиннадцать, — ответил Макс, который, устроившись в кресле, читал книгу.
— Так рано! А во сколько вы встали?
— Я сегодня проспал, и встал в восемь.
— Ничего себе проспал! — удивилась Мадлен. — А теперь выйдете, мне надо одеться. Я же замуж выхожу! Хотя, нет, просто отвернитесь. Не подглядывайте.
— Смею вас заверить, у меня нет глаз на затылке.
— Кто вас знает. Ох, чувствую, новый год тут будет скучноват. Даже елки нет, а то бы я ее нарядила. Слушайте, Макс, давайте–ка я вас наряжу!
— Простите, дорогая, но я не елка!
— Я заметила. Так елки же нету.
— У вашей тети есть кактус. Будет мило, если вы его нарядите!
— Нет, кактус колючий.
— А елка?
— Тоже. Нет, наряжать я ничего не буду. Макс, что вы от меня отвернулись, вы что обиделись?
— Мадлен, извините, но вы же сами просили.
— Вот, чуть что, я виновата! Кстати, вы не знаете, мне приготовили утреннюю ванну?
— Да, мадмуазель, только что! — ответил Макс с поклоном.
— Вот так со мной и разговаривайте! — Мадлен улыбнулась.
У Макса появилось еще несколько спокойных минут, чтобы почитать. Из ванной доносилось пение девушки.
— Эй, потрите мне спину!.. Нет, не надо, я замуж выхожу! — крикнула она.
— Очень рад! — ответил он. — О боже, что я говорю!
Макс погрузился в чтение и не заметил, как, приняв ванну, Мадлен подошла к окну.
— О-о! Макс, какой красивый вид, какая живописная полянка, смотрите! — воскликнула она. — Смотрите! Вы же любите природу.
— Да, полянка красивая.
— Я сейчас ее нарисую, где мои краски!
Мадлен извлекла этюдник, установила его у окна, приготовила краски кисти. Затем, повернувшись к Максу, который опять погрузился в чтение, спросила:
— Макс, давайте, я вас голым нарисую.
Очки Максимильена сползли с носа на пол, он выронил книгу и круглыми от ужаса глазами уставился на Мадлен, пытаясь что–то сказать.
— Вы, вы… кажется, собирались полянку рисовать…
— Ну, полянка у меня еще будет и не одна!
— Э-э, Мадлен, и я у вас буду…
— И не один!
Макс опять на миг потерял дар речи.
— Кто–то собирался замуж выходить, — сказал он.
— Кто? — невинно спросила Мадлен.
— Я!
— Вы! Это как? Разве так можно? А кто ваш жених?
— Ох, Мадлен, это шутка.
— Гм, странная шутка, так кто выходит замуж?
— Дорогая, подойдите к зеркалу и узнаете.
— Да?
Мадлен подошла к зеркалу и минут пять изучала свое отражение.
— Ничего не понимаю, — сказала она. — А если точнее, кто выходит замуж?
Робеспьер испустил тяжкий вздох.
— Мадлен, это вы выходите замуж!
— Серьезно? А, да, вспомнила!
— Ну, слава богу!
— Кстати, Макс, что вы читаете?
— «Трактат о преступлениях и наказаниях».
— Фи, какая глупость! Я бы на вашем месте почитала бы умную литературу?
— Простите, дорогая… какую?
— Про привидения! Вам же их ловить! Возьмите любую книгу про призраков, там все доступно написано. А еще лучше любовные романы…
— Спасибо, любимая, спасибо, не надо. Кстати, пора завтракать.
— Ой, а я картину не закончила. На этой лужайке я нарисую вас с книгой. С воттакенным томиком размером с этот шкаф, который вы даже поднять не сможете! Такой вы противный!
Они вышли в коридор. На встречу им двигалась процессия, состоящая из шести человек. Самый первый нес в руках нижнее белье, второй штаны, третий рубашку, четвертый галстук, пятый камзол, шестой парик на подушечке из алого бархата. Робеспьер замер.
— Что с вами? — спросила Мадлен. — Все знатные люди из Версаля так по утрам одеваются.
— Гм, а вы?
— Я умею сама следить за собой! — гордо сказала Мадлен. — Поэтому никому не доверяю одевать меня, вот!
— Вы умница, дорогая! Надеюсь, герцога к ужину оденут.
— Зря вы так! Герцога оденут за пять минут. Он этих лакеев из Версаля привез! Они эти, как их, ну…
— Профессионалы?
— Именно. Идем–те вниз, а то опоздаем.
— Хорошо, как скажите.
— Макс, — сказала Мадлен, когда они подошли к лестнице. — Держитесь за перила, когда спускаться будете.
— Хорошо.
— Нет, вы не держитесь за перила, а надо держаться, вот так! А вы не держитесь.
— Мадлен я держ…
Он не договорил, так как оступился и полетел вниз.
— Я же говорила вам, держитесь за перила.
— Я держался, дорогая, просто кто–то бросил кожуру от банана.
— Вы не ушиблись? — спросила подбежавшая экономка. — Это Луиза, кожуру от банана убрать не смогла, я ей всыплю!
— Не надо, я не злопамятный, — сказал Макс.
— К тому же, кожуру уронила я, — сказала Мадлен. — Кстати, я хочу Макса покалечить.
— Это точно, — сказал Макс.
— Чего? — мадам Дюпон удивленно уставилась на нее.
— Да, — повторила Мадлен. — Я его портрет хочу нарисовать, а он упирается!
— А-а, вы имеете в виду увековечить! — поняла экономка.
— Да, именно.
— Гм, думаю, она скорее меня покалечит, — сказал Макс.
— Вот вредина! Кстати, ваш портрет, дорогой Максимильен, я буду рисовать в голом виде!
Макс чуть не потерял сознание.
— А почему бы и нет! Может, хоть вид обнаженной девушки поможет вам хоть минуту не ворчать, а я одежду не запачкаю.
— Мадлен, ну и фантазии у вас, вы же замуж выходите, — сказал Макс.
— Ой, опять забыла! Поколеченье отменяется, не повезло вам. Я бы хотела, чтобы меня покалечили.
— Увековечили! — поправил студент.
— Господа, — вмешалась экономка, которой от этих разговоров стало дурно. — Вам угодно сидеть на полу сидеть или позавтракать?
Новый год встретили, как предполагала Мадлен, довольно скучно.
Дождались боя часов, произнесли пару тостов, пожевали праздничные блюда и начали клевать носом.
— Говорил же, надо в ресторан ехать или в гости сходить! — сказал герцог. — Веселее было бы!
— Мне уже надоели эти шумные вечера, — сказала хозяйка, — я хочу покоя и общения с вами, мой дорогие. Я считаю, мы неплохо сидим. Не так ли?
— Ага, — ответила Мадлен, — только спать хочется.
Казалось, она вот–вот заснет и погрузится лицом в тарелку, поэтому Макс решил ее отодвинуть. Он сам засыпал, поэтому сначала попытался отодвинуть Мадлен от тарелки. Однако сквозь сон все же понял, что лучше отодвинуть тарелку.
— Я еще не съела, — Мадлен проснулась и вернула тарелку на место, — у вас есть своя тарелка. Вам еще положить чего–то?
Она попыталась положить курочку Робеспьеру в тарелку, но промахнулась и попала ему на колени. Сонный студент не придал этому значения и аккуратно переложил курочку на колени герцогу.
— Если бы не тетя, я этого щенка беспородного вызвал на дуэль, — пробурчал тот, вытирая салфеткой белые атласные панталоны.
— Вот и встретили мы Новый год, — сказала тетя. — Пожалуй, пора спать. Вижу, у всех уже глаза слипаются.
— Тетушка, — сказал герцог. — Время еще детское, только три часа ночи!
— Не спорьте со старшими! — сказала Мадлен, зевая. — Тете лучше знать. Вы как хотите, а я пошла спать. Макс, пошли спать вместе…
Герцог хихикнул.
— Но не совсем вместе, а то я замуж выхожу, — продолжила девушка.
— Угу, — ответил Макс.
— Я тоже пойду лягу, — сказал доктор. — Мне завтра рано вставать, а недосыпание вредно для здоровья.
