Вечер давно уже привел солнце на запад. Ева поднесла воду Адаму и омыла ноги его. После Адама пришел черед Каина и Авеля, младшего в доме отца своего. И Каин смотрел на воду, и была она темной, а ноги брата его, Авеля, белые, и улыбка витала на губах его.
Каин же был мрачен лицом: сегодня утром Ева пришла к колодезю и не нашла воды, возвратилась с пустым сосудом и, опечаленная, спрятала лицо свое.
И сказал Адам:
— Вот, небо заключилось и не дает нам росы. Глаза волов наших по–тухли, потому что нет травы. И лань родила в поле и оставила дете–ныша, и вороны клевали его.
И вышел тогда Каин из дома отца своего и бросил взор на небеса, твердые, как камень. Вот, удерживали дождь за три месяца до жатвы. И пошел, и сел в поле, и сложил на коленях руки. И увидел Каин: семена засохли до всхода, такими же остались в глыбах земли, какими зарыл их плуг. А что успело взойти, то сожгло солнце. И протянул Каин руку и потрогал листы засохших стеблей. И пролился его стон, как вода:
— Чего опасался, то и постигло меня…
И пошел, и нашел Адама в саду его, и сказал:
— Земля иссохшая неприятна на вид и палящий луч принимает прямо в глубину. Разве я не принес жертву Дарующему? Разве мало Ему дала земля? Почему Он удерживает дождь в себе?
И молчал Адам, и не отвечал ничего.
И увидел Каин: засохла виноградная лоза и смоковница завяла, гранатовое дерево и яблонь, — все дерева в саду посохли. И услышал, как стонет скот, и увидел сквозь сад осыпающийся: уныло бредет стадо овец, и завтра не досчитается Авель многих, если не воскреснут потоки вод. И вздрогнул Каин от видения, что коснулось глаз его: вот, оставшееся от гусеницы ест саранча, оставшееся от саранчи едят черви, а оставшееся от червей доедают жуки…
И прогнал видение голос Адама:
— Не стало у нас ни соломы, ни корма для ослов наших, ни хлеба и вина для нас. Сок виноградный отнят от губ наших. Ибо сказал Даро–вавший: сойди с высоты величия и сиди в жажде… И ныне вместо дождя изливается душа во мне, но не наполнить ею водопойные корыта… Бла–женны сеющие при всех водах и посылающие туда вола и осла!
И пал Адам на лицо свое и лежал так до вечера. И не трогали его. Так и лежал на земле, и бесплодная почва лежала под небом. И приблизилась к Адаму Ева и сказала:
— Иди в дом, муж мой возлюбленный, ибо пришел вечер. Утешит те–бя постель моя, унесет горе ложе мое…
Каин же долго сидел снаружи, пока небо не наполнилось звездами. И поднял Каин лицо, и хотел сказать, и не смел, ибо глаз Дарующего было не счесть. Брат его, Авель, говорит, что это звезды… И опустил Каин лицо, ибо он привык смотреть в землю, и засмеялся глухо: глупый брат. Младший в доме отца своего… Не умеет он ни сеять, ни жать. И пальцы его не знают круга гончарного, и не умеет делать сосуды, как Адам. А умеет только играть на свирели своей и молиться. Но молитвы его не приносят дождя.
И облизнул Каин сухие губы и закрыл глаза. И услышал шорох в траве и увидел: змея проползла перед домом, и остался от нее узкий длинный след из капель росы… И вот, вода накопилась на листьях, и капли соскальзывают вниз, и вот, уже другие на их месте, и пестрая птица в глубине ветвей отряхивается от дождя, и земля, ставшая красной, впитывает его, и на дороге к дому вскипают темные пузыри…
И возликовало сердце внутри Каина, и открыл он глаза, и солнце ослепило его. И увидел: высохший поток тянулся перед ним извилистой песчаной лентой. Ни шума текучих вод, ни пения птиц. И только грифы жадно клюют мертвое тело змеи, и вот, от змеи ничего не осталось…
И понял Каин, что не было дождя, а был только сон, который навел на него Дарующий прямо у порога дома. И сказал:
— Зачем ты обманул меня? Там, где я пил и стоял под дождем, нет ме–ня! Вот я, стою на земле сухой!
И горы стояли вдалеке, недосягаемые. Складка за складкой, прости–рались до самого горизонта. Закричал осел, и эхо наполнило долину, и безмолвие приняло его в себя, и напрасно ждал Каин ответа. И пошел в дом, ибо позвали домашние его.
Встали они рано, и Авель встал, чтобы идти. И сказал Адам ему:
— Подкрепи сердце свое куском хлеба и потом пойдешь.
А Ева поднесла воды, и знал Авель, что ее оставалось мало. И не взял воды, и пошел так, сказав, что найдет и овцам и себе.
И сказал:
— Буду пасти их на тучной пажити, и загон их будет на горах высо–ких. Там я буду водить их. Потерявшуюся отыщу и возвращу, больную укреплю, буйную успокою.
И погнал овец. И вот, облако пыли от земли, и скрыло Авеля с овцами его, и долго катилось до самых гор. И путь его изгибался вверх и вниз по холмам под жгучими лучами…
И вот, ястреб направил крылья на полдень, а Ева все стояла и смотрела на облако, и слушала свирель, ибо та была слышна издалека. Так пели ангелы в Саду: «Аве, Аве!» Так звали ее ангелы там, в Саду, Адам же звал наоборот: «Ева».
А когда родила Авеля, и лежал под рукой ее, отдыхая от усилий при появлении на свет, услышала опять ангельскую песнь: «Аве, Аве…»
И приблизился к ним Адам, и песня та коснулась ушей его. И сказал: дуновение крыл ощутило лицо мое… И дал имя сыну второму — Авель. И глаза его были голубые, как небо. И телом был белый, и голосом тих, как агнец перед стригущим его был безгласен. И слабость его была сильна. И рос, и слабел, и не мог работать землю вместе с Каином. И только в игре на свирели был силен и искусен, и лицо его с утра было обращего вверх, и молитва не утомляла его.
И сказала Ева мужу своему:
«Вот, печаль наша по Саду в облике его… Он не как Каин, другой. Сделаем ему небольшую горницу и поставим ему там постель, и стол, и седалище, и светильник».
И вошел Авель в горницу, а Каин остался там, где был от рождения. И когда подрос, стал ходить за плугом вместе с Адамом, и когда пришло время, взял плуг из рук отца, и взор его был устремлен в землю, и глаза черны, как сама земля. И солнце было над ним с утра до вечера, но не видел солнца, а видел лишь землю.
Адам же углубился в свой сад и не узнавал его. Покинули его звери и птицы, и не было слышно голоса их. И дерева, благоуханием которых был полон воздух, стояли белые от солнца, и ветер ходил среди них.
И приблизился Адам к смоковнице, и стоял, и смотрел, как лист, не окропленный дождем, засыхал. И слезы устремились вниз по щекам его. И сказал:
— Вот, покарал меня Даровавший за то, что хотел насадить сад на земле, как на небесах… Вот, взрастил смоковницу, и та сказала: возьми сладость мою и хороший плод мой. И не осудишь меня как дерево, пустившее в лист силу свою, и увидишь плоды мои прежде листьев.
И маслина сказала: возьми тук мой, которым чествуют богов и людей. И виноградная лоза вторила ей: возьми сок мой, который веселит богов и человеков… Но сказал я деревам своим: «Мало мне этого, ибо хочу насадить сад, как на небе». И был рядом со мной первородный сын мой, Каин, и указал мне: «Вот дерево, делающее плод по роду его. Оно плодоносит много раз, созревают и отпадают плоды. Возьми плод этого древа и соедини с другим, и добъешься большего урожая и неземного вкуса… И останавливал руку мою младший сын, Авель, и говорил так: «Смешение плодов по роду их портит плоть земли. Где видел ты, чтобы фрукт земной уподобился плоду небесному?» Не послушал я младшего своего; и вот, остался один терновник, и слышу, как он говорит мне: возьми, человек, тень мою…
И услышал Адам, как Ева зовет его: где ты, муж мой? И хотел сокрыться, и не мог, ибо листва облетела. И стоял, словно в день изгнания, когда голос Его был отовсюду:
Г д е т ы, А д а м?
И теперь стоял в саду опустевшем, и не было голоса, и знал, что утратил его в себе, не услышит, как прежде, во всех членах своих. И только голос Евы в глубине сада:
«Где ты, возлюбленный муж мой?»
И отозвался:
— Здесь я.
И взметнулись перед лицом две руки ее и обвили плечи. И глаза ее были как две ночи, и видел в них отраженье свое. И губы ее были, как лист сухой, и дыхание — сладостный ветер.
И прошептал:
— Жизнь моя… И нет яблок гранатовых, но есть груди твои, и запах твой — запах зерна теплого, и уста твои — вино темное… И глаза твои — две маслины блестящие, и слезы твои — дождь обильный…
И опустились на землю. И лег Адам рядом с женой, и приложил свои губы к ее губам, и свои ладони к ее ладоням, и свое дыхание к ее дыханию, и простерся над ней и познал ее…
Каин же запряг вола в жажде ощутить живое биение земли. Вот, лемех поднимет ее пласты, и ноздри вдохнут сладостный дух. И овладеет землей молчащей, и познает ее до самых глубин, и добудет влагу. И пот его уйдет в землю, и она даст то, что хочет он, Каин. И тогда принесет от плода земли жертву, и скажет Дарующему: вот, я дал Тебе, дай и Ты мне!
