— И бывала у вас дома?
— Да. Приходила раза два. Женщина эта права… Мне от вас скрывать нечего, я иногда беру в магазине что-нибудь дефицитное для знакомых. Они приходят за этими вещами ко мне домой. И Мунис была раза два… Ошибся я. Простите меня на этот раз, товарищ капитан, я больше этого никогда себе не позволю. У меня старая больная мать. Ради нее простите…
— Когда вы ее видели в последний раз?
— Дай бог памяти… Сейчас вспомню… Кажется, в начале августа.
— И что вы ей тогда дали? — спросил капитан, делая нажим на последнем слове.
— Голова, чтоб ей треснуть! Ничего в ней не держится. Извините, товарищ капитан, не помню. Если позволите, я завтра скажу, что она тогда купила. Какой позор, ох, какой позор! Вот и делай после этого кому-нибудь хорошее. Дурень я, дурень!..
— Возьмите себя в руки, гражданин Аллаяров! — резко сказал капитан. — Значит, не помните?
— Пусть покарает меня бог, если вру.
Капитан вынул из ящика стола коробочку с перстнем, положил перед ним.
— Может, теперь вспомните?
— Товарищ капитан, в нашем магазине продается только готовая одежда. Эту вещь я впервые вижу.
— Неужели?
— Поверьте, товарищ капитан, впервые вижу. Это нашли у Саидовой?
— Да.
— Вот тебе и на! Оказывается, она была не такой уж бедной! А передо мной всегда плакалась. Часто брала товар в долг…
— И вы давали?
— А что было делать? Как-то отказал, она пролила столько слез… Жалел я ее, товарищ капитан! — Аллаяров, прижав руки к груди, снова взмолился: — Виноват я, признаю свою ошибку. Черт попутал, товарищ капитан! У меня мать совсем больная, ничего не видит, пожалейте хотя бы ее!
Капитан Алиев, между прочим, это предвидел: Аллаяров признает в Саидовой только знакомую. Ну хорошо, их видели вместе. Если они были вместе даже в тот день, когда случилось несчастье, его еще нельзя обвинять в убийстве. То, что он продает товар из-под полы, к этому делу не имеет отношения. Этим займется ОБХСС. А сейчас… пока он его отпустит.
Капитан расхаживал по кабинету. Аллаяров внимательно следил за ним. Капитан остановился.
— Что же, ладно, — сказал он, — Вы свободны.
Аллаяров поспешил к двери. Но, что-то вспомнив, остановился:
— Товарищ капитан! Что подумают обо мне на работе?
— Если вы сами не расскажете, то ничего не подумают.
— Понял, товарищ капитан. Благодарю вас.
Аллаяров вышел, тихо прикрыл за собой дверь.
«Да-а, этот человек не так прост, каким хочет казаться, — подумал капитан. — А может, действительно не он?»
Алиев включил селектор.
— Лейтенант Султанов!
— Слушаю, товарищ капитан.
— Проследите, куда пойдет Аллаяров. Рузиев не появлялся?
— Нет, товарищ капитан.
— В таком случае вам еще одно поручение. Выясните, где был Аллаяров тринадцатого и четырнадцатого августа.
— Уже выяснено, товарищ капитан.
— Ну? — обрадовался Алиев.
— Тринадцатого и четырнадцатого августа Аллаярова на работе не было. Он ездил в Самарканд, товарищ капитан.
— Так-так-так… Почему не доложили сразу?
— Это выяснилось сию минуту. Его машина была задержана в Джизаке. Сообщили из автоинспекции.
— Нарушение?
— Превысил скорость.
— Благодарю. Выполняйте задание.
«Так-так-так, Аллаяров. Значит, он был в Самарканде.
Следовательно, можно предположить, что перстень, который долго лежал на прилавке, куплен им. Затем подарен Саидовой. Такой дорогой подарок — за что?»
С бумагами в руках вошел в кабинет Рузиев:
— Разрешите доложить, товарищ капитан? Аллаяров родом из Ургенча. Тысяча девятьсот тридцать первого года рождения. В шестидесятом женился. Спустя два года с женой развелся. Работал буфетчиком в ресторане «Ургенч». В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году приехал в Ташкент. Устроился работать водителем такси во втором таксопарке. Заочно учился в торговом техникуме. По окончании техникума работал продавцом. Поступил в Институт народного хозяйства, учился заочно. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году устроился на должность товароведа. Год спустя он ездил по туристской путевке на теплоходе по Средиземноморью. В том же году он закончил институт и работал уже старшим товароведом. Под судом не был. Характеристики, данные ему при выезде за границу, безукоризненны. Находятся в его личном деле. Словом, товарищ капитан, Аллаяров чист, как кристалл.
— Как кристалл, говорите? — Алиев задумался.
— Так точно, товарищ капитан! — подтвердил Рузиев. — Если судить по личному делу…
— А сами вы как считаете?
Засветился глазок селектора.
— Слушаю, — сказал капитан.
— Товарищ капитан! — раздался голос Султанова. — Аллаяров пришел в магазин.
— Оставьте дежурного у его дома. Пусть даст знать, когда он вернется домой.
Капитан обернулся к Рузиеву:
— Товарищ Рузиев, займитесь вот чем. Надо выяснить, чем увлекалась Саидова последний год, чем более всего интересовалась — в свободное от работы время, разумеется.
— Это непросто…
— Но иного выхода нет! Знаете, о чем я сейчас думал: за что Аллаяров платил ей так дорого? Только ли за женские чары или за что-нибудь еще? Вы только вникните: если сложить ее зарплату и зарплату мужа, то и тогда невозможно будет окупить все эти драгоценности. Саидов утверждает, что не подозревал о существовании их у жены. Думаю, ему можно верить. Нам известно, что в день убийства он ушел на работу и с женой больше не виделся. Правильно?
— Да, товарищ капитан.
— А где была Саидова во второй половине дня? Об этом у нас никаких сведений нет. Аллаяров запирается. А может, и говорит правду — кто знает? Очень многое прояснится, если мы будем знать, где она чаще всего бывала, чем занималась, с кем виделась.
— На это потребуется несколько дней…
— Даю два дня. Подключите к этому делу весь аппарат. Если хотите, возьмите и Султанова.
— Ладно, — подумав, сказал Рузиев. — Как-нибудь справимся сами. Разрешите идти?
Капитан проводил старшего лейтенанта Рузиева до двери и, выглянув в приемную, позвал секретаршу:
— Мне нужны материалы Института биологии растений. В первую очередь, касающиеся последних научных исследований.
— Сейчас запрошу.
Возвратись с обеда, капитан Алиев нашел на своем столе всевозможные брошюры по растениеводству, диаграммы, авторефераты. Усевшись поудобнее в кресло, полистал несколько работ. Ему было известно, что Научноисследовательский институт экспериментальной биологии растений — один из самых молодых в республике. Он также знал, правда поверхностно, об исследованиях, проводимых селекционерами и биохимиками этого института. Именно здесь был выведен новый вилтоустойчивый сорт хлопчатника, находившийся в стадии промышленного испытания. Сорт этот дает повышенный урожай. Успешно, знает Алиев, идут испытания препарата, который должен — . избавить растения от заболевания вилтом. И Рахим Саидов причастен к этой работе.
Среди брошюр Алиев разыскал материалы о хлопчатнике «Ташкент-1» и "Ташкент-2". О новом препарате, однако, в них не упоминалось. Впрочем, это и понятно. Эксперимент еще не завершен, и нет необходимости его разглашать.
— Капитан отложил в сторону просмотренные брошюры, оставив один автореферат.
— Товарищ капитан! Аллаяров на своем "Москвиче" едет к старому городу. Сержант Карабаев следует за ним!
Капитан вздрогнул от неожиданности. Он не слышал, когда вошел лейтенант Султанов.
— Очень хорошо.
— Еще новость! — сказал Султанов. — Перстень четырнадцатого августа приобретен Аллаяровым. Продавец самаркандского магазина опознал его по фотографии.
— Это действительно стоящая новость! — устало улыбнулся капитан. — Спасибо, Анварджан! Чек заполучили?
— Он у меня.
— Сверьте отпечатки пальцев на чеке и вот на этой коробочке. Ее только что держал в руках Аллаяров. — Алиев протянул лейтенанту коробочку с перстнем. — Но, кроме перстня, мы располагаем еще одной уликой — вот этим обрывком газеты. Надо найти саму газету, тогда мы ухватимся, мне кажется, за конец веревочки.
— Товарищ капитан, вы полагаете, что преступник — Аллаяров? — спросил лейтенант.
- Рано еще что-либо утверждать.
Вспыхнул глазок селектора.
— Капитан Алиев слушает.
— Товарищ капитан, сержант Карабаев докладывает. "Москвич" свернул в сторону Самаркандских ворот. Жду распоряжений.
— Сейчас приеду, следуйте за ним. Если он подъедет к дому раньше меня, задержите на некоторое время. Вы меня поняли?
— Так точно, товарищ капитан!
Капитан Алиев оставил за себя лейтенанта Султанова и спешно уехал.
Приближаясь к Самаркандским воротам, Алиев увидел, что у въезда в узкую улочку собралось до десятка машин. Он вышел из машины и зашагал вдоль тротуара, чтобы узнать, в чем дело. Поперек улочки стоял красный "Москвич", а рядом, поставив ногу на колесо, долговязый сержант Карабаев записывал что-то в блокнот.
