— У нас заболели восемнадцать человек, сэр, — деловым тоном произносит Бэла. — Из них шестнадцать умерли, двое поправились.
— Поправились? Кто их вылечил? Чем лечили?
— Вчера поздно вечером мы вдвоём, — Бэла кивает в сторону Ранивалы, — отправились по вызову. У ребенка были все признаки этой болезни, но наша помощь не потребовалась. Оказалось, бабушка больного напоила его своим снадобьем, и ребенок поправился…
— Вы выяснили, каким снадобьем?
— Да, сэр, это измельчённый корень одного местного растения в смеси с кардамоном.
— Что за растение? Где его можно получить?
— Корень этого растения можно приобрести в любой лавке, где торгуют бетелем.
Спутница Бэлы торопливо вытаскивает из сумки узловатый корешок и осторожно кладёт на стол:
— Вот этот корень, сэр! Взгляните, пожалуйста.
— А сами вы испробовали действие этого корня?
— Да, сэр! Убедившись в высокой эффективности этого средства, мы применили его прямо на следующем же вызове. Результат поразительный.
— Самое удивительное в том, что у ребенка сразу появляется волчий аппетит, — с улыбкой добавляет спутница Бэлы.
— Старая женщина вот ещё что сообщила, — воодушевляясь, подхватывает Бэла, — как только минует кризис, больного нужно немедленно накормить варёным рисом с соком недозрелого тонкокожего лимона.
Доктор Миндж торопливо делает какие‑то пометки в записной книжке.
— Благодарю вас! До свидания.
На следующий день все ведущие газеты Бихара вышли с кричащими заголовками на первой полосе: «Открытие доктора Минджа!», «Формула доктора Минджа!», «Новый препарат доктора Минджа!» А мальчишка–разносчик, размахивая газетой, звонко выкрикивал:
— Свежие газеты! Покупайте свежие газеты! Открытие банкипурского доктора! Победа над страшной болезнью! Изобретение нового препарата!
Старое народное снадобье было официально запатентовано как открытие доктора Минджа.
Сегодня Рева Варма сидит будто в воду опущенная.
— Что с тобой, Рева? — весело спрашивает ученая дама Рама Нигам, едва переступив порог. — Что нос повесила? Может, письмо из Джамшедпура не пришло?
Такое настроение у Ревы обычно держится до прихода подруги. Ей в таких случаях просто надо было выговориться, и она всегда охотно отвечала на вопросы ученой дамы. Но сегодня, вопреки обыкновению, Рева только тяжело вздыхает. Значит, что‑то случилось.
— Что с тобой, Рева? — уже озабоченно переспрашивает Рама, подсаживаясь к подруге. — Что произошло?
На ресницах у Ревы блеснула слеза. Несколько прозрачных капель скатываются на край сари. Чуть слышно всхлипывая, она плачет.
— Ну что ты, Рева? — обнимает её за плечи Рама. — Почему слезы? Как прикажешь их понимать? Да не молчи ты, рассказывай, что стряслось… Ну говори же, говори — все легче на душе будет. Письмо получила? Откуда письмо? Где оно? Дай‑ка я взгляну… И мне ни слова, А вдобавок ещё слезы… Посмотри‑ка, к нам Патнешвари собственной персоной! Что подумает?
Рева достаёт из‑под подушки конверт и молча протягивает подруге. Рама извлекает из конверта листок и быстро пробегает глазами первую страницу. Она угадала — письмо от жениха Ревы, Написанное в высокопарном стиле, послание начиналось строкой из безбожно перевранной фразы на санскрите. Затем шло обращение. Рама прочла его вслух:
— «О, вечно коварная Рева!» А это как прикажешь понимать?
— Бог его знает! — еле слышно лепечет Рева сквозь слезы. — И ради такого человека.,, я пожертвовала всем...
родителями, семьей!.. А теперь он пишет: мол, это я обманула его… Но ты же сама видела, Рама… из‑за него я отклонила… столько лестных предложений… перессорилась со всеми на студии… а теперь, выходит… выходит, я же и виновата?
Рева опять заливается в три ручья. Рама тем временем торопливо дочитывает послание.
— Так дело не пойдет, Рева! — заявляет она решительно. — Слезами тут не поможешь, надо действовать… У тебя все его письма сохранились?
— Какой теперь толк от этих писем? — безнадёжно машет рукой Рева.
— Будет толк! Это я тебе говорю.
— Нет, Рама, нет! Он разбил моё сердце…
— Ты ещё мужчин не знаешь, глупая. Топленое масло из горшка достанешь, только согнув палец. Ещё ничего не потеряно.
— Нет, Рама, нет. Только не теперь.
— Старших надо слушать, Рева. Вот что я тебе скажу. Просто так я этого человека не отпущу.
— Только…
— Никаких только. Делай, как тебе говорят… Слушай внимательно. Скажи, пожалуйста: оговорить тебя никто не мог? Ну, скажем, написать ему, наплести бог весть что? Я думаю, это вполне возможный вариант. Кто‑то, кто именно, мы пока не знаем, чтоб отомстить тебе, послал ему анонимное письмо. В письме излагались какие‑то факты, которые должны были бросить на тебя тень. Видишь, он сам пишет: «У меня имеются доказательства, и теперь ты не сможешь держать меня в неведении…» В чем дело? Что у него могут быть за доказательства?
Рева уже не плачет. Она смотрит на подругу широко открытыми глазами.
— Больше не хочу иметь дела с этим бесчестным человеком, — чуть слышно говорит она наконец. — Я с самого начала сомневалась в его порядочности.
— Тогда, может, расскажешь всю правду? — и, опасливо покосившись на дверь, ученая дама Рама Нигам переходит на шепот: — У тебя с ним… ничего не было?
— Поэтому‑то я и плачу, Рама! — хватаясь руками за голову, стонет Рева. — Все из‑за этого…
— Глупая девчонка! — принимается отчитывать Рама. — Если дело зашло так далеко, он ещё и не то мог написать. Ты с самого начала допустила ошибку. Никаких других причин тут нет. Запомни это. Если бы ты с первого дня держалась потверже, все было бы по–другому. А сейчас он рассуждает примерно так: если до свадьбы она могла уступить мне, где доказательства, что этого не случилось и с другим?
— Вот об этом самом он и пишет…
— Ладно, неси сюда все его письма. Я и не знала, что ты ещё такая глупенькая. А не то мы б давно его приструнили.
Из коридора слышны голоса Сипры и Патнешвари. Рева торопливо закрывает дверь на крючок. Тут же раздается стук в дверь и голос Патнешвари:
— Откройте! Кто там закрылся изнутри? А ну открывайте.
— Что такое?
— Дружок твой явился.
— Какой ещё дружок?
Рева отбрасывает крючок и толчком распахивает дверь.
— Ну, угощай сладостями, — вваливаясь в комнату, радостно возглашает Патнешвари. — Веду его прямо от вокзала. Бедняга чуть телефон не оборвал, названивал в общежитие, а никто трубку не брал… Я узнала его по свитеру, что ты ему связала… Ступай встречай своего ненаглядного. Перенервничал бедняга.
— Не разыгрывайте меня.
— Это я‑то разыгрываю?.. Ну, если не веришь, поди взгляни собственными глазами: у ворот дожидается… Да вот хоть Сипру спроси.
Сипра радостно кивает. У Ревы точно камень с души сваливается. Она удивленно хлопает ресницами и растерянно оглядывается на Раму.
Рама делает строгие глаза: дескать, погоди…
Патнешвари и Сипра удаляются наконец в свою комнату. Рама бросается к подруге и, взяв её за руки, усаживает на постель.
— Куда рванулась? Его величество прибыло? Вот потому‑то он и стал задирать нос! Не спеши! Сначала мы вышлем к нему Рамратию с запиской. Посмотрим, какой будет ответ.
— Ну, а если…
— Никаких если! Помни: на этот раз оплошаешь, всю жизнь будешь умываться горькими слезами. Уж я‑то знаю, зачем он пожаловал, шайтан.
Робкий стук в дверь. Из‑за полуоткрытой створки осторожно выглядывает старуха Муния.
— Сестрица Рева, а сестрица Рева! Там бабу какой‑то. Вас спрашивает.
— Записку от него принесла?
— Он на словах спросил, записку не посылал. Попросить, чтоб написал?
— А разве тебе не говорили, чтоб без записки не вызывали?
Недовольно ворча, Муния плетется назад:
— Раньше‑то без всяких записок часами торчали у ворот, а теперь вишь новые правила завели.
На имя Кунти из деревни пришла телеграмма. Бэлы не оказалось на месте, а из тех, кто проживал в общежитии, никто не умел читать по–английски. Пришлось Кунти идти на поклон к «верхним».
— Здесь сказано: «Немедленно приезжай. Болен муж», — с трудом одолев текст, объясняет Сипра.
— Что ж мне теперь делать? — расплакалась Кунти. — Послезавтра экзамены, а там муж больной мается. О всевышний! А тут ещё начальство чуть не с утра куда‑то исчезло. Придется у самой мэм–сахиб отпрашиваться. Денег — ни пайсы. Что делать, ума не приложу.
Старуха Муния приносит наконец записку.
— Говорит, передай лично мисс Реве Варме! Скажи, мол, спрашивает её Саксена!
Записку вырывает ученая дама Рама Нигам.
— Подождешь здесь, Рева. Сначала я сама с ним встречусь.
Старуха Муния удивленно всплескивает руками:
— Записку прислали ей, а на свидание пойдет другая?