Эд Уорд давал показания целую неделю. День за днем описывал он жизнь контрабандистов на Норманс—Кей, а Ледер то и дело содрогался от деланного отвращения.
В тридцативосьмилетнем Ледере вполне можно было угадать прежнего красивого, востроглазого подростка. Но под глазами у него были мешки, а от долгого сидения взаперти, без солнечного света его кожа обрела мучнистый, мертвенный оттенок. Если бы не это, он вполне походил бы на преуспевающего молодого банкира: волосы аккуратно разделены на пробор, костюмы ладно пригнаны. Слушая свидетелей, он ритмично похлопывал правой рукой по столу, сосал леденцы, улыбался репортерам, а порой что–то записывал в блокнот. За его спиной неизменно сидели три судебных исполнителя. После заседания они уводили Ледера в камеру, примыкавшую к залу заседаний.
В ходе суда над Ледером прояснилась вся история Медельинского картеля. За полгода слушаний прокурор Роберт Меркль привел к присяге 115 свидетелей обвинения. Вспомнили и о взятках, которые Ледер давал багамским властям. Один свидетель заявил, что премьер–министр Линден О. Пиндлинг ежемесячно получал от Ледера по 100 тысяч. Суд еще не кончился, а прокуратура под руководством Меркл я уже начала следствие по делу Пиндлинга.
Пожалуй, самый большой ущерб Ледер нанес себе сам. Присяжным продемонстрировали теле- и радиоинтервью, которые Ледер давал в Колумбии. В знаменитом интервью для радио «Караколь» в Боготе от 28 июня 1983 года Ледер заявил, что готов всемерно помогать колумбийским контрабандистам, поскольку дело это заведомо выгодное. «Наш долг — любым путем вернуть нашему народу доллары. И мы это делаем.
Называйте нас как хотите: мафией, синдикатом, хапугами — это ваше право. Но поперек правды не пойдешь. Колумбия — главный поставщик марихуаны и кокаина, и отрицать это бессмысленно». Вину за существование наркомании Ледер всецело возложил на США, поскольку именно там «сорок миллионов курят марихуану и двадцать пять миллионов нюхают кокаин».
Когда Меркль закончил опрос свидетелей, адвокаты Ледера немало удивили суд, объявив, что защита свидетелей не выставляет. Они ограничатся заключительной речью главного защитника Эда Шохата.
Заключительные дебаты начались 10 мая 1988 года. Тогда же — по странному совпадению — началась и общенациональная неделя «Нет наркотикам!».
Меркль решил заострить внимание присяжных на двух важнейших моментах, обнажившихся в ходе суда: на соучастии граждан США в формировании преступной натуры Ледера и на разрушительном воздействии кокаина на человеческую личность.
— Изначально Карлос Ледер и Генри Форд — братья по духу, — начал свою речь Роберт Меркль. — Форд идеально снабжал американских потребителей автомобилями. Карлос Ледер столь же безупречно снабжал их кокаином. На этом, впрочем, сходство кончается. Мистер Форд желал скрасить жизнь американских потребителей. А мистер Ледер желал превратить их жизнь в сущий ад.
Защитники представили Ледера добропорядочным бизнесменом. Меркль решительно развенчал этот образ. Взяв в руки МАК-10, он спросил:
— Неужели любой порядочный бизнесмен защищает свою собственность таким оружием?
Свидетелей обвинения Меркль назвал людьми кончеными — ибо их здоровье, души и жизни съедены кокаином.
— Перед вашими глазами прошла целая цепь человеческих трагедий, — сказал Меркль присяжным. — Эти люди вредили обществу рука об руку с мистером Ледером. За ним повсюду тянулся шлейф продажности, разврата, насилия и человеческого унижения. И сколько еще их — конченых! — в Колумбии, на Багамах, в Соединенных Штатах! Они — порождение мистера Ледера, они — наша кровоточащая рана, но залечит ее не месть, а справедливость, правда и мир.
Меркль показал присяжным специальную ложечку — на одну затяжку — и сообщил, что помещается в ней одна тридцатая часть грамма. Карлос Ледер ввез в США 18 миллионов граммов! То есть (с учетом 50% чистоты) более миллиарда затяжек!
— Мистер Ледер точно и вовремя распознал потребность США в наркотиках, — продолжал Меркль. — Его сила, дамы и господа, коренилась в нашей слабости. Он подстерегал разочарованных, неприкаянных, отчаявшихся.
За Мерклем на трибуну поднялся Шохат. И снова — в который уже раз! — заявил, что таким свидетелям доверять нельзя. Меркль говорил очень тихо, почти шепотом, а Шохат принялся буквально орать на присяжных. Размахивал руками, бил кулаком об стол, казалось — его вот–вот хватит удар. Короче, он стремился выразить весь гнев, который обуревал его клиента.
— Государственное обвинение выставило двадцать девять подкуп темных свидетелей! — Шохат намекал ка возможный пересмотр приговора для тех, кто отбывал тюремные сроки.
Меркль выступил с ответной речью. Говорил он спокойно, взвешивая каждое слово:
— Мистер Шохат ошибается. Я вовсе не пытаюсь уверить вас, будто мистер Ледер породил наркоманию в Америке. Я утверждаю как раз обратное. Самым вопиющим о сегодняшнем деле является именно активное, равноправное партнерство Америки, вернее — значительной ее части, в делах мистера Ледера. Вы сами слышали его интервью. С одной стороны, его вели горькая обида и ненависть к США. С другой стороны, совершенно очевидно, что никакая, сила не заставила бы американских летчиков возить для Ледера наркотик, если бы они не хотели сами; не взятки и угрозы принудили жертв Ледера колоться и нюхать кокаин. Вам предстоит признать эту очевидную истину. Собственно, ваш вердикт и явится таким признанием. Это долг, но и высокая честь. Прошу вас, заклинаю — взгляните правде в глаза!
Присяжные ушли совещаться, а Карлос Ледер, повернувшись в зал к репортерам, поднял над головой собственноручно намалеванный лозунг: «Нет расизму!»
Присяжные совещались день, два, три дня. Безрезультатно. На четвертый они попросили снова показать им интервью Ледера для колумбийского телевидения. И снова жалкий маленький человечек на экране защищался, разглагольствовал, улыбался и спихивал вину на всех вокруг. Кроме того, явственно ощущался распад личности под влиянием наркотика.
Вопрос: «Любая страна, в том числе и Колумбия, живет согласно определенным нравственным принципам. Вам не кажется, что эти принципы важнее, чем деньги?»
Ледер: «Цель оправдывает средства… Чтобы страна двигалась вперед… люди, которых преследуют… да я оставлю за порогом угрызения совести, сделаю дело, а потом уж заберу их обратно…»
На следующий день присяжные смотрели интервью для испанского телевидения, заснятое в джунглях в феврале 1985 года. Ледер восседал на некоем подобии трона, волосы ниспадали до плеч. Окружали его вооруженные телохранители в масках. Со времени первой записи Ледер очень изменился. Нес исступленный, маниакальный, бессвязный бред. «Кокаин стал революционным оружием в борьбе против североамериканского империализма, — провозглашал Ледер. — Нарковозбудители из Колумбии — ахиллесова пята империализма. И поэтому преследует нас не закон, а политики».
Однако его сентенции не убедили журналиста. «Откуда же у вас столько денег? Разве не от контрабанды наркотиков?» — спросил он.
«Ну-у… я же летчик, верно? — ответил Ледер. — И очень дорогостоящий…» — Ледер таинственно улыбнулся.
Присяжные совещались семь дней — в общей сложности сорок два часа. Вердикт: виновен по всем пунктам предъявленного обвинения.
Ледер выслушал решение суда сдержанно, не поднимая глаз. Его брат Гильермо, сидевший в зале, тоже принял решение присяжных стоически.
Усталый, изможденный судебным марафоном, Эд Шохат заявил на пресс–конференции, что это решение свидетельствует лишь об одном: кокаиновая война лишила людей элементарных конституционных прав. И, что обиднее всего, решение это ничего не изменит.
— Хоть всех ледеров пересажайте — все равно ничего не добьетесь, — говорил Шохат. — Проблема куда шире. Разве оттого, что Ледер за решеткой, вам труднее достать наркотик? Да он все равно продается на каждом шагу, в каждой школе!
Боб Меркль тоже дал пресс–конференцию. Широко улыбаясь, он подошел вплотную к телекамерам и сказал:
— Это победа ради хороших людей. А хорошие люди — это американцы.
Решение присяжных для Меркля означало, что Медельинскому картелю больше «некуда бежать, негде прятаться. Их дни сочтены».
Меркля спросили: меньше ли будет теперь кокаина?
— Война с наркотиками идет не на килограммы. Человеческий дух, воля — вот что противоборствует в этой войне. Сила духа американцев против картеля.
Меркль сказал, что Медельинский картель неизбежно уничтожит сам себя. Остальное — в руках американцев.
Никто не заставляет Америку потреблять кокаин под дулом пистолета.
20 июля 1988 года Карлос Ледер предстал перед судом для вынесения окончательного приговора. Слушания длились шесть месяцев, и за это время с него слетел весь лоск преуспевающего, гладковыбритого бизнесмена. Обросший, с всклокоченной бородой и усами, Ледер обратился с последним словом к окружному судье Хаузлу Мелтону. Говорил он полчаса, без всяких бумажек, по–английски.
