А потом…
У всех бывает иногда такое ощущение — будто земля уходит из-под ног. Как будто все внутренности с разбегу рушатся куда-то вниз, а душа уходит в пятки. Неприятное чувство. Вот это было как раз оно. Я ведь сама ответила — „предоставили нам преимущество и время…“
Ударный отряд упырей преследовал ровно одну цель — отвлечь нас, занять нас, потянуть время, пока…
Пока другая группа не проникнет в беззащитное, неохраняемое здание с тыла, и не подавит сопротивление окончательно.
Кровью залит весь этаж —
Тут сражались „хеллсинги“
Мы с товарищем ходили —
Распевали песенки, — сообщает чужой голос в голове.
Возразить ему нечего.
***
Глава 9. Белое и черное
Все плохо. Первый этаж затянут вонючим белым дымом — это горит фосфор. В дальней части коридора что-то с грохотом рушится, адово черным и мрачным красным отмечаются многочисленные очаги возгорания. Стрельбы нами, конечно, не ведется никакой — даже продвинутым вампирским зрением вкупе с хорошей винтовочной оптикой пробиться через сплошную мутную пелену не получается никак.
— У меня два магазина, две гранаты и «беретта», — шмыгая носом, рапортует Влада. У нее черные круги под глазами, но это расплывшаяся косметика. Вот бы узнать, когда — и зачем — она нашла на это время утром.
— У меня полтора магазина, шесть гранат и пистолет, — отвечаю я. Влада грустно усмехается. С таким, конечно, много не навоюешь. Недооценили мы противника, крепко недооценили. Придется расплачиваться.
— Ну что, подруга? — Влада утирает лоб налобной повязкой и отшвыривает ее в сторону. — Как у нас говорят, «это есть наш последний и решительный бой».
— Похоже на то, — соглашаюсь. — Сколько-то времени мы ребятам внизу подарили, но большего добиться не удалось. Жаль.
Правда, жаль. А как все бодро начиналось…
Несмотря на зашедших с тыла упырей, паниковать поначалу никакой причины не было — с боеприпасами дела обстояли все еще вполне неплохо, а военная хитрость противника решающего влияния на ход боя не оказала, и преимущества обеспечить ему не смогла. Еще повоюем, в общем.
Единственная точка на первом этаже, которую нам стоило защищать — лифт, ведущий вниз. Подземные уровни — это сплошной лабиринт из кабинетов, серверных, складов, лабораторий и прочих вспомогательных помещений, где искать упырей будет крайне затруднительно. И еще — там люди. Несколько сотен гражданских, которых нужно защитить. Просто потому, что без нас они станут легкой добычей для резво поумневших, многочисленных и почти неуязвимых сейчас упырей.
Значит, дело решено. Держим оборону у лифтовой шахты.
«Кристина, Артур», — командует Алукард. — «Быстро в лифт и на минус первый этаж, задача — контроль возможного прорыва сверху. После этого я блокирую кабину.»
Ребята срываются с места.
«Виктория, Влада — зачистка подступов к лифтам, оборона шахты.»
Хороший приказ. Особенно он хорош тем, что не предоставляет никакой альтернативной формулировки, типа «в случае невозможности дальнейшей обороны, разрешаю идти в прорыв». Оборонять — и точка. Нет, понятно, что помещения и люди внизу ценнее, чем наш скромный, но дружный коллектив, но все равно.
Одно радует в этом корпусе — коридоры длинные да широкие. Условия для работы не то чтобы идеальные, но достаточно комфортны. Что ж, винтовку на сошки, а ушки — на макушку, я в одну сторону, Влада — в противоположную, упор лежа, ногами друг к другу. Слушать и ждать.
Ждать приходится недолго. Минут через десять после начала дежурства, слышен нестройный топот нескольких десятков ног, и с моей стороны в коридор, крутясь и подпрыгивая, залетает дымовая граната, а за ней, сразу, без паузы — еще одна. До них метров пятьдесят, так что пусть себе дымят. А вот следом уже вперед потихоньку продвигается упырь — непорядок. Упырь, к тому же, попался продвинутый — он даже не пригибается уже, а полноценно ползет, думает, что так его меньше видно. Неудобно, наверное, в разгрузке-то. Облегчим его долю.
Бах!
Дырка в каске, отсчет пошел. Минус один.
Ага, тут, видимо, собрали особо ценных упырей и терять их просто так не собираются — следом за безвременно усопшим больше никто не лезет. Хотя лучше бы лезли. Потому что теперь из-за угла вылетает, отскакивает от стены, и катится в мою сторону что-то очень, очень старое и явно нехорошее. Блин, нам такое только в учебниках показывали, это ж… как ее… старая немецкая Brandgranate, зажигательная граната то есть. А внутри у нее, если не изменяет память…
Темнота вдруг вспыхивает нестерпимо белым, засыпая весь коридор дымными струями ослепительно яркого пламени. Это белый фосфор. Температура горения порядка тысячи градусов Цельсия. Он еще и ядовитый, кстати — надышаться дымом если.
Тут, наверное, самое время вскочить и закричать: «Использование фосфорных боеприпасов запрещено международными конвенциями! Я буду жаловаться в Совет Безопасности ООН!», но мы такого делать не станем, у упырей совсем туго с юмором, боюсь, не оценят.
У Влады, кстати, все как-то пободрее идет с той стороны — никаких гранат, никакого дыма, только вот уже четвертый излишне смелый упырь обнаруживает лишнее отверстие в башке и падает в растущую горку трупов.
А из-за моего угла осторожно и медленно выдвигаются щиты, один за другим. От пули они, конечно, не защитят, но они и не для этого придуманы — это для того, чтобы я стреляла наугад, мазала, нервничала, и стреляла еще. Мои боеприпасы ограничены, а их — пока нет. На то и расчет.
— Влада! — кричу я, не оборачиваясь. — Как насчет братской помощи? У меня тут становится кучеряво!
Кстати, как-то незаметно мы практически отказались от телепатии. Сначала, наверное, в целях безопасности, типа «мало ли кто может слушать наши мысли, болтун — находка для врага», а потом как-то привычнее оказалось просто орать друг другу на ухо нехорошие слова и слышать их же в ответ. Живые, человеческие слова, произнесенные живыми человеческими губами. Слова — это они делают нас людьми.
— А обойдешься! — отвечает Владка, невесело скалясь. — У меня тут соорудили из трупов баррикаду, и за ней скапливаются.
Да, вечер перестает быть томным. Или что там у нас на дворе? Что, до сих пор светлый день? Серьезно? А казалось бы, сколько всего произошло. Ну, пускай будет день. В любом случае, упыри уже далеко не такие тупые, как в начале моего славного боевого пути, они уже как следует прокачались и всерьез подают заявку на победу в этом непростом матче. Надо размачивать счет, не то нас просто задавят массой. А давайте им гранату тогда закинем за эти щиты, может, чего и выйдет. О, хорошо пошла, правильным таким навесом, и разорвалась аккурат за углом, отправив все осколки исключительно в отвратные упыриные тушки. Молчат, не орут, но нутром чую — нехорошо им там стало, некомфортно.
Свежевоздвигнутая стена щитов еще больше перекрывает доступ свету, и в образовавшемся полумраке видно нехорошее зеленоватое свечение на стенах и потолке. Отвратно воняет чесноком — так вот откуда взялась эта легенда про непереносимость его вампирами! А упыри ведь там рядом с этим дымящим и воняющим фосфором уже сколько времени сидят, и хоть бы хны. Настоящие универсальные солдаты.
Для проверки выцеливаю крайнего унисола за щитом и аккуратно спускаю курок. Бах! Ох, бедные мои уши, выстрел уже ощущается больше как вибрация тела, чем как настоящий звук. Кстати, промазала, похоже. Позади дважды отрабатывает Влада. Черт возьми, как же такие дуэли выматывают, чувствую себя выжатым лимоном. Закончится все это — нужно будет минимум сутки восстанавливаться, плюс выхлебать минимум ноль семь крови. Меньше, чувствую, не поможет. Не будет того эффекта.
Пол подо мной снова слегка вибрирует. Стоп. Это уже не последствия выстрела. Это в самом деле подрагивает здание! Неужели упыри обзавелись собственными саперами? Или даже собственными инженерными войсками? Дьявол! Интересно, как там Алукард?
