– Может быть. Наверное. Но давай просто поедем домой. Скоро я смогу поймать сеть, на Гластонбери Род.
– Чушь какая-то. – Маркус потянулся к пачке салфеток, которые обычно использовал во время игры в гольф, и вытер одной из них лицо. – Дорогая, это не наш донор.
– Это может быть он. То есть… Ну это ведь возможно!
– Нет, невозможно. Тут и говорить не о чем. Я вообще не могу поверить, что ты это серьезно. Они же проверяют своих доноров!
– Уверена, что они это делают – но насколько? И как? – Кристина задумалась. Она никогда не задавалась вопросом, какого рода проверки проходят доноры спермы. Она помнила, что что-то читала об этом на сайтах, но сейчас ей казалось, что надо было уделить этому больше внимания.
– Это банки с хорошей репутацией. Мы же обращались к доктору Давидоу. Это же не какая-то подпольная лавочка!
– И все же – теоретически это возможно. Кто-то склонен к убийству или другим преступлениям – и как ты это проверишь?!
– Наш донор на данный момент должен быть студентом-медиком. А тот арестованный парень не был студентом-медиком!
– А может, был, мы же не слышали всю историю целиком!
Кристина подумала, что все это звучит совершенно неправдоподобно даже для нее самой – и ей стало от этого чуточку легче. Они выехали на каменный мост, она проверила телефон – сети все еще не было. Через пару минут они будут на Гластонбери Род. Солнечный свет, пробиваясь сквозь густые кроны дубов, заливал дорогу, кукуруза на полях вокруг радостно шелестела своими ярко-зелеными листьями – пожалуй, она была высоковата для середины-то июня.
– Как бы то ни было, завтра твой последний день в школе. Потрясающе, верно?
– Да. Но я хочу все-таки найти это видео. Я покажу тебе его – и посмотрим, спятила я или нет.
– Конечно, спятила, – усмехнулся Маркус, прищурив глаза за солнечными очками. Он выехал на Шир Род, Кристина наконец поймала «Сафари», тут же зашла на сайт CNN, нажала на найденную раньше страничку с нужной новостью, а потом стала читать, для верности водя пальцем по экрану:
– Тут пишут: «Закари Джефкот, житель Пенсильвании, был арестован сегодня…»
– Ну вот, видишь – это не наш парень. Наш из Невады.
– Верно, но дай мне дочитать, – Кристина попыталась сосредоточиться на прыгающих строчках: —…был арестован сегодня по подозрению в убийстве Гейл Робинбрайт, тридцатиоднолетней медсестры из Западного Честера, Пенсильвания. Это убийство – третье в серии убийств медсестер, первые два произошли в Ньюпорт Ньюс, Вирджиния, и Бетезда, Мериленд. Линн Маклейн, медсестра в педиатрическом отделении, была найдена мертвой двенадцатого января, а Сьюзан Аллен-Боген, операционная медсестра, также была обнаружена мертвой тринадцатого апреля…
Маркус хмыкнул:
– Парень убивает медсестер? Что вообще происходит с людьми?! Медсестры же классные.
– Да, но тебе не кажется странным, что наш донор 3319 студент-медик, а жертвы – медсестры?
– Парень, которого арестовали, не студент-медик!
– Да, да, я знаю. – Кристина смутилась. Лицо у нее все еще горело, несмотря на работающий кондиционер. Она снова перевела взгляд на экран своего айфона. – Вот они пишут: «Убийца уже получил прозвище “Потрошитель медсестер”».
– Там написано что-нибудь о том, что он студент-медик?
– Нет, не написано. – Кристина пробежала глазами по последним двум строчкам заметки. – «Комиссар полиции выражает удовлетворение поимкой преступника и благодарит федеральные и местные службы безопасности за их самоотверженную работу». Хммм… Тут вообще ничего о нем не написано. Ну, что-то вроде того, какую школу он закончил и когда. Даже про его возраст.
– Так. Это не он. Если бы он был студентом-медиком – об этом бы точно написали. Это важная деталь.
– Ты прав, – согласилась Кристина, но сердце у нее в груди никак не успокаивалось. Она сдвинула курсор к краю страницы, туда, где была иконка видео. Стоп-кадр демонстрировал группу полицейских, и она нажала на кнопку «PLAY». На видео полицейские вели к машине светловолосого молодого человека – его пшеничные волосы подпрыгивали в такт шагам вверх-вниз, вверх-вниз. Лицо пленника разглядеть было нельзя, потому что полицейские загораживали его, а кроме того, мешал яркий солнечный свет, который лился в окно машины и заставлял экран мобильника отсвечивать. Кристина ткнула на паузу.
– Мы можем остановиться, чтобы я наконец посмотрела?
– А стоит ли? Мы будем дома через двадцать минут. – Маркус продолжал вести машину, выражение его глаз невозможно было угадать из-за солнечных очков.
– Но я не хочу ждать. Давай остановимся, это займет всего пару минут. Мы можем посмотреть вместе.
– Хорошо.
Маркус свернул на обочину и заехал немного в глубь леса, остановившись у высокого раскидистого дерева. Заглушив мотор, он наклонился к Кристине:
– Ну, покажи мне, что ты имеешь в виду.
– Спасибо.
Кристина нажала кнопку, и они оба просмотрели запись, на которой полицейские вели арестованного с заведенными назад руками к машине.
– Он не похож. Наш парень выше.
Кристина нажала на «STOP».
– Ты не можешь определить, высокий он или нет.
– Могу. Посмотри на него и сравни с полицейскими, которые его окружают.
– Но ты же не знаешь рост этих полицейских.
– Полицейские, судя по всему, все меньше шести футов ростом – и это реально. Они же не спецагенты – вот спецагенты обычно бывают выше. А потом – ты же знаешь, у меня же глаз-алмаз.
Кристина знала, что это правда. Всю жизнь играя в гольф, Маркус действительно выработал очень точный глазомер и обладал почти сверхъестественной способностью вычислять расстояния и пропорции, чего она была лишена совершенно.
– Кроме того, он выглядит еще и старше, чем наш донор. Нашему парню около двадцати пяти, я думаю, а этому парню можно дать все тридцать с хвостиком.
– А я вот не могу сказать, сколько лет этому парню на картинке. И потом – двадцать пять от тридцати отличается не особо. – Кристина впилась взглядом в изображение на экране.
– Да нет, отличается. Наш парень моложе. Он почти ребенок, студент. А этот арестованный уже не молод.
– Но мы же не знаем, когда именно наш донор поступил в медицинский колледж. Мы знаем только то, что его приняли, – Кристина показала на видео. – Подумай об этом. Он устал – но он не старый. Он, наверное, пытался убежать от полиции.
– Об этом ничего не сказано.
– Но я думаю, так и было.
Кристина снова нажала на кнопку, видео продолжилось. Полицейские немного расступились, и арестованного можно было разглядеть получше. Он был одет в изодранную куртку поверх белой футболки, но лицо его все еще нельзя было рассмотреть, потому что голова у него была опущена. Его светлые волосы на ярком солнечном свету отливали более темным карамельным оттенком. Кристина снова нажала паузу.
– Но волосы у него точно как у нашего донора, ты видишь?
– Я не знаю. Я не помню.
– Зато я помню.
Кристина внимательно изучала волосы мужчины, думая, что запомнила этот оттенок волос их донора как раз потому, что именно такого она хотела добиться на своих волосах и пыталась описать его своему парикмахеру. Она осветляла волосы уже давно и все время находила все новые оттенки блонда в модных журналах, так что в светлых волосах она разбиралась отлично.
– У него теплый оттенок цвета волос. Не пепельный, как у тебя, теплый золотой, как карамель, а не как холодный скандинавский…
Маркус закатил глаза:
– Ты пытаешься сама себя свести с ума?
– Давай дальше смотреть. – Кристина нажала кнопку. На экране арестованный наконец поднял лицо, отбросив волосы назад. Она вспомнила, как отметила, какие красивые волосы у их донора на фото – она даже обсудила это с Лорен. «Идеальные волосы» – так сказала Лорен, разглядывая фото в телефоне Кристины. Она еще спросила тогда:
– За них не нужно доплачивать?
– В его профиле говорится, что у него мягкие волосы.
– Да уж, волосы мягкие, точно. И сам он такой весь мягенький. Прямо так бы и съела его.
– Пожалуйста, не нужно вожделеть моего донора.
Такой вот у них тогда был диалог.
Кристина постаралась выкинуть из головы воспоминание о нем, и они с Маркусом стали смотреть видео дальше в молчании. На следующих кадрах пленник как раз подходил к полицейскому джипу и садился в машину. Маркус сопел у нее за спиной, и она понимала по этому посапыванию, что на самом деле он тоже довольно сильно напряжен. Она задержала дыхание в ожидании момента, когда арестованный поднимает голову и смотрит в камеру перед тем, как его усаживают в машину.
– Вот! – воскликнула Кристина, испытывая то же самое, что и в учительской: узнавание, словно вспышка. Она нажала паузу, остановив изображение – пленник смотрел в камеру. Глаза у него были круглые и голубые. И взгляд – тот же самый взгляд: умный и любопытный, как будто ему было интересно все, что происходит вокруг. Именно это она подумала тогда, когда впервые увидела его фото в сети. Она всегда была наблюдательна – и знала это. Это фото… оно теперь останется у нее в памяти навсегда.
