– Итак, – сказала Гермиона, когда Гарри её отпустил. Её юное лицо было столь же серьёзным, сколь чистым и невинным. – Я не сказала аврорам, что ты был там, а также, что всех Пожирателей Смерти убил не Сам-Знаешь-Кто, а профессор Квиррелл. Профессор Флитвик позволил им дать мне только одну каплю Веритасерума, поэтому я могла не говорить. Я просто сказала им, что я помню тролля, а после этого – ничего.
– А, – Гарри обнаружил, что смотрит скорее на нос Гермионы, а не ей в глаза. – И, как по-твоему, что именно произошло?
– Ну-у, – задумчиво протянула Гермиона, – меня съел тролль – честно говоря, мне бы совершенно не хотелось повторять этот опыт в будущем. Затем был очень громкий «бум», и мои ноги снова оказались при мне. Я лежала на каменном алтаре в центре кладбища, в залитом лунным светом лесу, где я никогда раньше не была, и чьи-то отрубленные руки сжимали моё горло. И, понимаете, мистер Поттер, обнаружив, что я нахожусь в столь странной и пугающей ситуации, я решила не повторять ту же ошибку, что и с Трейси в последний раз. Я сразу же поняла, что это устроил ты.
Гарри кивнул:
– Хорошая догадка.
– Я позвала тебя, но ты не ответил, – сказала Гермиона. – Тогда я села и одна из окровавленных рук соскользнула, размазывая по моей рубашке маленькие кусочки плоти, но я не закричала, даже когда огляделась и увидела все эти тела и головы, и осознала, откуда такой запах, – Гермиона перевела дыхание. – Я увидела маски-черепа и поняла, что эти мёртвые люди – Пожиратели Смерти. Я сразу догадалась, что с тобой тут был профессор Защиты, который и убил их всех, но его тело я не заметила. Даже когда профессор Флитвик его осматривал, я не поняла, что это тело профессора Квиррелла. Мёртвым он выглядел… по-другому.
Теперь Гермиона выглядела несколько виновато, Гарри редко видел её такой. Она продолжила тише.
– Мне сказали, что Дэвид Монро пожертвовал жизнью, чтобы вернуть меня из мёртвых – так же, как твоя мама пожертвовала собой ради тебя. Поэтому Тёмный Лорд взорвался снова, когда попробовал прикоснуться ко мне. Я практически уверена, что это не вся правда, но… Я часто очень ужасно думала о профессоре Защиты, мне не следовало так о нём думать.
– Гм, – пробормотал Гарри.
Гермиона сложила руки перед собой в жесте раскаяния и торжественно кивнула.
– Я понимаю, что ты, наверное, слишком тактичен, чтобы сказать мне всё, что ты имеешь право сказать, поэтому я сделаю это за тебя. Ты был прав по поводу профессора Квиррелла, а я ошибалась. Всё, как ты мне и говорил. Дэвид Монро был слегка Тёмным и, конечно, слизеринцем до мозга костей. И с моей стороны ребячеством было считать, что это значит, что он злой.
– Э-э… – произнёс Гарри. Слова давались очень тяжело. – На самом деле, правды об этом никто не знает. Даже директриса не знает. Но, в сущности, ты на сто двадцать процентов была права в том, что он злой. И на будущее я обязательно учту, что, пусть «Тёмный» и «злой» – формально разные характеристики, но они очень сильно коррелируют между собой.
– Ой, – только и ответила Гермиона.
– Ты не скажешь, что ты же мне так и говорила? – спросил Гарри. Его мысленная модель Гермионы вопила: Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛА! РАЗВЕ Я НЕ ПРЕДУПРЕЖДАЛА ВАС, МИСТЕР ПОТТЕР? РАЗВЕ Я НЕ ПРЕДУПРЕЖДАЛА? Я ГОВОРИЛА, ЧТО ПРОФЕССОР КВИРРЕЛЛ – ЗЛО-О-О, НО ТЫ МЕНЯ НЕ СЛУШАЛ!!!
Реальная Гермиона лишь покачала головой.
– Я знаю, что он тебе очень нравился, – тихо ответила она. – Раз я в итоге оказалась права… Я понимала, что тебе, наверное, будет очень больно, когда выяснится, что профессор Квиррелл – злодей, и это будет не лучшее время, чтобы говорить, что я тебя предупреждала. В смысле, я так решила несколько месяцев назад, когда обдумывала всё это.
Спасибо вам, мисс Грейнджер. Гарри был рад услышать такой ответ. Впрочем, другой ответ вызвал бы ощущение, что перед ним не Гермиона.
– И всё же, мистер Поттер, – заговорила Гермиона Грейнджер, постукивая пальцами по своей мантии в районе бедра. – Когда ведьма-медсестра взяла у меня кровь, боль прекратилась практически сразу. А когда я смахнула капельку крови с руки, я не смогла найти место, куда воткнулась игла. Я без особых усилий согнула стальной прут в каркасе моей кровати, и, хотя у меня пока не было возможности это проверить, мне кажется, что я способна бежать очень-очень быстро. Мои ногти жемчужно-белые и отполированные, хотя я не помню, чтобы я их красила. И зубы у меня тоже жемчужно-белые, что меня, как дочь зубных врачей, несколько нервирует. Я не хочу показаться неблагодарной, просто мне интересно, что именно ты сделал?
– Гм, – пробормотал Гарри. – И, полагаю, тебе ещё интересно, почему ты излучаешь ауру чистоты и невинности?
– Я излучаю ЧТО?
– Эту часть придумал не я. Честное слово, – тихо ответил Гарри. – Пожалуйста, не убивай меня.
Гермиона Грейнджер подняла руки перед собой и, слегка скосив глаза, принялась изучать свои пальцы.
– Гарри, ты хочешь сказать… в смысле, я излучаю невинность, и вся такая быстрая и грациозная, а мои зубы – жемчужно-белые… у меня ногти из аликорна, что ли?
– Аликорна?
– Так называется рог единорога, мистер Поттер, – похоже, Гермиона Грейнджер попыталась надкусить свой ноготь, но без особого успеха. – То есть, получается, если ты возвращаешь девушку из мёртвых, она становится… как это называла Дафна?.. Сверкающей Принцессой Единорогов?
– Не совсем, – ответил Гарри, хотя догадка оказалась пугающе близка к истине.
Гермиона вытащила палец изо рта и нахмурилась.
– И прокусить ноготь я тоже не могу. Мистер Поттер, вы не задумывались над тем, что теперь я физически не в состоянии стричь ногти на руках и ногах?
– У близнецов Уизли есть магический меч, который должен помочь, – предложил Гарри.
– Думаю, – твёрдо произнесла Гермиона Грейнджер, – мне хочется узнать всю историю, мистер Поттер. Потому что, зная вас и зная профессора Квиррелла, я уверена, что всё это результат какого-то плана.
Гарри сделал глубокий вдох, затем медленно выдохнул.
– Прости, это… засекречено. Я смогу рассказать тебе, если ты изучишь окклюменцию. Но… ты действительно этого хочешь?
– Хочу ли я изучать окклюменцию? – слегка удивлённо переспросила Гермиона. – Её же изучают на шестом курсе, не раньше?
– Я её освоил, – сказал Гарри. – У меня была фора, которой нет у других, но, сомневаюсь, что в долгосрочной перспективе это имеет серьёзное значение. В смысле, я уверен, что ты смогла бы освоить производные и интегралы, если бы взялась за них всерьёз, и не важно, в каком возрасте их обычно изучают маглы. Вопрос в том, э-э, – Гарри старался дышать ровно. – Вопрос в том, хочешь ли ты по-прежнему… заниматься такими вещами.
Гермиона отвернулась и посмотрела на начинающее светлеть на востоке небо.
– Ты хочешь спросить, – тихо произнесла она. – хочу ли я по-прежнему быть героем, раз это уже привело меня однажды к ужасной смерти.
Гарри кивнул, затем, поскольку Гермиона так и не повернулась обратно, ответил:
– Да.
Слово едва не застряло у него в горле.
– Я размышляла над этим, – ответила Гермиона. – Это действительно была исключительно страшная и болезненная смерть.
– Я, э-э, я кое-что устроил просто на случай, если ты по-прежнему хочешь быть героем. Мне пришлось решать довольно быстро, а с тобой я посоветоваться не мог, потому что ожидал, что тебе дадут веритасерум. Но если ты не хочешь, я могу почти всё отменить, а остальное ты просто проигнорируешь.
Гермиона рассеяно кивнула.
– Например, ты убедил всех, что я… Гарри я вообще хоть как-то участвовала в том, что случилось Сам-Знаешь-с-Кем?
– Нет, это целиком моя заслуга, хотя, пожалуйста, никому об этом не говори. Просто, чтобы ты знала: в тот раз, в ночь Хэллоуина 1981 года, когда Мальчик-Который-Выжил якобы победил Волдеморта, это была победа Дамблдора. А он позволил всем думать, что моя. Так что теперь я один раз победил Тёмного Лорда и один раз получил за это лавры. Думаю, в конечном счёте все это уравновешивается.
Гермиона по-прежнему смотрела на восток.
– От этого мне не слишком уютно, – сказала она через некоторое время. – Люди думают, что я победила Тёмного Лорда Волдеморта, хотя я совершенно ничего не делала… ой, ты же прошёл через то же самое?
– Ага. Прости, что я тебя во всё это втянул. Я… ну, думаю, я просто пытался создать для тебя образ героя в умах людей. У меня была лишь одна возможность, и всё это происходило второпях, и… потом я осознал, что, наверное, мне не следовало этого делать, но уже было слишком поздно, – Гарри прокашлялся. – Впрочем, гм. Если ты считаешь, будто ты должна сделать что-нибудь, соответствующее тому, что люди думают о Девочке-Которая-Ожила, гм. Возможно, у меня есть идея, что ты можешь сделать. Очень скоро, если захочешь.
Гермиона Грейнджер пристально посмотрела на него.
– Но ты не обязана! – торопливо вставил Гарри. – Ты можешь просто всё игнорировать и быть лучшей ученицей Когтеврана! Если ты предпочитаешь именно это.
