Но вот покупки в «Нувель Галери» она оставляет для себя. Она любит этот магазин. Здесь такой приятный свет и товары хорошего качества, вежливые продавщицы, здороваются с ней, когда она заходит.
Фернанда направилась в отдел нижнего белья. Нашла секцию трусов. Выбрала широкие хлопковые трусы, чтобы Леони не возомнила о себе и не стала изображать кокетку. Она смеялась над этим вместе со своим сыном. Он не жаловался. Утром во время завтрака он обронил:
– Ну а что тут сделаешь! Трахаю ее, как коновал!
И принялся уплетать рогалики, один за другим.
Она разглядывала разные трусы и тут услышала разговор: две женщины болтали с другой стороны стойки с товарами. Она навострила уши. Всегда услышишь что-нибудь интересное в этих магазинах. Или пикантный анекдот, или сплетню, циркулирующую по городу, или чье-то скандальное откровение.
– Не слишком-то мне понравился фильм, который мы тут посмотрели, сказала одна.
– Какой из фильмов?
– Помнишь, тот фильм, который мы ездили смотреть в «Осер», историю про мужчину и женщину и все такое.
– Ну ты объяснила!
– А как сказать… история мужчины, который непрерывно охмуряет женщин.
Вторая женщина, видимо, задумалась. Некоторое время ничего не было слышно. И вдруг она воскликнула:
– А! «Мужчина, который любил женщин!» А мне так очень понравился.
– Тебе больше понравилось наблюдать за всем залом. Ты, как флюгер, крутила головой, кого уж там приметила, не знаю…
– Да, приметила… Все тайные парочки там скрываются. Думают, никто их не увидит. Вот кретины-то. А помнишь, две недели назад, Леони? Тогда-то я все и поняла. Надо же быть такой идиоткой!
– Ох, от нее точно никто такого не ожидал. Ты представляешь, что будет, если Рэй узнает? Слушай, а что ты думаешь об этой модельке: наверно, маловато кружев, да?
Фернанда замерла, перестала перебирать вешалки.
– Хочешь возбудить Анри?
– Да я уж не знаю, что надо сделать, чтобы его возбудить! Залезает на меня, а слезает такой же сухой, черт подери. О каком оргазме может идти речь, я еще только в раж вхожу, а он уже все, тю-тю.
– Мне нравятся трусики фирмы «Дим» из-за их рекламы. Та-ра-ра-ра-ра-ра! И манекенщики такие лапочки!
– Да, и модельки тоже прелесть!
– Ну короче, я не ожидала увидеть там Леони.
– И в хорошей компании!
– Никогда бы не могла себе этого представить.
– Чего?
– Как можно обманывать Рэя. Он такой секси!
– Да, он так и сочится сексуальностью… Ух, какой мачо, я бы с ним, конечно…
– Ну ты дурища!
Они обе прыснули.
– И к тому же тот тип, с которым она была, в подметки не годится Рэю.
– Да и старый к тому же. Ему лет сорок, не меньше. Ну правда, улыбка у него хорошая и глаза красивые…
– Она называла его Люсьен, ты слышала? Когда они вошли, он пошел в туалет, а она села на место. И потом, когда он вернулся в зал, она крикнула ему: «Люсьен, я здесь! Я здесь» и махала при этом рукой изо всех сил. Вот идиотка-то!
– Я его не знаю. Он не местный.
– Из Парижа приехал. Я спросила у Анри. Как ты думаешь, могла я после такого не навести справки? Это же надо, изменять Рэю! А она не робкого десятка!
– Так что Анри-то сказал?
– Что это парижанин, который работает на новой стройке в Сансе. Ну ты знаешь, они строят многоэтажку для фирмы по продаже оптики. На улице Жана Жореса.
– Ты права! Она говорила о стройке. Сказала, что хотела бы, чтобы эта стройка длилась всю жизнь. Что она готова к подъемному крану прицепиться. А мы прямо сзади сидели, и она даже нас не заметила!
– А Анри сказал еще, что тип этот женат и у него двое детей. Две девочки.
– Ничего себе! Как он все это узнал?
– Этот парижанин все время обедает в «Золотом петушке». И Анри тоже. Ну и, само собой, они разговорились. Анри порасспросил его, разумеется, очень аккуратно, гм… Анри – человек скрупулезный. Он знает, как к кому подойти. Ну парень ему все и выложил. Люсьен Плиссонье его звать. Странный тип, странное имя!
– Надеюсь, Рэй об этом не узнает! Это разобьет ему сердце.
– Я, пожалуй, возьму этот лифчик с этими трусиками: свежо, необычно, ты что об этом думаешь?
– Да, пожалуй… а возьми, может, вырез побольше, это раззадорит твоего Анри…
– И тогда все произойдет еще быстрее, чем всегда! Ну уж нет!
Фернанда сделала вид, что внимательно вчитывается в этикетки, сложила модели по размеру и цвету и дождалась, пока две кумушки вышли из отдела и устремились к кассам.
На старой мощеной улице Санса, напротив мастерской мастера по изготовлению струнных инструментов, неподалеку от крытого рынка располагался бутик, который был украшен и подсвечен, как новогодняя елка. Это был Дом рукоделия, или, по-модному, Дом пэчворка. Мастерские в нем открывались после ужина по вторникам и четвергам, когда дети уложены и с ними могут посидеть отцы или бабушки.
Этими вечерами женщины стайками шагали по улице, обмениваясь советами и идеями, показывая на ходу новые работы, обсуждая и оценивая их. Чувствовалось, что им не терпится скорее прийти и заняться творчеством.
Работы участниц на деревянных дощечках были выставлены в витрине. Марионетки, клоуны, гномы и домовые соседствовали с рулонами ткани, разноцветные бусы обвивали хрустальные бокалы. А за всем этим внутри можно было увидеть этажерки, где были сложены другие рулоны, картонные коробки, стеклянные банки с бусами, бисером, пайетками, стразами, ленты, кружево, пуговицы, шкатулки с нитками, а еще дальше – швейные машинки, столы для кройки, ножницы и линейки.
Каждый четверг по вечерам Жюли и Стелла встречались в Доме пэчворка.
Стелла сочиняла целый цветной рассказ о своей жизни. Она пошла показать, как продвигается ее работа, хозяйке бутика Валери. В четверг вечером занятие было бесплатным. Стелла ничего не покупала у Валери, она была слишком бедна для этого, она находила вещи на рождественских распродажах и в «отдам даром». Покупала за несколько сантимов маечку со стразами, платье, вышитое бисером, старое задрипанное пальто с хорошим меховым воротником. Распускала, вырезала, добывая нужные детали. Разрезала на бусинки дешевые бусы, вырезала куски вельвета из старых штанов Жоржа, куски шелка из старых занавесок Сюзон, пускала в ход старые кофты в цветочек, которые та больше не носила.
Ей нравились эти вечерние часы, когда она вместе с другими девушками сидела в мастерской за работой. Она ничего не рассказывала, больше слушала. Занималась при этом делом. Яркие полосы и пятна кружились по полотну, изображающему историю ее жизни. У каждого персонажа был свой цвет. Голубой – для Леони, красный – для Адриана, желтый, как солнышко, – для Тома, зеленый – для нее самой, фиолетовый – для Жоржа, белый – для Сюзон, черный – для Рэя Валенти. Рэй Валенти состоял из углов, клякс, когтей и зубов, воплощал угрозу. Она изображала руки, пальцы, орущие рты, стоящие дыбом волосы. Или, наоборот, красные и золотые шары – объятия Адриана. Длинная желтая прядь на голове у Тома.
Накладывала, пришивала, закрепляла стежки.
Тут она услышала, как говорят о Рэе и Виолетте. Их везде видят вместе, они и не скрываются.
Одна женщина стала рассказывать про вечера у префекта, у мэра, у начальника пожарной части. Рэй держит Виолетту за ручку. Мэр аж весь трепещет, когда ее видит. У префекта какие-то планы на ее счет. «Она далеко пойдет, это точно», – сказала она, напыжившись от сознания собственной осведомленности.
– Кризис среднего возраста, – пробормотала одна из женщин, откладывая в сторону иголку.
– Или, скорее, седина в бороду – бес в ребро! – уточнила третья, пришивая разноцветные пуговицы к пиджачку клоуна.
– Да она его за нос водит, – вставила четвертая. – Мужчины охочи до молодого мясца.
– Если бы Виолетта полезла на моего мужа, я бы ей сразу показала, что почем!
Они совершенно не стеснялись обсуждать все это в присутствии Стеллы.
«Как будто мамы и не существует вовсе, – подумала Стелла. – Ее за человека не считают».
Она откусила зубами нитку и взяла новый кусочек ткани.
Тут еще одна девушка, словно смерч, ворвалась в мастерскую и рухнула на стул рядом с Жюли и Стеллой. Она была в очках, с лошадиным хвостом, завязанном высоко, почти на макушке. Ее сумка распахнулась и упала, вещи рассыпались, она нагнулась, чтобы их собрать.
– Как дела, все нормально? Я не слишком опоздала? – поспешно спросила она. – Бежала сломя голову.
– Нет, мы сами только пришли.
Мари Дельмонт. Одна из четырех мучачас месье Толедо. Она работала секретарем редакции в газете «Свободная Республика». Верстала первую полосу газеты.
– Тебе удалось вырваться? – обрадовалась Жюли.
– У меня сегодня не присутственный день.
– Надо же, ну ты вкалываешь! Тебя здесь и не видно, – удивилась Стелла.
– А что ты хочешь, такой уж странный график работы: шесть ночей подряд в газете, а потом три выходных.
– И тебе это нравится?
