– Уволь меня, Ненси Дрю, лучше расскажи все это Закари.
– Отлично. – Кристине не хотелось с ним ссориться.
Она ехала вверх по холму, мимо рядов симпатичных домиков. Было много бегунов, жара к вечеру немного спала, влажность стала меньше и жители города включили автополивалки для газонов. Почти все окна домов, мимо которых она проезжала, светились по-домашнему уютно, а темнеющее небо приобрело приятный оттенок василькового цвета.
– Ты уже виделась с Закари?
– Нет. – Кристина постаралась не обращать внимания на его тон. – Как твои дела?
– Прекрасно. Когда ты собираешься домой?
– Пока не уверена. Я тебе напишу. У меня все хорошо, тебе не о чем беспокоиться, и я делаю то, что для меня очень важно.
– И что же такое ты делаешь?
– Приезжай и увидишь.
Маркус фыркнул.
– Значит, ты мне не скажешь, что ты делаешь и когда приедешь домой?
– Маркус, если ты действительно хочешь знать, чем я тут занимаюсь, пожалуйста – садись в машину и приезжай. Я остановилась в отеле «Уорнер» в городе.
– Нет. Мне нужно работать.
– Ты можешь взять несколько выходных, и ты это прекрасно знаешь.
– То, что ты делаешь, неправильно и глупо. Я не хочу в этом участвовать.
– Что ж, значит, каждый из нас остается при своем мнении.
Кристина проглотила комок в горле. В глубине души она спрашивала себя – не разрыв ли это. Потому что очень было похоже именно на разрыв. Они никогда еще не были так далеки друг от друга. Она вспомнила слова Маркуса, которые он сказал в кабинете Гэри: «Это разрушает нашу семью…»
– Вообще-то я звоню потому, что Гэри разговаривал с Хоумстедом, и они отказываются признавать или опровергать тот факт, что наш донор и Джефкот – это одно и то же лицо. Они не сочли твои доказательства убедительными, по крайней мере пока.
– И что теперь будет дальше? – Кристина свернула налево и влилась в череду машин, стоящих перед красным сигналом светофора.
– Гэри собирается подать иск и продемонстрировать Хоумстеду, что мы настроены решительно. Он надеется, что это заставит их стать более сговорчивыми.
– Хорошо. – Кристина, стоя в пробке, оглядывалась по сторонам. Она уже покинула жилой район, и на улице было много ресторанчиков.
– Я не стал говорить Гэри, где ты находишься. Прикрываю тебя.
– Можешь ему смело сказать – я не стыжусь того, что делаю, и кстати, если ты помнишь, он сам говорил про быка и его рога, а я именно этим и занимаюсь. – Кристина нажала педаль газа, потому что машины впереди тронулись.
– Кристина, я очень надеюсь, что ты не наломаешь там дров, которые повредят нашему процессу.
– Я ничего не делаю такого, что могло бы хоть как-то повредить нашему процессу. Никто не знает, что Закари наш донор. Гриф вообще не в курсе, что я беременна.
– Но все всё узнают, когда мы подадим иск.
– Как? Закари в тюрьме, Маркус. Не похоже, чтобы у него был телефон, и я совсем не уверена, что он получает письма, которые приходят ему на имейл. Они сделали все, чтобы с ним нельзя было вступить в контакт.
– У него есть интернет. Общий доступ. Он может все выяснить. И твой дружок Гриф тоже может это сделать.
Кристина не сдержалась и улыбнулась – это было смешно. Слава Богу, Гриф не пользовался интернетом.
– Я спрошу Гэри, как с этим быть.
– Нет, не надо. Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в этот процесс – никаким образом!
– Это никакое не вмешательство в процесс. Это просто вопрос – как поступают в подобных случаях. Ты же слышал, что говорил Гэри – это непересекающиеся прямые. А в итоге – все, что я узнаю о Закари, может быть использовано в наших интересах и укрепит наши позиции. И тогда доказательства не смогут счесть неубедительными, понимаешь? Как говорит Гэри – мы все равно ничего не теряем.
Маркус застонал:
– Но это стыдно. Все это – стыдно!
– Почему же? Потому что ты не можешь контролировать свою жену? Как будто я не самостоятельный человек, отвечающий за свои поступки. С каких пор ты стал таким сексистом?
– Да мне не за себя стыдно – мне за тебя стыдно! Ты позоришь сама себя.
– Спасибо тебе за такое доверие и поддержку, – прошипела Кристина и, повинуясь импульсу, нажала кнопку отбоя. Горло у нее сжалось.
Машины снова остановились перед красным сигналом светофора, и она попыталась вспомнить, когда в последний раз вот так бросала трубку, разговаривая с мужем. Она никогда не чувствовала себя такой отдельной от него, такой чужой – никогда раньше. Ей очень хотелось поделиться с ним тем, что она узнала о Линде Кент – тогда, может быть, он понял и признал бы, что она на правильном пути. Но она даже не стала пытаться это сделать – Маркус ясно сказал ей, что она просит его о слишком многом… он не хотел быть с ней в этом вместе. А ей, с ним или без него, нужно было выполнить свою миссию, она должна была через все это пройти – ради себя и своего будущего ребенка. Слезы навернулись у нее на глаза – но она сморгнула их. Нет, плакать она точно не будет.
Ей надо было сделать еще один звонок.
Пробка потихоньку рассасывалась, и Кристина решила, что сейчас подходящий момент для того, чтобы позвонить.
– Гэри, у вас есть минутка? – спросила она, когда он взял трубку.
– Я полагаю, вы побеседовали с Маркусом. Не беспокойтесь. То, что Хоумстед не идет на уступки после одного телефонного разговора, не значит, что…
– Я звоню по другому поводу. – Кристина сделала глубокий вдох, прибавляя скорость. – Мне нужно кое-что уточнить. Мы по-прежнему собираемся подать иск против Хоумстеда, правильно я понимаю?
– Да, совершенно верно.
– И когда вы собираетесь это сделать?
– Завтра.
– И мое имя тоже будет фигурировать в иске, да?
– Да, вы истец. В заголовке иска будет указано: Маркус Нилссон и Кристин Нилссон против Хоумстед и его учредителя, Хоумстед Интернейшнл. Вы об этом спрашиваете?
– Да. – Кристина мысленно представила себе, как это выглядит на бумаге. – А теперь вот мой вопрос. Когда вы направляете иск в суд – это публикуется?
– Да.
– И все могут это увидеть?
– Теоретически – да, но это только теоретически. Маркус задал мне тот же вопрос, потому что вообще-то тот факт, что вы воспользовались спермой донора, не подлежит огласке.
Кристина удивилась, что Маркус ей не сказал ничего об этом.
– Эта информация публичная – но ее не так легко найти. Ведь судебные бюллетени не рассылаются кому попало. Вы, естественно, будете знать, что иск подан, и вам не придется выискивать информацию о нем на официальном сайте окружного суда, что, собственно, и не смогли бы все равно сделать, если вы не юрист. Впрочем, скажу вам честно – для юриста это тоже не так-то просто.
У Кристины отлегло от сердца.
– Понятно, ладно, тогда как же Хоумстед получит копию?
– Им отправлю я.
– Вы им отправите ее по почте?
– Да, их юристу. Он как раз для этого им и нужен.
– А… Закари Джефкоту вы будете посылать копию?
– Нет. Он не является стороной процесса.
– А Хоумстед? Они отправят копию Закари Джефкоту?
– Нет, сомневаюсь. Как я уже сказал – он тут ни при чем.
Кристина почувствовала еще большее облегчение.
– Так, значит, Закари может и не узнать о том, что подан иск, в котором замешан он?
– Правильно. Но давайте уточним. С юридической точки зрения Закари Джефкот не имеет к этому делу никакого отношения. Речь идет только о его сперме. И я сильно сомневаюсь, что Хоумстед будет посвящать его в суть дела.
– Почему? Они же знают от вас, что Закари – это донор 3319, и они знают, что он находится в Грейтерфорде. Так почему они не перешлют ему документы?
– Потому что у них нет никаких причин делать это. Если бы сперма Джефкота оказалась непригодной или он оказался бы носителем какой-нибудь редкой болезни, например Тейлора-Сакса или еще какой-нибудь, тогда, я думаю, они бы ему сообщили. Но в данном случае нет никаких законных оснований или правил, на основании которых они должны это делать. Это одна из главных проблем, с которыми мы сталкиваемся в вашем случае – отсутствие правовой базы, – Гэри фыркнул. – Они попали в яму, которую сами себе выкопали.
– Значит, у них нет причин сообщать ему?
– Нет. Единственным их мотивом для этого было бы, если бы они могли сделать его соответчиком по делу и попытаться заставить его участвовать в оплате издержек. Другими словами – если бы они могли стрясти с него денег. Но Хоумстеду это не нужно, у них достаточно средств. И я уверен – Джефкот им неинтересен, потому что у него ничего нет. Он – лицо, в отношении которого нельзя исполнить решение суда ввиду отсутствия у него имущества.
– Как это?
– Он беден. Поэтому я сомневаюсь, что они дадут ему знать. А почему вы спрашиваете?
Кристина решила идти напрямик.
– Я сейчас в Пенсильвании, вернулась, чтобы работать ассистентом адвоката Закари.
– Да вы что? – Гэри был явно удивлен. – Но вы учительница!
