Ознакомительная версия.
Джордж спокойно посмотрел на него.
– Мы хотим здесь остаться на некоторое время, – сказал он. – Нам с Ленни надобно подработать.
Дверь тихо приотворилась, и конюх просунул голову в щель. Это была черная изможденная голова с печальным лицом и покорными глазами.
– С вашего позволения, Рослый…
Рослый отвел глаза от старика Плюма.
– А? Это ты, Горбун? Тебе чего?
– Вы мне велели растопить смолу, чтоб замазать копыто у мула. Так я ее уж растопил.
– Да, понятно, Горбун. Я сейчас приду и все сделаю.
– Ежели хотите, я сделаю.
– Нет, я сам.
Он встал.
– И еще вот чего, – сказал Горбун.
– Да?
– Этот верзила, новичок, возится в конюшне с вашими щенками.
– Не беда, он им ничего не сделает. Я ему подарил одного.
– Я все же решился сказать вам про это, – продолжал Горбун. – Он их вынимает из ящика и держит в руках. Это им не на пользу.
– Ничего он им не сделает, – сказал Рослый. – Ну, пошли.
Джордж поднял голову.
– Если этот болван там мешает, вышвырни его вон, Рослый, – вот и все.
Рослый вслед за конюхом вышел из барака.
Джордж сдал карты, Уит взял свои и посмотрел в них.
– Видал новую куколку? – спросил он.
– Какую такую куколку? – удивился Джордж.
– Ну, новую супружницу Кудряша.
– Да, видал.
– Ну что, разве она не красавица?
– Я не разглядел, – сказал Джордж.
Уит с таинственным видом положил карты.
– Так вот, не зевай, гляди в оба. Тогда много кой-чего разглядишь. Она ничего и не скрывает. Я такой еще никогда не видел. На всех мужиков заглядывается. Ей-богу, даже конюху проходу не дает. И какого дьявола ей не хватает?
– А что, произошли какие-нибудь неприятности с тех пор, как она здесь? – спросил Джордж как бы невзначай.
Было ясно, что Уита карты не интересуют. Он уронил руку на стол, и Джордж, отобрав у него карты, стал раскладывать пасьянс: семь карт и шесть сверху, – а поверх – еще пять.
Уит сказал:
– Понятно, об чем ты спрашиваешь. Нет, еще ничего не было. Кудряш бесится, только и всего, но едва ребята вернутся с работы, она уж тут как тут. Ищет, мол, мужа или забыла здесь что-то. Похоже, ее здорово тянет к мужчинам. А Кудряш так и кипит, но покуда сдерживается.
– Она еще наделает тут делов, – сказал Джордж. – Из-за нее не миновать заварухи. В два счета можно угодить за решетку. Я думаю, у Кудряша здесь хватает прихвостней. Ранчо, где полно мужиков, не место для молодой женщины, особенно такой, как эта.
– Ежели хочешь, – сказал Уит, – поедем завтра вечером с нами в город.
– А на кой шут? Чего там делать?
– Обыкновенно. Пойдем к старухе Сюзи. Веселое местечко. Сама старушенция такая потешная – всегда отмочит какую-нибудь шутку. Вот, скажем, в прошлую субботу пришли мы к ее парадной двери. Сюзи отворяет дверь и кричит: «Девочки, скорей одевайтесь, шериф приехал!» Но ни одного скверного слова, ни-ни. У нее там пять девочек.
– А во сколько это обходится? – спросил Джордж.
– Два с половиной доллара. И порция виски – еще двадцать центов. У Сюзи есть удобные кресла, можно посидеть, отдохнуть. Ежели не хочешь ничего другого, можешь просто посидеть в креслах, пропустить стаканчик-другой и приятно провести время. Сюзи никогда не против. Она не шпыняет гостей и не выставляет их за дверь, ежели они не хотят девушки.
– Надо будет сходить с вами, поглядеть, – сказал Джордж.
– Конечно, пойдем. Можно хорошо поразвлечься – одни шуточки ее чего стоят. Как это она сказала один раз: «Я, говорит, знаю людей, которые на полу тряпичный ковер расстелили да лампу с абажуром поставили возле граммофона и думают, будто у них настоящий салон». Это она про Клару. А еще она говорит: «Я знаю, чего вам, ребята, надобно, говорит. Мои девочки чистые, говорит, и виски я не разбавляю водой. А ежели кто из вас желает поглядеть на лампу с абажуром да обжечь крылышки, так вы дорогу знаете». И еще она говорит: «Некоторые стали кривоногими, потому что больно уж любят глядеть на лампу с абажуром».
– У Клары, стало быть, другой такой же дом, так, что ли? – спросил Джордж.
– Известное дело, – ответил Уит. – Но мы туда не ходим. Клара берет три доллара за девочку и тридцать пять центов за виски. Но шутить так ловко она не умеет. А у Сюзи чистота и удобные кресла, и она не пущает к себе всяких проходимцев.
– Нам с Ленни надобно деньжат скопить, – сказал Джордж. – Я мог бы пойти с вами, посидеть там и выпить, но отдать два с половиной доллара никак не могу.
– Ну, надо же человеку развлечься хоть иногда, – сказал Уит.
Дверь отворилась, и вошли Ленни с Карлсоном. Ленни прокрался к своей койке и сел, стараясь не привлекать к себе внимания. Карлсон полез под койку и вытащил оттуда мешок. Он не смотрел на старика Плюма, который все еще лежал, отвернувшись к стене. Карлсон нашарил в мешке шомпол и баночку с ружейным маслом. Он положил их на койку, взял револьвер, вынул затвор и вытряхнул гильзу из ствола. Потом стал чистить ствол шомполом. Когда затвор щелкнул, Плюм повернулся и посмотрел на револьвер, потом снова отвернулся к стене.
– Кудряш сюда не заходил? – спросил Карлсон как бы невзначай.
– Нет, – ответил Уит. – А что?
Карлсон посмотрел ствол на свет.
– Ищет свою красулю. Я видел, как он рыскал вокруг барака.
– Он всегда полдня ее ищет, – сказал Уит с насмешкой. – А вторые полдня она ищет его.
В этот миг в комнату ворвался Кудряш.
– Она сюда не заходила, – сказал Уит.
Кудряш грозно оглядел комнату.
– А где Рослый?
– На конюшню ушел, – сказал Джордж. – Ему надо замазать смолой копыто мулу.
Кудряш сразу съежился.
– И давно он ушел?
– Минут десять.
Кудряш выскочил за дверь и побежал к конюшне.
Уит встал.
– Пойти, что ли, поглядеть, – сказал он. – Кудряш нарывается на драку, иначе он не побежал бы туда. А ведь он ловкий как черт. Выступал в финале за «Золотую перчатку». У него есть вырезки из газет. – Уит подумал немного. – Но все равно, лучше ему оставить Рослого в покое. От Рослого всего можно ждать.
– Он думает, что Рослый сейчас с его супружницей, так, что ли? – спросил Джордж.
– Похоже на то, – сказал Уит. – Но это, конечно, ерунда. Меньше всего я думаю, что Рослый станет с ней путаться. Но я хочу поглядеть на драку, ежели до нее дойдет. Пошли вместе.
– Нет уж, я здесь останусь, – сказал Джордж. – Не хочу ни во что впутываться. Нам с Ленни надо скопить деньжат.
Карлсон вычистил револьвер, положил его в мешок и засунул мешок под койку.
– Пожалуй, пойду и я погляжу, – сказал он.
Старик Плюм лежал не шевелясь, а Ленни с опаской поглядывал на Джорджа со своей койки.
Когда Уит и Карлсон ушли и дверь за ними закрылась, Джордж повернулся к Ленни.
– Ты что от меня скрываешь?
– Я ничего не сделал, Джордж. Рослый говорит, что лучше не гладить щенков так долго сразу. Рослый говорит, им это вредно. Вот я и ушел сюда. Я хорошо себя вел, Джордж?
– Что ж, пожалуй, – сказал Джордж.
– Я не делал им больно. Я только посадил своего щенка на колени и гладил его.
– А ты видел Рослого в конюшне? – спросил Джордж.
– Ну да, видел. Он сказал, чтоб я лучше не гладил больше щенка.
– А женщину ты видал?
– Супружницу Кудряша?
– Да. Она приходила в конюшню?
– Нет. Ее я не видал.
– И не видал, чтоб Рослый с ней разговаривал?
– Не. Ведь ее там не было.
– Ладно, – сказал Джордж. – Я думаю, ребята не допустят драки. А если будет драка, Ленни, ты держись в стороне.
– Я не хочу драться, – сказал Ленни.
Он встал с койки и сел к столу напротив Джорджа. Джордж по привычке стасовал карты и стал раскладывать пасьянс. Он делал это старательно, задумчиво, не спеша.
Ленни взял одну карту и стал ее рассматривать, потом перевернул и снова стал рассматривать.
– Так и так одинаково выходит, – сказал он. – Джордж, почему так и так одинаково?
– Не знаю, – сказал Джордж. – Так уж их рисуют. А что Рослый делал в конюшне?
– Рослый?
– Ну да. Ты ведь видел его в конюшне, и он не велел тебе больше гладить щенков.
– А-а. Он принес банку со смолой и кисть. Не знаю зачем.
– И ты уверен, что эта женщина не приходила в конюшню, как, к примеру, нынче сюда?
– Уверен.
Джордж вздохнул.
– Нет, уж лучше бардак, – сказал он. – Туда можно пойти, выпить, получить все, что требуется, безо всякого шума. И заранее известно, во сколько это влетит. А такие шкуры до добра не доведут.
Ленни внимательно слушал его и тихонько шевелил губами, повторяя про себя каждое слово. Джордж продолжал:
– Помнишь Энди Кашмена, Ленни? Он с нами в школе учился.
– И его мать еще пекла для детей пирожки? – спросил Ленни.
– Во-во. Он самый. Ты всегда запоминаешь, когда речь об жратве. – Джордж внимательно разглядывал карты. Он положил на грифельную доску туза, а сверху – двойку, тройку и четверку бубен. – Энди сейчас в Сент-Квентинской тюрьме, а все из-за бабы, – сказал он.
Ознакомительная версия.
