видимый в излучине Сены в 160 км южнее. В 14 ч. 00 мин. британские «спитфайры» повернули назад, так как закончился их радиус действия, и «летающие крепости» полетели дальше одни. Вражеских истребителей не было видно, поскольку они отражали три отвлекающие атаки, организованные севернее 2-й группой Бомбардировочного командования.
В 14 ч. 14 мин. «летающие крепости» были над целью и за семь минут сбросили 255 тонн бомб. Истребители люфтваффе появились, лишь когда американские бомбардировщики повернули на север в сторону побережья. Они атаковали В-17 до тех пор, пока над Руаном не встретились со «спитфайрами». Немцы успели сбить четыре бомбардировщика, но разведка показала, что завод «Рено» серьезно поврежден.
Рейды бомбардировщиков 8-й воздушной армии США становились все интенсивнее, но и потери возросли. Так, 17 апреля 115 «летающих крепостей» вылетели на бомбардировку авиационного завода «Фокке-Вульф» в Бремене. Восемь бомбардировщиков вернулись на аэродром сразу же после вылета из-за технических неполадок, а оставшиеся 107 машин прорвались к цели. Сбито было 16 бомбардировщиков – таких больших потерь американцы ещё не несли с самого начала их рейдов в Западную Европу.
После первого налёта английской авиации на Рур немецкое командование непрерывно укрепляло противовоздушную оборону этого района, в результате чего в 6-м округе противовоздушной обороны, самом небольшом из всех восьми округов, на которые была разделена территория Германии и в границах которого находился Рур, было сосредоточено не меньше 40 % общего количества тяжелой зенитной артиллерии. Число немецких ночных истребителей к лету этого года возросло с 386 самолётов, имевшихся в январе 1943 г., до 466 самолётов.
Несмотря на непрерывное усиление противовоздушной обороны Рура, английская бомбардировочная авиация не прекращала наносить удары по этому жизненно важному центру Германии.
Следующим после Эссена городом, сильно пострадавшим от воздушной бомбардировки, был Дуйсбург, на который английская бомбардировочная авиация совершила пять налётов, сбросив 5157 тонн бомб.
В Дюссельдорфе – основном торговом центре Западной Германии – были сосредоточены управления почти всех крупнейших металлургических концернов, военных заводов и заводов тяжелого машиностроения Рура и Рейнской области. В ночь на 26 мая был произведен первый, малоуспешный налёт на Дюссельдорф. Во втором налёте, произведенном в условиях хорошей погоды в ночь на 12 июня, участвовало 693 самолёта. В результате налёта сильно пострадали машиностроительные заводы и железнодорожные станции.
Из других крупных налётов, проведенных английской бомбардировочной авиацией на Рур, необходимо отметить массированный налёт в ночь на 30 мая 1943 г. на Вупперталь. В этом налёте было уничтожено около 90 % застроенной площади города, около 2450 человек убито, 118 тысяч человек остались без крова, 34 тысячи домов были приведены в непригодное для жилья состояние. Свои потери составили 33 самолёта. Кроме того, 60 самолётов получили повреждения от огня зенитной артиллерии и 6 самолётов были повреждены над целью в результате попаданий своих зажигательных бомб.
В итоге в ходе четырёхмесячной «битвы за Рур» Королевские ВВС совершили 18 506 боевых вылетов, потеряв при этом 872 бомбардировщика, ещё 2116 машин получили повреждения, в том числе и серьезные. Уничтоженные 872 ночных бомбардировщика – внушительная цифра, однако это всего лишь 4,7 % от числа всех машин, участвовавших в налётах.
Вечером 16 мая 1943 г. с аэродрома Скемптон в графстве Йоркшир вылетели 19 бомбардировщиков «ланкастер» для выполнения авантюрной задачи – стратегической точечной ночной бомбардировки дамб на плотинах в Мёне, Сорпе и Эдере. Этот налёт, апогей битвы за Рур, должны были провести вновь созданные специальные подразделения под командованием Гибсона. В операции принимали участие только опытные лётчики, самому молодому среди них было 23 года. Перед стартом пилотам было сказано, что их операция явится существенным вкладом в окончание войны.
Плотины Мёне и Сорпе регулировали около двух третей потребности в воде для Рурской области, а плотина Эдер – состояние воды для Везера и Фулды. При их разрушении на долгие месяцы остановилась бы работа промышленности и транспорта, а также подача питьевой воды в большинство промышленных районов.
Огромные многотонные бомбы крепились к переделанным «ланкастерам» и были предназначены для взрыва дамбы. Непосредственно перед их сбросом самолёты с помощью дополнительного мотора должны были перевести бомбы в состояние вращения. Бомбы, падая в воду, прыгали по воде, минуя, таким образом, заградительные торпедные сети, и, ударяясь о стену дамбы, шли на дно, где взрывались с помощью гидростатического взрывателя на установленной глубине. Это были бомбы, специально сконструированные доктором Уоллесом.
Поскольку водоподъёмные плотины находились в глубоких долинах между горами, а самолёты пикировали на них со скоростью 370 км/ч и сбрасывали свои бомбы на высоте 20 метров, им нужно было после сброса как можно скорее уйти вверх, чтобы не попасть под воздействие взрывной волны.
Командор Гибсон позже писал: «Между Хаммом и Соестом мы повернули направо, где увидели холмы Рура. Перелетев их, мы оказались сначала над озером Мёне, а затем и над самой плотиной, мощной и необъятной. Она лежала под нами, как на ладони, и напоминала с высоты полёта модель… Затем немцы открыли огонь, и это был ужасный момент. Мы находились к этому времени в нескольких сотнях метрах от дамбы, и специальный механизм на борту самолёта, благодаря которому бомба должна вращаться, уже начал работать. Мой самолёт казался мне таким крошечным в сравнении с огромной дамбой. Я чувствовал запах сгоревшего пороха и видел пролетающие мимо осветительные ракеты, а затем крик: “Сбросить бомбы!!!”
Пока мы ещё кружили над озером, нам были видны вздыбившиеся вверх огромные фонтаны воды. Вначале показалось, что это взорвалась плотина. Затем над деревьями прошумела ещё одна машина. Когда самолёт был примерно в 100 метрах от плотины, кто-то крикнул: “Боже! В него попали!” Я ещё видел, как падала бомба, а неподалеку от электростанции рухнула наша машина. Затем я приказал следующему экипажу начать бомбардировку… Опять произошел этот невероятный взрыв, который возмутил всю поверхность озера. Если теория конструктора бомбы Уоллеса верна, то плотина должна была уже прорваться. Но она прорвалась только после шестого взрыва.
Я летел над дамбой и не верил своим глазам. В ней был пролом, шириной около 100 метров, через который устремились огромные массы воды. Зенитки уже не стреляли. Все было тихо, был слышен только шум падающей воды. Мы же полетели дальше, к плотине Эдер. Её стену было трудно увидеть, так как в долине уже сгустился туман. И хотя дамба была незащищена, нам с большим трудом, после потери одной машины, удалось разрушить её» [15].
Огромный обрушившийся вал воды сметал на своем пути как отдельные хозяйственные постройки, так и целые селения, были смыты железнодорожное полотно, барачный лагерь украинских работниц, загоны для домашнего скота. Отдельные части городков были затоплены, около
