популярности нацистам. Ну а раздутый культ фюрера совсем не случайно занял место старого культа кайзера — это тоже было близко и привычно для Германии. Разве что технологии манипуляции сознанием усовершенствовались, и нацистский культ «вождя» внедрялся еще более массированно, умело, целенаправленно.
Костяком гитлеровской коалиции стали те же самые, прежние союзники. В Австрии еще в 1921 г. большинство населения высказалось на плебисците за объединение с Германией, но Франция и Англия не позволили. В 1938 г. вступление в Вену германских войск и приезд Гитлера стали стихийным национальным праздником. Люди радовались, что они снова оказались не в крошечном слабеньком государстве, а в великой воинственной империи. Австрийцы ничем не выделялись от германцев ни в армии, ни в карательных органах, заняли «достойное» место среди военных преступников. Лишь попадая в плен, начинали вдруг вспоминать, что они австрийцы и их самих «завоевали».
Венгрия вступила в союз, как только фюрер предложил ей совместный поход на Югославию. Все на тех же ненавистных для нее сербов! Это вызвало общенародное ликование. Писатель Й. Дарваш вспоминал: «Чуть ли не всех охватила лихорадка расширения границ, у торжествующей страны в хмельном угаре кружились головы — и если бы кто-нибудь осмелился в тот момент испортить праздник, поставив вопрос о том, чем же придется за все это платить, он наверняка был бы смят и растерзан». В парламенте заранее кричали о войне с русскими. Когда германские колонны пошли через Венгрию на Белград, жители Будапешта бурно приветствовали их, забрасывали цветами.
В Югославии мадьяры отметились точно такими же зверствами, как в 1914 и 1915 гг. В Воеводине, раньше принадлежавшей Австро-Венгрии, Сегедский корпус ветерана Первой мировой генерала Фекетхалми-Цейдлера устроил массовые этнические «чистки», истребляя сербов, невзирая на пол и возраст. В России повторяли то же самое, перехлестнув в жестокости и садизме даже немцев. И командующий Воронежским фронтом Ватутин, узнав от уцелевших крестьян Острогожского района, что они вытворяли, распорядился: «Мадьяр в плен не брать!»
Даже в 1944–1945 гг., когда немцы свергли их правительство, оккупировали их страну, венгерские войска все равно не изменили союзникам. Свирепо дрались за Будапешт, у озера Балатон. Как, кстати, и австрийцы за Вену.
Но и другие сателлиты Германии вели себя примерно так же, как в Первую мировую. Болгария сразу загорелась аппетитами на земли Югославии и Греции. От сражений с русскими официально уклонилась, но добровольцев на Восточном фронте было немало. Как и хорват, бывших подданных Австро-Венгрии. И счеты с сербами они мгновенно вспомнили, развернули дикую резню. Словаки дисциплинированно снарядили на Россию целый корпус. А когда припекло, начали руки вверх поднимать, даже и о «славянском братстве» вспомнили, восстали. Румыны опять жадно зарились на приобретения. Гитлер посулил ей вернуть отнятую Сталиным российскую Бессарабию, добавил Одессу, земли от Днестра до Буга — и Румыния воодушевилась. Объявила эту область, где никто никогда не говорил на романских языках, своей новой провинцией «Транснистрией». Выставила на фронт аж две армии. Сражались они так же плохо, как в прошлой войне, зато грабили и насильничали повально. А когда разгромили, румыны повторили опыт Первой мировой, легко перекинулись в антигитлеровскую коалицию — вместе с «братушками» болгарами.
И Финляндия не забыла своей русофобии, былой дружбы с Германией. Тоже мобилизовала две армии. Вовсе не для того, чтобы вернуть отвоеванный русскими Карельский перешеек. Финны разохотилась захватить Карелию, Ленинград, Вологду, «финно-угорские» земли до Урала. Воевали ничуть не хуже немцев, а в жестокости не уступали ни им, ни венграм. Знаменитой стала фотография из концлагеря — дети из-за колючей проволоки протягивают ручонки с вытатуированными номерами. Только обычно не упоминается, что это не германский концлагерь, а финский в Кондопоге.
Из прежних союзников Германии не выступила лишь Турция. Хотя и она присоединилась к гитлеровскому «Антикоминтерновскому пакту», до последней возможности поставляла немцам хромовую руду, без которой остановилась бы вся военная промышленность. Турки собирались присоединиться и к войне, возбудились давними мечтами захватить Закавказье. Выдвинули к границе 26 дивизий, в тяжелое лето 1941 г. Советскому Союзу пришлось отвлекать на них три армии, вместе с англичанами вводить войска в Иран. Но… вот тут-то сказалась Первая мировая. Русские тогда слишком крепко накостыляли южным соседям, и они осторожничали. Ждали, когда Германия окончательно сломит СССР.
Зато вместо Турции к немцам присоединились Италия и Япония, обиженные Антантой в прошлых разделах мира. Кстати, если германский нацизм исподволь взращивали американцы, то итальянский фашизм — проект англичан. Глава британской разведывательной миссии в России Сэмюэл Хор, руководивший операцией по убийству Распутина, был после этого вынужден покинуть нашу страну и был назначен руководить английской разведкой в Италии. Там он завербовал социалиста Муссолини. Тот стал получать от британцев регулярное финансирование, что и позволило ему создать собственную партию (именно для того, чтобы эта информация не всплыла, в 1945 г. англичане через подконтрольных партизан организовали убийство Муссолини). А Хор потом попал в правительство Англии, был министром иностранных дел, лордом-хранителем печати. Он являлся главным помощником Чемберлена в заключении Мюнхенского сговора с Гитлером, когда нацистскую Германию нацеливали на восток, подарив ей Чехословакию. Как видим, этот деятель имел очень высокую ступень допуска к закулисным тайнам.
Ну а Гитлер в полной мере изучал и использовал опыт кайзеровских генералов. Его сценарий войны фактически повторил план Шлиффена — сперва разгромить противников на Западе, а потом перебросить силы на Восток. Только фюрер учел ошибки Шлиффена и Мольтке. Обеспечил свой план уже не рискованной игрой на разнице сроков мобилизации, а более надежными средствами, дипломатическими обманами. Западным державам пришлось в полной мере расплатиться за то, как они предавали и рушили Россию. Выручать их оказалось некому. Немцы быстро и круто разнесли их. На французах демонстративно отыгрались за Первую мировую. Заставили их подписать капитуляцию в том же самом Компьене и в том же самом вагоне, где в 1918 г. Фош принимал германскую капитуляцию.
А нейтральные Голландия, Дания, Норвегия в прошлой войне с немалой выгодой для себя помогали немцам. Но Гитлер с ними церемониться не стал, просто оккупировал. И они снова помогали — только уже под контролем немцев, и куда более активно, даже формировали из добровольцев дивизии против России (как и французы, нейтральные испанцы, а в рядах вермахта добросовестно воевали полмиллиона призванных подневольных поляков, столько же чехов). Традиции европейской русофобии фюрер использовал в полной мере.
Изучил он и опыт массового истребления людей. Перед вторжением в Польшу, на совещании высшего командования в Оберзальцберге 22 августа 1939 г. Гитлер поучал: «Наша сила заключается в стремительности и в жестокости. Чингисхан сознательно и с легким сердцем обрекал на смерть тысячи женщин и детей. История же видит в нем только великого основателя государства… Я дал приказ (и велю расстреливать каждого, кто произнесет хоть одно слово критики) о том, что цель войны заключается не в том, чтобы достичь установленных линий, а в том, чтобы физически уничтожить противника… Только таким путем мы сумеем получить жизненное пространство, в котором мы нуждаемся. Кто сегодня еще говорит об уничтожении армян?»
Однако нацисты учли и ошибки иттихадистов, запакостивших множеством трупами
