Ознакомительная версия.
В 5.40 началось первое заседание бюро ЦК КП(б) Белоруссии с участием руководящего актива. На нем первый секретарь сообщил о нападении Германии. Сделав обзор самых неотложных военно-мобилизационных мероприятий, которые было необходимо срочно осуществить, он предложил пока разойтись, чтобы каждому подумать на своих местах о первоочередных действиях и в 9 часов утра собраться вновь для принятия решения по конкретным задачам.
Около 7 часов позвонил Сталин.
— Здравствуйте, товарищ Пономаренко, — совершенно спокойным голосом сказал он. Затем спросил об обстановке и о том, что предпринимает ЦК КЛ (б) Белоруссии в связи с началом войны. После доклада первого секретаря он сказал:
— Сведения, которые мы получаем из штаба округа, теперь уже фронта, крайне недостаточны. Обстановку штаб знает плохо. Что же касается намеченных вами мер, они в общем правильны. Вы получите в ближайшее время на этот счет указания ЦК и правительства. Ваша задача заключается в том, чтобы решительно и в кратчайшие сроки перестроить всю работу на военный лад. Необходимо, чтобы парторганизация и весь народ Белоруссии осознали, что над нашей страной нависла смертельная опасность и необходимо все силы трудящихся, все материальные ресурсы мобилизовать для беспощадной борьбы врагом. Необходимо, не жалея сил, задерживать противника на каждом рубеже, чтобы дать возможность Советскому государству развернуть свои силы для разгрома врага.
Требуйте, чтобы все действовали смело, решительно и инициативно, не ожидая на все указаний свыше. Вы лично переносите свою работу в Военный совет фронта. Оттуда руководите и направляйте работу по линии ЦК и правительства Белоруссии. В середине дня я еще позвоню вам, подготовьте к этому времени более подробную информацию о положении на фронте.
Следующий раз Сталин позвонил в 11.30 и сразу спросил:
— Что вы можете сказать о военной обстановке? Что делает и как себя чувствует товарищ Павлов?
Пономаренко кратко рассказал ему о тяжелой обстановке по данным штаба фронта и сообщениям секретарей обкомов и райкомов партии.
Но на вопрос о генерале Павлове лукавить не стал и выложил, как есть:
— Несмотря на свои положительные качества: военный опыт, большую энергию, безусловную честность, под давлением тяжелой обстановки, особенно из-за утери связи со штабами фронтовых войск он, товарищ Сталин, потерял возможность правильно оценивать обстановку и руководить сражающимися частями, проявляет некоторую растерянность. Командующий загружен до отказа и, пытаясь решать сотни вопросов и дел, которыми могли бы заниматься его заместители, работники штаба фронта, не сосредотачивается на главных проблемах руководства.
В связи с этим, товарищ Сталин, я бы просил вас, прислать в штаб фронта одного из авторитетных маршалов Советского Союза, который, не будучи поглощен разрешением многочисленных текущих оперативных вопросов, изучал бы внимательно обстановку, продумывал бы неотложные мероприятия и подсказывал их командующему.
— Я уже думал об этом, — ответил Сталин. И тут же добавил: — Сегодня же к вам выезжает маршал Борис Михайлович Шапошников. Имейте в виду: это опытнейший военный специалист, пользующийся полным доверием ЦК. Будьте к нему поближе и прислушайтесь к его советам.
***
22 июня. Воскресенье. День обещал быть ярким и безоблачным. Медленно всходило солнце. С тихих и уютных двориков Минска доносился сладковатый запах жасмина. Легкий утренний ветер шелестел листвой деревьев. Улицы и скверы радовали обывателя океаном цветов. Лето было жаркое. И все, как обычно: в 6 утра заговорило радио. Столица СССР — Москва передавала веселые песни, затем — урок утренней гимнастики и передовую статью газеты «Правда».
С утра в почтовых ящиках домов и квартир горожан лежали свежие газеты.
В этот день артисты МХАТа днем должны были показать пьесу Горького «На дне», а вечером — комедию английского драматурга Шеридана «Школа злословия».
Многие минчане собирались отправиться на только что созданное озеро. Ровно в полдень должно было состояться открытие купального сезона и соревнование физкультурников.
«На пляжах, — сообщала газета, — расположатся 6 духовых оркестров, десяток баянистов будет играть на лодках. Парк культуры и отдыха организует для посетителей озера два больших концерта. Для любителей катания на лодках приготовлено 60 шлюпок»
Утром отсыпались выпускники средних школ, которые в изумительную летнюю ночь веселились под такты прощального вальса, позировали фотографам и гуляли до рассвета.
А еще в этот день в Минске и Минском районе планировалось проведение тактических учений с участием местного населения. Весьма любопытной выглядит и тема занятий: «Охрана и оборона важных объектов города и района от нападения авиадесантных отрядов предполагаемого противника и ликвидация этих отрядов силами местного населения».
Рано утром в окрестностях Минска должны были быть выброшены четыре отряда парашютистов по 10 человек: около аэродрома и рядом с поселками. Парашютисты должны были изображать массовый десант противника, захватывая и разрушая условно: аэродромы, мосты, железнодорожные станции. С противником должны были бороться отрады местной самообороны. Но самое удивительное, что в рамках этих учений в Минске должны были объявить воздушную тревогу с целью проверки работы служб ПВО, светомаскировки, аварийно-восстановительных команд и постов ВНОС.
Все как обычно было и в Москве. «Около 10 часов утра 22 июня, — вспоминал нарком ВМФ адмирал Кузнецов, — я поехал в Кремль. Решил лично доложить обстановку. Москва безмятежно отдыхала. Как всегда в выходные дни, в центре было малолюдно, редкие прохожие выглядели празднично. Лишь проносились отдельные машины, пугая пешеходов тревожными гудками. Столица еще не знала, что на границах полыхает пожар войны и передовые части ведут тяжелые бои. В Кремле все выглядело, как в обычный выходной день. Часовой у Боровицких ворот, подтянутый и щеголеватый, взял под козырек и, как всегда, заглянул в машину. Немного сбавив скорость, мы въехали в Кремль. Я внимательно смотрел по сторонам — ничего не говорило о тревоге. Кругом было тихо и пустынно».
В 12.05 из кабинета Сталина Молотов направился на Центральный телеграф и через десять минут выступил по радио с обращением к народу, которое до этого активно обсуждал и редактировал вождь. Тогда репродукторы во всех городах и селах Советского Союза известили о том, что уже произошло... И мирные люди услышали страшное...
Нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов, выступая по поручению вождя с каждой новой фразой, все больше и больше убеждал в том, о чем знали, но до сих пор не верили...
— Граждане и гражданки Советского Союза! — как-то необычно серьезно говорил он. — Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий. Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне как народному комиссару иностранных дел заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы. В ответ на это мною от имени советского правительства было заявлено, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.
По поручению правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и потому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. (...)
Ознакомительная версия.
