«Моя борьба»
И пока в голове Рудольфа Гесса рождались сумасбродные идеи, Адольф Гитлер уже присматривался к нему, собираясь пригласить его на работу. Именно Гесс записывал сумасшедшие расистские идеи своего лидера. Эта рукопись была напечатана Максом Амманом. Книга получила название «Моя борьба» («Mein Kampf»). Первоначальное название — «Четыре с половиной года борьбы с Ложью, Глупостью и Трусостью» — было отметено как слишком длинное и неблагозвучное, однако, оно дает ясное представление об агитационных идеях и взглядах Алольфа Гитлера в тот период времени. Кстати, Джеральд Састер, автор книги «Гитлер и эпоха Гора», назвал эти идеи «нищетой интеллекта». Первая часть книги Гитлера перенасыщена теориями и голословными утверждениями, нить повествования постоянно теряется. И автор перепрыгивает с одной темы на другую, ведя свое крайне непоследовательное и бессвязное повествование. В этой части слишком много напыщенных разглагольствований, сдобренных откровенно лживыми, а потому заведомо неверными утверждениями. В заключительной части показано хотя бы поверхностное знание и понимание принципов геополитики и тех целей и задач, которых можно добиться, используя пропаганду и агитацию. Первая часть выдает влияние Экхарта, тогда как вторая была написана уже под воздействием общения с влиятельным и уважаемым академиком, Карлом Хаусхофером, который был частым гостем Гитлера в тюрьме. Приглашал его не кто иной, как бывший ученик, Рудольф Гесс.
Профессор Карл Хаусхофер (1869–1945) в свое время отличился на военной службе во время Первой мировой войны и даже получил звание генерала.
Адольф Гитлер превратил свою книгу «Mein Kampf» в настоящую нацистскую Библию.
К концу Второй мировой войны было продано и роздано более десяти миллионов экземпляров.
И все солдаты, воевавшие на передовой, получили по экземпляру в подарок для поднятия боевого духа
Ходили слухи, что профессор обладал даром предвидения и мог с большой точностью указать время и место расположения вражеских отрядов и моменты начала бомбардировок. Не удивительно, что, по всей вероятности, его военное прошлое оказало большое влияние на манеру преподавания, выплескиваясь в агрессивных пронационалистических взглядах. Гессу и его сокурсникам он говорил следующее:
«Я намерен преподавать вам курс политической географии с одной целью — чтобы вы поняли, что эта наука является оружием для достижения былого и будущего величия Германии. Я приучу всю нацию понимать и знать, какую немаловажную роль география играет в истории народа. Даже самый маленький немец перестанет думать узко и ограниченно и начнет мыслить в масштабах целых континентов».
Именно Хаусхофер развил теорию о «жилом пространстве, пространстве для жизни» которой Адольф Гитлер старался прикрыть и оправдать свою неуемную тягу к завоеваниям. И именно благодаря Хаусхоферу разрозненные и непоследовательные мысли и идеи Гитлера обрели форму обоснованных аргументов, сделав национализм «достоянием» не только узкого круга энтузиастов и фанатиков, но и всего народа Германии.
Хаусхофер оправдывал свое участие в формировании нацистской расистской доктрины тем, что он был только простым членом кружка «интеллектуалов», которые старались повлиять на мировоззрение Адольфа Гитлера. Но даже его собственный сын Альбрехт не верил в напускную невинность своего отца. Ожидая вынесения приговора по обвинению в военных преступлениях, в июле 1944 года пилот бомбардировщика Альбрехт Хаусхофер написал поэму, которая заканчивалась следующим четверостишием:
Мой отец нарушил обещание,
Выпустив на волю жуткое создание.
И весь мир поглотило оно.
И имя одно ему — Вечное Зло.
Если верить утверждениям Тревора Ревенскрофта, влияние профессора Хаусхофера было более глубоким, чем признают официальные историки. «Хаусхофер пробудил в Адольфе Гитлере истинные мотивы служения дьяволу, к которому Гитлер и без того чувствовал предрасположенность, и теперь он мог стать сознательным оружием для исполнения зла в XX веке», — писал Ревенскрофт. Для историков стал привычен образ Хаусхофера как самого главного сатаниста, некоего Мефистофеля, который взял на себя задачу по инструктированию Гитлера касательно эзотерических доктрин, частично изложенных в книге мадам Блаватской и связанных с ее теософской теорией, а также исходивших от идолопоклонников Вотана, немецких оккультистов. Однако в своей книге Адольф Гитлер с презрением отзывается о псевдоязыческих сообществах и их лидерах, таких как Гвидо фон Лист, и их так называемых «сатанинских» церемониях и обрядах, которые заключаются в закапывании пустых винных бутылок, выложенных в виде свастики на вершине горы, и выкрикивании клятв верности древним божествам.
Смотр — одно из любимейших мероприятий Адольфа Гитлера. На этой фотографии запечатлено, как соратник фюрера Эрнст Рем медленно и важно движется вдоль рядов почетного караула штурмовиков рядом с турецким посольством в Берлине
Сомнительно, что профессор Хаусхофер посвятил Адольфа Гитлера в одно из тайных оккультных обществ или братств, как то утверждают некоторые писатели. Предел его влияния ограничивался тем, что он открыл Гитлеру глаза на возможность практического использования геополитики, а также представил ему теорию о «жизненном пространстве». Все решили, что профессор Хаусхофер был тайным сатанистом только потому, что осенью 1924 года Адольфу Гитлеру удалось совершить побег из тюрьмы Ландсберг. Теперь у Гитлера был не только возобновившийся острый интерес к политике, но и целая группа соратников. Заслуга Хаусхофера состоит в том, что он смог убедить Гитлера направить свою энергию на эффективные изменения, а не применение жестоких мер. Во время своих частых визитов Хаусхофер раз за разом убеждал Адольфа Гитлера, что необходимо подрывать фундамент республики не с помощью грубой силы, а с помощью сильных аргументов. Он объяснял Гитлеру, что вместо того, чтобы пить пиво во время своих выступлений, лучше было бы пить сладкий чай, оставаясь, таким образом, в трезвом уме и не теряя контроля над ситуацией. С того момента Адольф Гитлер больше никогда не прикасался к алкоголю и стал вегетарианцем Помимо прочего, профессор научил Гитлера, как позиционировать себя перед публикой в качестве авторитарного лидера.
Еще он продемонстрировал преимущество и эффектность выдерживания паузы для формулировки собственных мыслей и высказываний, когда в этом была необходимость, над беспрерывным, но бестолковым разговором. И в заключение профессор привел внешность Гитлера в порядок. Хаусхофер оказался прекрасным наставником — теперь перед публикой предстал не злобный агитатор, но истинный лидер, сильный и уверенный в себе. То, как великолепно профессор справился с поставленной задачей, демонстрирует безоговорочная победа нацистской партии на выборах 30 января 1933 года, когда Адольф Гитлер неожиданно обнаружил, что он теперь один из главных игроков на мировой политической сцене.
И все же, нельзя сказать, что восхождение Адольфа Гитлера к вершинам власти было молниеносным и безоблачным. В течение 20-х годов популярность его политической партии то росла, то снижалась, в зависимости от обстановки в стране — от роста безработицы и инфляции. Когда в середине десятилетия рост немецкой экономики стал увеличиваться, поддержка экстремистов всех рангов резко пошла на спад, и нацисты потеряли значительное число мест в Рейхстаге, немецком парламенте. А когда в 1929 году до Европы докатились шокирующие волны Великой депрессии, публичное негодование против «евреев-капиталистов» и страх перед коммунистической революцией вывели напуганных и озлобленных избирателей на улицы. Начались массовые демонстрации протеста, а нацисты смогли воспользоваться ситуацией и вернуть своей партии былой успех и популярность. Но накануне выборов 1932 года оказалось, что существует довольно серьезная угроза для Адольфа Гитлера быть вытесненным с политической арены. Президент Гинденбург, один из столпов довоенной Германии, терял терпение от засилья экстремистов. Кроме того, он обладал полномочиями и правом распустить парламент, если бы ему показалось, что республиканскому строю угрожает реальная опасность. Гинденбург не скрывал своей откровенной неприязни к Адольфу Гитлеру, которого считал недисциплинированным выскочкой, а нацисты своим поведением предоставили ему все основания приступить к решительным действиям. Они принесли в коридоры парламента свою предыдущую тактику, уместную разве что в пивных: они публично осуждали выступления оппозиции, практиковали массовые исходы членов партии из зала заседаний в знак протеста и даже кидались с кулаками на своих оппонентов. Кроме того, сама партия грозила разделиться на два враждующих лагеря — члены партии, принадлежавшие к высшим чинам немецкой армии, высказывали Гинденбургу свои опасения по поводу росшего количества людей в SA (Sturmabteilungen — нацистские штурмовые отряды), которая становилась настоящей неуправляемой армией.
