Движение Талибан: возникновение, правление, поражение, современное состояние. Дипломная работа - Горунович Михаил Владимирович

На всем протяжении борьбы с советскими талибы получали боевой опыт, прекрасно ориентировались в горах, устанавливали связи с пакистанскими группировками и официальными лицами (особенно с пакистанской разведкой), вождями племен, проходили обучение на территории Пакистана, где ИСИ специально для моджахедов были созданы тренировочные лагеря. После обучения новобранцы контрабандными тропами уходили через границу в Афганистан и включались в борьбу. Эту же тактику талибы используют и сегодня.

Существуют две версии начала организационного становления движения. На наш взгляд, обе они правдивы и вполне приемлемы. Первую версию подробно изложил в своей книге бывший посол Талибана в Пакистане, уроженец провинции Кандагар, мулла Абдул Салам Заиф. Он утверждает, что становление движения началось в провинциальном центре Кандагар на юге страны. Именно Кандагар и южные провинции Афганистана впоследствии станут оплотом талибов.

Какова же причина, побудившая бывших моджахедов объединиться в новую партию? Мулла Заиф говорит, что толчок этому дала гражданская война, разгоревшаяся в стране после вывода советских войск. Правительство Наджибуллы (он сменил Бабрака Кармаля в 1986 г.) уже не контролировало ситуацию в большинстве регионов страны. Провинции находились под контролем различных группировок, которые стали сражаться друг с другом и с правительственными войсками. 16 апреля 1992 г. президент Наджибулла был вынужден подать в отставку и укрылся на территории представительства ООН в Кабуле. Было сформировано переходное правительство во главе с Себгатуллой Моджаддеди сроком на 2 месяца [11, с. 52]. Видные представители оппозиции также вошли в переходное правительство: Ахмад Шах Масуд, Гульбеддин Хекматиар и др. Вскоре из-за разногласий между ними начались вооруженные столкновения, переросшие в полномасштабные боевые действия. Кабул был практически разрушен. В стране началась анархия и кровопролитие. Талибы не принимали участия в боях. Их будущий лидер мулла Омар даже перестроил старую базу моджахедов в Сангисаре в медресе.

В то время по стране нельзя было спокойно передвигаться, все основные магистрали были захвачены вооруженными бандами и на них были устроены КПП. Мулла Заиф свидетельствует, что люди избегали передвигаться по главным дорогам и использовали пути, по которым перевозили контрабанду, а также шли по проселочным дорогам для того, чтобы избежать встречи с бандами преступников, которые останавливали путешественников, грабили их, насиловали их жен. Это происходило по всему югу Афганистана. Нигде вы не могли чувствовать себя в безопасности, везде творилось беззаконие. Банды бывших моджахедов, воров и убийц проливали народную кровь. Никто не мог привлечь их к ответу и поэтому любое путешествие было опасным и дорогим предприятием [11, с. 55].

Отчаявшись обрести безопасность и спокойствие в провинции Кандагар, мулла Заиф и другие талибы решили, что нужно что-то делать. Они организовали встречу видных бывших участников джихада и избрали на ней муллу Мохаммада Омара своим лидером. Мулла Омар был родом из провинции Кандагар, пуштун по национальности. Затем приступили к вооруженной борьбе с целью очистить юг Афганистана от вооруженных банд. Далее в движение стали вливаться большие массы народа, размах борьбы все разрастался и вышел за пределы южных провинций [31, с. 450]. Начало борьбы пришлось на лето 1994 года.

Вторая версия утверждает, что талибы начали захват южных провинций, проникнув в страну с территории Пакистана. Можно предположить, что эта версия вполне дополняет первую и не противоречит ей. Согласно ей, изначально Талибан представлял собой международное движение, во главе которого стояли афганские пуштуны, прошедшие подготовку в медресе исламского религиозного течения “Деобанди” в Пакистане. Идеологические истоки движения находились именно здесь, а его афганские лидеры имели тесные связи с религиозными партиями в Пакистане. Огромное количество медресе образовалось во время правления президента Пакистана Мохаммада Зия-уль-Хака (1978 – 1988 гг.). Предоставляя бесплатные жилье, стол и образование, медресе привлекали много афганских мальчиков из числа беженцев. Во времена войны с Советским Союзом выходцы из стен этих медресе вступали в отряды моджахедов, чтобы сражаться в Афганистане во имя защиты ислама. Но так как затем гражданская война стравила одних мусульман с другими, то целью движения Талибан стало положить конец анархии в Афганистане, а также провести религиозную и культурную реформы путем создания государства чистого ислама, идеологической основой которого были бы принципы Салафии (ориентация на образ жизни и веру ранней мусульманской общины, отрицание нововведений в исламе). Такие политические амбиции были у различных религиозных партий и в самом Пакистане, но политическая анархия в Афганистане предоставила движению Талибан более удобные возможности для достижения этой цели.

Талибан не был похож на другие политические движения Афганистана: его лидеры отличались не только духовным происхождением, но, кроме того, последователями движения были почти поголовно беженцы. Война с Советами длилась так долго, а поток беженцев в соседние страны был настолько большим, что с течением времени они стали новым классом людей: афганские беженцы, родившиеся в Пакистане, которые никогда не видели Афганистан и не жили там. Общеизвестно, что лагеря беженцев – это очаги, из которых распространяются всевозможные радикальные движения. Живут в лагерях, как правило, очень бедно; для юношей в них отсутствуют какие-либо возможности продвижения в жизни; лагеря находятся под контролем политических группировок, которые манипулируют их обитателями. Надежда обрести утерянное отечество у обитателей таких лагерей особенно сильна, но с течением времени родина представляется им все более и более чем-то мифическим, потому что дети беженцев знают ее только по рассказам других. Они идеализируют прошлое, так как в настоящем они живут очень плохо, а будущее очень неопределенно. Политические, этнические, религиозные группировки обращаются к сторонникам с радикальными воззваниями, возбуждая в них осознание необходимости не только вернуть себе утерянное отечество, но и впоследствии преобразить его [2, с. 300].

С выводом советских войск беженцы могли бы вернуться на родину. Но борьба между моджахедами лишила такой возможности большинство из них.

Если все же беженцам удавалось вернуться домой, то их взору представала уже не та страна, какой они ее когда-то покидали. Хотя и слабая, но до войны экономика по крайней мере худо-бедно работала и в целом обеспечивалась безопасность жизни и собственности. Теперь же ничего этого не было и в помине. Моджахеды, которые были героями в священной войне против СССР, утратили уважение, так как они стали просто группировками, защищающими собственные интересы и участвующими в жестокой борьбе за власть с другими партиями и фракциями. Талибан использовал недовольство народа двумя способами. Во-первых, талибы призывали в свои ряды мужчин, которые были еще слишком молоды чтобы сражаться против советских солдат. Они дали им возможность участия в новом джихаде, основная идея которого – установление более “правильной версии” ислама в Афганистане. В период борьбы против советских молодым афганцам хотелось внести свой вклад в джихад, а новое поколение молодых беженцев искало свой идеал, который был бы равнозначен. То, что талибы видели ислам более радикальным, чем все их предшественники, для людей, которым не с чем было сравнивать, значило очень мало. Для талибов намного проще было представить идеальный для Афганистана путь развития и заставить признать этот путь других. Они прочно усвоили то, чему их учили в духовных заведениях и не были способны на какие-либо уступки в повседневной жизни. Их враждебность в отношении женщин вполне может проистекать из того, что в раннем возрасте этих мальчишек забрали из их семей, они оказались оторваны от матерей и росли в духовных заведениях, где были одни мужчины. Во-вторых, Талибан привлекал к себе недовольное население, проживающее в неспокойных районах. Недовольный существующим положением народ поддержал бы любой политический режим или идеологию, которые могли бы стабилизировать обстановку в стране [2, с. 302].