Переполох на эскадре был полный, эскадра остановилась, пошли с тралами паровые катера, миноносцы, то там, то сям стали взлетать столбы воды от взрывающихся в тралах мин — японцы приготовили форменный сюрприз. Конечно, о дальнейшем выходе в море, пока не очистим проход, и думать было нечего, мы до двух часов тралили, около 16-ти мин было уничтожено, но сказать, что выловили все основательно, не было уверенности, и, действительно, при возвращении обратно в Артур “Севастополь” наткнулся на 17-ю[69].
Помнится мне, что только в третьем часу мы тронулись тихо в море, перед нами шел тралящий караван, “Полтава” в строю броненосцев была головным, “Цесаревич” с адмиралом — концевым. Мы уже далеко отошли от Артура, но адмирал не отпустил караван».
Порт-Артурская эскадра на внешнем рейде. На первом плане эскадренный броненосец «Пересвет» Ползли черепашьим шагом
«В это время из Дальнего показался “Чин-Иен”, из его труб валил густой дым, видимо, шел полным ходом, но мы знали, что больше 12 узлов он не ходит. Горизонт был совершенно чист, ни одного дымка не было видно, “Чин-Иен” ясно шел одиноким и прямо лез в наши руки, но адмирал сохранял 4-узловой ход, он не рискнул броситься на старый броненосец с “Цесаревичем” и “Ретвизаном”, которые могли бы, дав по 17 узлов, быстро догнать врага и утопить его безнаказанно.
Расстояние до “Чин-Иена” было не более 90 кабельтовых, виден был весь его корпус, но мы ползли черепашьим шагом и дали добыче ускользнуть».
В дальнейшем Витгефт говорил, что, по имевшимся у него сведениям, японский флот в Желтом море был слабее русского и находился в разных районах. Поэтому он рассчитывал, что без помехи за ночь уйдет далеко в море. На другой же день он, Витгефт, предполагал идти к островам Эллиот и атаковать находившиеся там основные силы противника.
В 4 часа 40 минут пополудни эскадра вышла на глубокую воду, и сопровождавший ее тралящий караван под охраной пяти миноносцев был отпущен в Порт-Артур.
Неприятельский флот в составе 4 броненосцев, 4 броненосных крейсеров, 1 устаревшего броненосца, 13 крейсеров и 30 миноносцев появился на видимости в начале шестого часа, когда эскадра уже прошла 20 миль. Он шел четырьмя отрядами. Три из них легли на параллельный с нашим курс, а четвертый пошел е обход эскадры, отрезая ей обратный путь в Порт-Артур.
В начале появления противника Витгефт пытался занять выгодное положение для боя, но затем проявил, по-видимому, непростительное малодушие. Считая без всякого на то основания бой безнадежным, он изменил свое первоначальное решение и приказал возвращаться в базу. В 6 часов 50 минут по сигналу флагмана эскадра повернула и пошла к Порт-Артуру.
Комментирует капитан 2-го ранга Лутонин.
«Цесаревич» дает полный ход. Назад в Артур
«Выйдя на простор, адмирал перестроил свою эскадру в кильватер и пошел головным, концевым шла “Полтава”. Море было спокойное, ветер не более двух баллов. Перед закатом солнца на Ost показалась масса дымков, это шел нам навстречу адмирал Того.
Курсы были сходящиеся, и потому корпуса японцев быстро обрисовались на горизонте. Вон головным идет “Микаса”, его ни с кем спутать нельзя, за ним “Асахи”, “Сикисима”, двухтрубный “Фудзи” или “Ясима”, типичные “Ниссин” и “Касуга”, четыре броненосных крейсера и более десяти бронепалубных с тремя соглядатаями типа “Касаги”, затем мелкие суда и, как саранча, миноносцы.
Мы идем на сближение, тревога пробита, расстояние около 60 кабельтовых — вдруг адмирал поворачивает на 180 градусов, за ним последовательно поворачивают все броненосцы, “Полтава” по-прежнему осталась концевым. “Цесаревич”, повернув на Артур, дает полный ход, мало-помалу мы начинаем все отставать и отставать, но адмирал хода не уменьшает, расстояние все увеличивается и увеличивается. “Полтава” брошена на произвол судьбы, так как со своими 13-ю узлами хода ей не догнать головного, идущего по 16».
Все летописцы Порт-Артура объясняют нежелание адмирала Витгефта выходить в море, в частности, тем, что очень он берег временно доставшиеся ему в команду броненосцы. Заботился о сохранности, значит, сильно. Случай оставления на произвол судьбы тихоходной «Пролтавы», что, как мы увидим дальше, вообще, явится типичной чертой флотоводческого почерка «не флотоводца» Витгефта, заставляет в значительной степени усомниться в этом неукоснительном стремлении контр-адмирала сберечь вверенную его попечению материальную часть.
Посмотрим, кстати, как сложилась судьба отставшего корабля.
Японские миноносцы
«Мимо нас проходят наши крейсера, японцы нерешительно следуют за эскадрой, огня не открывают, хотя было время, что дистанция между ними и нами была 52 кабельтовых.
Зато три отряда их миноносцев охватили нас с боков и кормы, шли вне выстрела и, видимо, ждали наступления темноты, чтобы броситься в атаку. Солнце, к счастью, заходило поздно, была продолжительная заря, и японцы долго не решались атаковать. Их три отряда, численностью более 60 миноносцев, все более и более охватывали нас, все ближе и ближе с наступлением темноты подвигались к броненосцу.
Артур был уже недалеко, виднелись огни стоявших на рейде судов, японцы начали атаку. Так как внезапности никакой не было, враг ожидался каждый момент, то атаки не удавались. Мы на ходу выдержали их четыре и успешно отразили.
Один миноносец, разрядив свои аппараты и не попав, с досады открыл по нам огонь из 75-мм и 57-мм пушек. Один снаряд его угодил в палубу около носовой 12-дм башни, через мостик просвистело еще несколько снарядов, но выстрелы из 6-дм наших пушек скоро отбили охоту у храброго неприятеля.
После сигнальщики с батареи № 20 говорили, что один миноносец был утоплен последним идущим кораблем, значит “Полтавой”. Лично мы этого не видели, поэтому и приписывать себе утопление миноносца не можем. Особенно яростна была четвертая атака, когда мы подходили уже к якорному месту».
На «Полтаве», задний ход!
«Тут случился необъяснимый до сих пор факт: мы были уже близко от своего места, впереди нас виднелся высокий силуэт броненосца типа “Пересвет”, на рейде был мертвый штиль, так что все звуки отчетливо слышались. На мостике стоял командир, я и еще два офицера, вдруг мы ясно услышали:
“На «Полтаве», задний ход!”
Командир, думая, что “Пересвет” идет задним ходом, сразу застопорил машину и дал самый полный задний ход, в это время с бака кричат:
“Под тараном мина пошла!”
Не сделай мы этот маневр, мина ударилась бы в наш нос и взорвала бы “Полтаву”. Сколько мы потом ни спрашивали на “Пересвете” и на “Победе”, никто с них нам ничего не кричал, так и не удалось выяснить, кто спас “Полтаву” от японской мины».
Капитан 1-го ранга Эссен очень сожалел
«Во время атаки по правому борту мы услыхали из воды голоса:
“На «Полтаве», спасите!”
При свете прожекторов увидели, что в воде барахтаются три человека и отливное течение их уносит в море. Оставить на погибель трех людей нельзя, но и спасать их очень трудно. Надо спустить из ростр катера, в это же время откинуть шесты и поставить сетевое заграждение, а раз шесты откинуты — шлюпку спустить нельзя.
Решено было спускать шлюпку, постановку сетей задержать и отбивать атаки. Все-таки маневр был очень затруднителен, потому что японцы не дремали, атаки шли своим чередом, электрическую лебедку приходилось стопорить, катер висел в воздухе, а под ним стреляли из 6-дм пушек. Наконец удалось спустить, двое людей подобраны нами, один “Новиком”.
Сети тотчас же откинуты, ну теперь легко на душе — пусть их атакуют. Когда спасенные люди были приняты на палубу, то я спросил у них: каким образом они очутились в воде и с какого судна. Оказалось, с “Севастополя”, но как попали в воду — не помнят. Предполагая, что сбросило их в воду при постановке сетевого заграждения, я высказал им это, и они подтвердили, что именно сетями их сбросило.
На деле оказалось совершенно другое.
“Севастополь”, отклонясь влево, случайно наткнулся на поставленную и не вытраленную японскую мину. Произошел взрыв в левом носовом 6-дм погребе, броненосец вздрогнул, и командир его решил идти на мелководье под Белый Волк, чтобы там выяснить степень серьезности полученной пробоины. Когда произошел взрыв, то эти три молодца, кстати, призванные из запаса, в паническом ужасе прыгнули за борт и искали спасения вплавь.
Когда на следующий день мы сдали их на “Севастополь”, то командир его капитан 1-го ранга Эссен очень сожалел, что спасли таких трусов».
