города. Каменный город представлял собой старинную крепость, окруженную башнями и стенами, построенными еще в Средневековье из дикого камня. Новый, или Земляной, город возводился при воинственном короле Густаве-Адольфе. Для атаки с суши была доступна только восточная, обращенная в сторону Невы часть Нового города. Ее укрепления представляли собой сплошной бастионный фронт с равелином. Со стороны моря и с северо-запада Выборг был укреплен слабее.
На первый раз русские войска под Выборгской крепостью задержались недолго. В осадном лагере заканчивался провиант и фураж, осадный артиллерийский парк отсутствовал. Морские ворота Выборга оказались защищенными лучше, чем ожидалось. Но и русским, и шведам было ясно: борьба за сильную крепость, которая грозно нависала над строящимся Санкт-Петербургом, еще впереди.
…Битва под Калишем стала своеобразным завершением трудов начального периода Великой Северной войны. Для России это было время жестоких испытаний. Поражение ее молодой регулярной армии под Нарвой в 1700 году создало реальную угрозу вражеского нашествия. В таких условиях от государя-самодержца требовалась железная воля, громадный государственный ум, огромное дипломатическое умение и прекрасное знание военного искусства, чтобы не согнуться под тяжестью неожиданно свалившихся несчастий и твердо идти к намеченной цели. На это обращали внимание многие исследователи Петровской эпохи.
Петр I такими качествами обладал. Он настойчиво продолжал военные преобразования, укреплял обороноспособность государства. После нарвской «конфузии» в скором времени начались активные боевые действия против шведов. На берегах Невы и в Прибалтике русская регулярная армия одержала свои первые победы. Именно в первые годы войны была решена задача стратегической важности: русские войска освободили от шведов Ингрию и прочно закрепились на берегах Балтийского моря.
Тогда хорошо понималось, что борьба против такого сильного противника, каким была Швеция, будет продолжительной. Положение осложнялось тем, что из войны вышли союзники России – Дания и Саксония. После этого стало ясно, что возможность вторжения Карла XII в российские пределы вполне вероятна.
«…Сия война, – писал Петр I своему сподвижнику Ф.М. Апраксину, – над нами одними осталась: того ради ничто так не надлежит хранить, яко границы, дабы неприятель или силою, а паче лукавым обманом не впал».
После поражения короля Августа II и занятия шведами Саксонии ситуация в войне менялась коренным образом: армия карлистов в своих главных силах вознамерилась победно повторить Нарвский поход, но уже не в Эстляндии. Это прекрасно понимали в окружении русского царя. В декабре 1706 г. в местечке Жолкиеве (ныне город Нестеров, Львовская область Украины) Петр I созвал военный совет. Он должен был решить, «давать ли с неприятелем баталию в Польше или при своих границах».
На совет в Жолкиев (25 верст от Львова) прибыл почти весь генералитет русской армии: Шереметев, Меншиков, новый глава Посольского приказа Головкин (Головин умер летом 1706 года) и другие лица. Речь шла о продолжении войны в ожидании похода главной королевской армии в пределы России, в чем сомневаться уже не приходилось. То есть события в Северной войне получали новый ход.
Участники Жолкиевского совета единодушно высказались за то, «чтоб в Польше не давать: понеже, ежели какое нещастие учинилось, то бы трудно иметь ретираду; и для того положено дать баталию на своих границах, когда того необходимая нужда требовать будет: а в Польше на переправах, и партиями, так же оголоженьем провианта и фуража, томить неприятеля». То есть это была программа действий на тот случай, если начнется вторжение армии Швеции в российские пределы.
Военный совет в Жолкиеве решил следующее: отводить действующую армию в глубь своей страны с тем, чтобы измотать, истощить противника в оборонительных боях и тем самым создать условия для перехода в решительное наступление. Таково было стратегическое решение. Предстояло развернуть партизанское движение в тех районах, которые будут заняты шведскими войсками: речь шла о народном сопротивлении. О том писал царь Петр I в своих «универсалах» (обращениях) к верноподданному народу.
Одновременно принимались меры к подготовке всего государства к обороне, большинство из которых так и остались на бумаге. Деятельный Петр I разослал во все города, расположенные в полосе «от границы 200 верст поперек, а в длину от Пскова через Смоленск до Черкасских городов», приказ, чтобы жители этих городов «от прихода неприятельского были во всякой осторожности и опасении». На дорогах указанной пограничной полосы в лесах устраивались завалы. Запасы продовольствия готовились к эвакуации.
Особое внимание уделялось укреплению Смоленска и Москвы. Смоленск, стоявший на прямой дороге к первопрестольной Москве, имел самую мощную каменную крепость, построенную усилиями царя Бориса Годунова. Что касается стольного града Москвы, то Петр I писал: «Фортецию московскую надлежит, где не сомкнуто, сомкнуть, всем здешним жителям сказать, чтоб в нужном случае готовы были».
Готовясь к защите собственных пределов, Петр I, добившийся возвращения древних новгородских земель – «пятин», стремился закончить войну со Швецией «добрым миром», с закреплением за Россией выхода в Балтику. Он через своих дипломатов обратился к ряду европейских стран с просьбой выступить посредниками в этом деле. Однако такие просьбы ответа не получили. В Западной Европе всерьез опасались, что Карл ХII, развязав себе руки на востоке, со своей армией пойдет на запад, уже поставив на колени германскую землю Саксонию.
Англия, которая вела войну за испанское наследство, была заинтересована в затягивании войны между Швецией и Московией. В противном случае шведы вероятнее всего становились ее новым противником. «Если, однако, интересы Англии, – доносил в Лондон британский посол в Санкт-Петербурге, – требуют удаления русских от Балтийского моря, необходимо обдумать, каким путем удобнее и благовиднее достигнуть такого результата».
Сам король Карл ХII до последних дней жизни не был настроен на заключение мира с русским царем. Он открыто говорил о своих агрессивных намерениях в отношении России, решившей скрестить с ним оружие за обладание выходом в Балтийское море, которое шведы уже давно считали «своим» морем. В официальных кругах Стокгольма говорили, что «король помирится с Россией, только когда он приедет в Москву, царя с престола свергнет, государство его разделит на малые княжества, созовет бояр, разделит им царства на воеводства».
В Европе уже начинали понимать, что Швеция с Московским походом своего воинственного короля попала в затруднительное положение. Русский посол в Вене барон Генрих Гюйсен сообщал в Москву в сентябре 1707 года: «Шведы идут в Россию нехотя и сами говорят, что почти совсем отвыкли от войны после продолжительного покоя и роскошного жилья в Саксонии. Поэтому некоторые предсказывают победу Петру, если (он) вступит с Карлом в битву».
Тамошний посол Франции Базенваль высказался еще более определенно: «Кампания против России будет трудной и опасной, ибо шведы научили московитов военному искусству, и те стали грозным противником. К тому же невозможно сокрушить такую обширную могущественную страну».
