Обер-квартирмейстер 6-го корпуса И. П. Липранди:
«Что касается до позиции в общем смысле, то описывать ее подробно и исчислять ее недостатки и выгоды <…> было бы излишне. Замечу только одно, что на всем пространстве от Царева-Займища, куда прибыл Кутузов, до Москвы не было ни одной позиции, которая, после всех недостатков, приписываемых Бородинской, была бы для нас лучше».
Заявление И. П. Липранди выглядит несколько странно, ибо существовали мнения совершенно противоположные, в том числе и исходившие от людей весьма авторитетных.
Генерал П. И. Багратион:
«Все выбираем места и все хуже находим».
Но М. И. Кутузова это, похоже, совсем не смущало.
Главнокомандующий М. И. Кутузов:
«Слабое место сей позиции, которое находится с левого фланга, постараюсь я исправить искусством».
Как он это сделает, мы очень скоро увидим.
Местность же и в самом деле была неудобна для обороны, но кое-что все же русские успели сделать.
Генерал М. Б. Барклай-де-Толли:
«Прибыли мы, наконец, 22-го в позицию при Бородине. Она была выгодна в центре и правом фланге, но левое крыло в прямой линии с центром совершенно ничем не подкреплялось и окружено было кустарником; на расстоянии ружейного выстрела, для прикрытия некоторым образом сего фланга построен был редут».
Это имеется в виду Шевардинский редут, о котором речь пойдет ниже.
Генерал Л. Л. Беннигсен:
«Было приступлено к сооружению батарей».
Это имеются в виду батареи в Семеновских флешах (52 орудия) и батарея на Курганной высоте (18 орудий). Как ни странно, много батарей и укреплений М. И. Кутузов приказал построить и на защищенном от фронтального удара правом фланге, то есть в месте, удаленном от того, где будет проходить Бородинское сражение. Например, у деревни Горки и у деревни Маслово. Чтобы было понятно: первая находилась в километре от деревни Семеновское, в районе которой шли основные бои, а вторая — в четырех с лишним километрах.
Получается, что М. И. Кутузов, вместо того чтобы, ограничившись наблюдением течения реки Колочи, поставить сильные резервы за левым флангом, растянул армию вправо от деревни Горки. Из-за этого он начал сражение, лишив самого себя содействия целой трети своих войск.
Неужели Михаил Илларионович действительно ожидал нападения на свой правый фланг? Или он так хотел обмануть Наполеона? Но в чем тогда заключался смысл этого обмана?
Британский генерал Роберт Вильсон:
«Повсеместно проходимый Колоцкий ручей, протекающий по глубокому оврагу, прикрывал фронт правого фланга и часть центра до самой деревни Бородино».
Левый фланг начинался у холмов выше Бородина, за селом Семеновским, на более открытой, но пересеченной глубокими оврагами и зарослями кустарника местности, что затрудняло наступление сомкнутым строем.
Справа от позиции, возле леса, были сооружены земляные укрепления.
На холмах перед Горками — в правом центре позиции — расположились два сильно укрепленных редута, господствовавшие над Бородином, Колочей и большой, так называемой Новой Смоленской, дорогой, которая, проходя через Бородино, Горки и центр армии, вела в Можайск. В четырехстах ярдах от батареи в Горках была выдвинута другая батарея, где находилось 1200 чел.
Наиболее слабым оказался левый фланг — бастионированная батарея с завесами, расположенная на высотах перед равниной. Эта батарея соединяла центр и левый фланг.
Село Семеновское, находившееся перед фронтом левого фланга, было сожжено, дабы не дать укрепиться в нем неприятелю. Здесь же предполагалось соорудить сильный редут, но укрепление сие оставалось лишь едва намеченным.
Перед руинами села проходил глубокий овраг, за которым располагались флеши, или реданы, предназначенные для поддержки передовых егерей, а около деревни Шевардино на холме между двумя перелесками было еще одно укрепление для защиты села Семеновского.
«Французская сторона» оценивает русские укрепления на Бородинском поле не слишком высоко.
Командир батальона 3-го (вестфальского) линейного полка Фридрих-Вильгельм фон Лоссберг:
«Для усиления позиции русские построили несколько не вполне законченных редутов и флешей <…> которые однако не допускали взаимной поддержки огнем, так как были построены слишком далеко друг от друга. Все эти препятствия не обладали достаточной силой для задержания Наполеона с его армией, привыкшей к победе».
Полковник Жан-Жак Пеле-Клозо:
«Укрепления русских были очень дурно расположены. Единственное их достоинство состояло в слепой храбрости тех, кто должен был их защищать».
Проблема заключалась еще и в том, что земляные работы на Бородинском поле затруднялись множеством камней. Это не давало никакой возможности придать достаточные размеры профилям укреплений. Кроме того, ощущался недостаток в фашинах[4]. Все скаты укреплений получились отлогими, а о других искусственных препятствиях на левом фланге и в центре позиции не могло быть и речи.
Последние арьергардные бои
23 августа (4 сентября) 1812 года главные силы русской армии по-прежнему находились на позиции у деревни Бородино. А вот арьергарду генерала П. П. Коновницына в тот день пришлось выдержать два упорных боя.
Адъютант Кутузова А. И. Михайловский-Данилевский:
«23 августа Мюрат атаковал Коновницына, расположенного с арьергардом у Гриднева, в 15-ти верстах от Бородина. Коновницын долго не уступал ни шага, пока под вечер вице-король [Эжен де Богарне. — Авт.] не показался на его правом крыле. Тогда, пользуясь темнотою, он отошел к Колоцкому монастырю».
Рапорт П. П. Коновницына князю П. И. Багратиону:
«Неприятель в числе 40 эскадронов с 18 орудиями и двумя большими колоннами пехоты шел на центр; гораздо в превосходном числе обходил правый фланг, не желая завязать серьезного дела. Кавалерия наша, под прикрытием огня артиллерии, медленно отступала. Неприятель два раза бросался в атаку, но был кавалериею остановлен. В продолжение самого сильного действия с фронта, когда артиллерия наша, переходя с одной высоты на другую, вредила неприятелю, правый наш фланг был совсем обойден и казаки потеснены были к селению Гридневу. Тут располагалась пехота, и высоты заняты были артиллерией, огонь которой остановил приближение неприятеля, нанося самый сильный вред колоннам. В продолжение сей канонады кавалерия наша отступила в порядке и снова построена на высотах, тогда открылся огонь жестокий с обеих сторон. Несмотря на все усилия неприятеля овладеть нашею позицией, он был остановлен с большим пожертвованием. К концу дела кавалерия наша заняла снова позицию около деревни Валуево, и артиллерия снова с удачею действовала так, что неприятель не смел идти далее».
Подполковник Д. В. Давыдов:
«Неприятель усиливался всеминутно. Грозные тучи кавалерии его окружали фланги нашего арьергарда, в одно время как необозримое число орудий, размещенных пред густыми пехотными громадами, быстро подвигались прямо на него, стреляя беглым огнем беспрерывно. Бой ужасный! Нас обдавало градом пуль и картечей, ядра рыли колонны наши по всем направлениям… Кости трещали! Коновницын отослал назад пехоту с тяжелою артиллерией и требовал умножения кавалерии.
Уваров прибыл с своею и великодушно поступил под его начальство. Я сам слышал, как он сказал ему: „Петр Петрович, не то время, чтобы считаться старшинством; вам поручен арьергард, я прислан к вам на помощь, — приказывайте!“ <…> К славе нашего Отечества, это не один пример…»
Как видим, войска генерала Коновницына сражались отважно, и им удалось надолго задержать продвижение наполеоновской армии.
Генерал П. П. Коновницын:
«В продолжение десяти часов сражения мы уступили неприятелю не более девяти верст, останавливаясь в пяти позициях».
Умелые действия Коновницына дали возможность русским начать строить укрепления на основных позициях у деревни Бородино. В частности, был построен упомянутый Шевардинский редут, героическая оборона которого на следующий день позволила еще на сутки задержать наступление Наполеона.
После того как генералом Коновницыным было получено известие об обходном движении противника, он отвел свои войска за реку Колочу и присоединился к корпусам, занимавшим позицию в районе деревни Шевардино.
Данные о численности обеих армий очень сильно разнятся. Точные цифры называют многие участники сражения, но вот можно ли им верить?
Британский генерал Роберт Вильсон:
«Русская армия имела 90 тыс. регулярного войска, 10 тыс. московских и смоленских ополченцев, подошедших за последние два дня, и 7 тыс. казаков».
