стол садить?
Был мальчик один маленький, мы его называли Тайсон. Встретили, он грязный, одежда рваная вся. Взяли его, пошли на рынок, одели в спортивный костюм. Или, когда самим стирать лень было — привозили вещи местным, платили им тысячу местных франков. Это у них зарплата за полный рабочий день, а тут они за час зарабатывали столько. А когда стали уезжать, они, когда узнали — плакали. Мы же как ни придем — то с шоколадкой, то с консервами, понимали, что им тяжело, помогали, с уважением относились. Так что прощались они с нами со слезами на глазах. Вот этим мне ЦАР запомнилась.
В январе нас привезли в Хшам, мы по всему поселку распределились и готовились к наступлению. В ночь с 7-е на 8-е построились мы в колонну на одной из улиц — никуда не выдвигались, стояли и ждали команды. И в этот момент гранатометчик, товарищ мой Саша слышит и видит, как на горизонте небо расчертили полосы и всполохи, как бенгальские они. Звучит команда пригнуться. Все ложатся, а Саша, как страус, пригибается — и у него зад торчит в сторону прилета ракеты. Мы Саше: — Саш, ну что за поза?
Как потом оказалось, эти полосы и всполохи была работа «Апача», который долбил по артиллерии. То есть он уже работал — но мы думали, что это наши работают: нам до этого говорили, что будет поддержка нашей артиллерии.
Слышим, летит самолет. Мы думаем: «Это точно наши». И в этот мо мент от самолета пришло нам два прилета — в голову и хвост колонны. Первую машину прошило насквозь, а сзади уже успели сообразить, что происходит, и с техники спрыгнули в укрытие.
Мы все вылезли из машин — и тут началось. Сперва пошел полный прострел колонны. Длилось долго — с половины первого до четырех утра. Они не залетали за линию разграничения — за железную дорогу, которая пролегала сразу за Хшамом. Нам, честно говоря, повезло, что они работали со своей территории: если бы американцы залетели за «железку», то, наверно, никто бы оттуда не вышел живьем. Мы ушли в поселок, а они по поселку работать уже побоялись. А тот самолет, которой мы слышали, был истребитель, потому что скорость была большой. Еще был беспилотник и два «Апача».
Как мы с колонны отошли, прилетели «Апачи» и начали долбить по очереди: один работает, второй кружит вокруг, потом они меняются. Мельницей работали. Зрелище ужасное. Слева наш отряд торчит в поле — им деваться некуда. Когда мы вышли на дорогу, было еще два прилета. Видимо, один из «Апачей» нас, русских очень любит — он-таки сработал на нашу территорию через железную дорогу, выстрелил в нашу толпу и «задвухсотил» пулеметчика, помощника пулеметчика и гранатометчика. А тех ребят, кто в поле оказались, «Апач» буквально в упор расстреливал. Это даже боем не назовешь — просто мясорубка.
У нас в колонне шел древний танк — я даже не знаю, что это за «тэшка» была. Пилот «Апача», наверное, на него посмотрел и подумал, что это памятник стоит — и не стал ракеты на него тратить. А водитель танка молодец, машину вывел и еще помогал машине выбираться из кювета, вытаскивал ее. Хотя для вертолета танк — это первоочередная цель, но «Апач» не стал стрелять. А вот, к примеру, Т-72 выбили сразу.
Самый страшный бой. Ничего не поделаешь.
Ночью духи начали нас обстреливать. Было принято решение их въебать. В 23.45 мы въебали по ним из всех орудий. Мы заранее предупредили союзников, что ночью ожидается большой замес, попросили повесить самолеты и включить ПВО.
И мы бы порвали их и дошли до границы Ирака за несколько дней. Но нас просто предали. Когда мы пошли на штурм, мы не знали, что самолеты над нами только американские, а пвошники все залезли к бабам под юбки.
Командиры, говорят, пытались дозвониться кому-то в погонах, но те просто отключили телефоны. Нас несколько часов просто утюжили, равняя с землей. Несколько «апачей» в воздухе крутили «карусель», работала «летающая батарея» А-130, бомбер B-52, поднятый с Катара, несколько «риперов», и всей этой хрени хватило бы, чтобы уничтожить вообще всю Сирию.
В итоге погибло много наших. Но прежде, чем нас разъебали, мы америкосов покрошили неплохо. Они хотели нас отбросить за Евфрат, но понеся потери, мы не только не откатились, но и продвинулись на 500 метров. Так как били в основном по второму эшелону.
Надеюсь, когда-нибудь история разберет, где были эти твари, которые нас предали. Их фамилии и звания ребята знают.
Проскочивший «Бардак» и смятый «Урал»
Поступила нам задача — занять завод, вокруг него духи вовсю крутились. Весь январь нас собирали в Хшаме, готовились. Перед началом выдвижения посидели, отоспались. Ночью нас начинают строить в колонну. Ночь безлунная, темень — хоть глаз выколи.
Вытянулись в колонну, в 6 вечера встали — стоим, тупим. Наш взвод стоял прямо в центре. Я на танке сидел Т-64, у него еще прицел был такой дебильный, итальянский. Садыки откуда-то притащили, он ни фига не работал — хотя типа дальномер. Они все пытались его починить, но никто не знал, как это сделать.
Сидим, уже темень, начали артой обмениваться — мы по ним, они по нам. В рацию проскакивает:
— Нам прилетело.
— Убитые есть?
— Нет.
— Стоим.
А говорили же, что ВКС нам будут помогать. Сидим час, полтора, жрать уже охота. К танкистам стучусь. Я до этого танк не видел никогда, в первый раз на нем сидел. Открывается люк, я туда голову засовываю — железная банка, там три человека, морды такие, здоровые мужики — накурено, дымина валит. Как в американских фильмах про негров, которые едут и дудку свою дуют, а дым валит из всех окон. Вонища стоит:
— Мужики, есть что пожрать?
Рука из дыма высовывается, протягивает что-то типа «Сникерса» сирийского.
— Спасибо.
Хоп, закрылись — нормально у них там. Я спускаюсь, облокотился на броню, стою — смотрю. Как раз справа от завода поселок был, и оттуда пошли выходы реактивные, как «Град» работает. Только присаживаюсь — и тут как пошли прилеты, как раз где артиллерийский дивизион стоял. Присаживаюсь и говорю напарнику:
— Блин, нас по ходу «Градами» раздолбали.
Тут, короче, слышим звук самолета — наверно даже не заходящий, не пикирующий, а скорее наоборот
