Ознакомительная версия.
30 апреля 1945 года в 22.40 бойцы 171-й стрелковой дивизии капитан Владимир Маков, старшие сержанты Алексей Бобров, Гази Загитов, Александр Лисименко и сержант Михаил Минин водрузили свое знамя на скульптурную композицию «Германия». Это знамя не сохранилось до наших дней.
Над Брандербургскими воротами знамя водрузили старший сержант Андреев и сержант Бережной 416-й стрелковой Таганрогской Краснознаменной, ордена Суворова (Азербайджанской) дивизии».
Примечательно, что Знамя Победы (пусть самодельное, и все же), водруженное разведчиком Булатовым и Кошкарбаевым в 14 час. 25 мин. по московскому времени, было единственным провисевшим тогда целых девять часов. Официальному Знамени Победы повезло гораздо больше, как, собственно самим Егорову и Кантарии. Благодаря Бересту они закрепили Знамя Военного совета на той стороне, с которой к Рейхстагу подходили части 5-й Ударной армии. Только здесь огонь противника был гораздо слабее. И к исходу следующих суток, когда артиллерия смела с западной стороны десятки доставленных сюда с риском для жизни красных флагов, в том числе и тот, что первым водрузили на крыше, Знамя Военного совета, оставшись невредимым, вполне гордо колыхалось над дымящимся Берлином…
Что и говорить, если сам Кантария, которому досталась слава знаменосца Победы, отвечая на вопросы корреспондента, откровенно скажет: «Утром 30 апреля увидели перед собой Рейхстаг — огромное мрачное здание с грязно-серыми колоннами и куполом на крыше; в Рейхстаг ворвалась группа наших разведчиков: В. Провоторов, Гр. Булатов. Они укрепили флаг на фронтоне. Флаг тотчас же заметили воины, лежавшие под огнем противника на площади».
В июне 1945 года Григорий Булатов в составе группы участников штурма Берлина попадает в Москву, где принимает участие в Параде Победы. А потом, в одной из московских гостиниц, его обвинили в попытке сексуального насилия над женщиной из обслуживающего персонала. На суде бывший разведчик получил полтора года. Есть утверждения, что на Булатова был написан ложный донос. Как мы знаем, в жизни бывает и не такое, однако что произошло тогда с героем-разведчиком, на сегодняшний день доподлинно неизвестно. Связывать же это темное дело с попыткой упрятать в тюрьму самого первого знаменосца Победы, чтобы он замолчал, было бы слишком абсурдным. Ведь Булатов получил только полтора года, а не 25. Более того, после своего первого срока он продолжил службу в Германии, где возил какого-то майора. Демобилизовавшись в апреле 49-го, Григорий Петрович вернулся на родину. Говорят, это был обиженный, осунувшийся и резко постаревший человек…
На работу Булатов устроился все на тот же «Красный якорь», где сплавлял древесину. Только в 55-м он женился на местной девушке Римме, а в 56-м у них родилась дочь Людмила… О водружении же Знамени над Рейхстагом он молчал почти 20 лет. Но, когда весной 1964 года «Комсомолка» впервые рассказала об этом подвиге и упомянула его фамилию, Григорий Петрович сразу же стал человеком известным. Его везде стали приглашать как героя. И он рассказывал правду, которую знал. Вот только эта правда почему-то расходилась с официальной. Более того, он стал утверждать, что Рахимжана Кошкарбаева с ним не было, а были совершенно другие люди, его друзья-разведчики: Правоторов, Лысенко, Орешко, Брюховецкий, Почковский, Гибадулин под командованием командира разведвзвода 674-го полка лейтенанта Семенова. Знамя же нес он — Григорий Булатов! Но теперь ему уже не верили, потому что были написаны книги и статьи в газетах. Только по этой причине его стали звать «Гришкой-Рейхстагом» якобы за выдуманную им историю. Григорий Петрович еще больше огорчался и пил.
К 20-летию Победы «Комсомолка» наконец-то рассказала о нем. Вот только правды там было очень мало. Вскоре объявились однополчане, которые все вместе решили бороться за истину. Они писали куда только могли, но их не хотели слышать и отвечали банальными отписками. Григорий Петрович и сам взялся рьяно за дело. Переписывался с самим маршалом Г.К. Жуковым и с Р. Карменом. Как-то однажды, после второй судимости Булатова, полученной за кражу, он откровенно написал ему: «Если первый раз ты сел случайно, то второй раз не случайно». Георгий Константинович вообще предлагал Булатову победить пьянство: «Ты наступал двумя сапогами на крышу Рейхстага, так наступи теперь двумя сапогами на бутылку!» Но это был бесполезный номер. Григорий Петрович от невозможности доказать свою правду пил еще больше. А ведь он никогда спокойным нравом не отличался. Был озорным малым. Как-то он пошел доказывать свою правду первому секретарю, да только окончилось все это печально. Тот вызвал милицию, Булатова задержали и оштрафовали на 100 рублей.
Последнее время часто Григорий Петрович за рюмкой водки говорил: «— Когда требовалось — жизнью рисковал, как велит присяга. За чужие спины сроду не прятался… почему же меня обманули за моей спиной?» Проходили минуты, боль Булатова уходила куда-то в сторону, и тогда он пророчески заявлял: «— Ничего, рано или поздно во всем разберутся. Наступит, ребята, время, что и мою фамилию вы услышите в День Победы».
В апреле 1973 года Григорий Петрович Булатов покончил жизнь самоубийством. Некоторые тогда за спиной говорили: «Как был дураком, так им и остался». Вот только понять Булатова никто так и не попытался. А ведь он хотел лишь признания того исторического факта, который имел место быть… Хотел правды… Вдова Г.П. Булатова вспоминает, как он, бывало, выпьет и заревет: «Не почитают меня».
На возведение мемориала Григорию Булатову откликнулась одна лишь «Единая Россия». На счет же фонда памяти Г.П. Булатова за многие годы не поступило ни рубля. Что же касается непосредственно мемориала, то со слов В. Пионерова, он выглядит так: «С западной стороны на темном граните памятника — знаменитое фото 19-летнего рядового-разведчика 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии 3-й Ударной армии с автоматом за плечом. Зато фон вместо документально зафиксированных боевых товарищей и отцов-командиров взят произвольный: фантазия на тему поверженного Рейхстага, орудий, штандартов (злые языки уже приметили знаковую свастику на одном из них). Текст же вполне политкорректный, не заостряющий расхождений между нашей вятской и основной советской правдой насчет Егорова и Кантарии. Мол, знаменосцу Победы… И выписка из представления командования: достоин звания Героя».
Сегодня очень часто накануне Дня Победы по телевизору показывают бегущую группу бойцов по ступеням Рейхстага, а еще молоденького парня, вкручивающего древко Знамени Победы… Это и есть Григорий Петрович Булатов. Но почему этот честный солдат не попал в официальную историю как знаменосец Победы? На этот вопрос существует вполне логичный ответ. Официальное знамя 150-й стрелковой дивизии, выданное ей Военным советом 3-й Ударной армии, пусть и было водружено гораздо позже, чем то самодельное, которое установил на крыше Рейхстага Г. Булатов, однако оно сохранилось. Сохранились и те люди, которые его водрузили. И это тоже правда, которая абсолютно не умаляет заслуг разведчика Григория Петровича Булатова.
«ЕГО ЗОВУТ ГЕОРГИЙ ГЕОРГИЕВИЧ»
Известный советский писатель, журналист, тележурналист, телеведущий В.М. Песков (1930–2013) в 1956 году стал обозревателем газеты «Комсомольская правда» и с тех самых пор являлся постоянным автором рубрики «Окно в природу». Не однажды ему доводилось писать о Г.Г. Шубине — «хорошем охотнике», который жил и работал на лесной базе во Владимирской области. Они были друзьями…
«На войне был командиром полковой разведки, — рассказывал о Георгии Георгиевиче Василий Михайлович, — сорок четыре раза переходил линию фронта и возвращался с разведкой назад. Однажды я увидел в коробке три ордена Красной Звезды, орден Славы, Отечественной войны, медали.
После войны Георгий Георгиевич был директором заповедников, побывал во многих зоологических экспедициях, ловил архаров в Китае, ездил в Норвегию за бобрами, был в Турции и Финляндии. На базе в Петушках — директором и дрессировщиком. Хорошо знал повадки диких животных, очень любил волков. Волки считали его вожаком стаи. Во время киносъемок он мог подойти и взять кусок мяса у любого волка. Были у него любимцы — волчица Машка и волк Лобан.
Однажды я получил телеграмму: Шубин в больнице — напали волки…
Через три часа я был в Петушках и увидел Шубина, перевитого бинтами, как шелковичный кокон. «Кто же это?» «Лобан…»— ответил мой друг.
Лобан и Машка снимались во многих фильмах, в том числе в «Войне и мире» — в сценах охоты на волков.
Лобан и Машка были семейной парой. Когда приходило время щениться, дрессировщик удалял шерсть с сосцов у Машки. Так было и на этот раз. Почему-то обычная процедура Машке не понравилась, и она глухо заворчала. Шубин посчитал это капризом и щелкнул Машку по носу. В этот раз волчица издала угрожающее рычание. Лобан был, на беду, сзади и бросился на своего друга. И за три десятка секунд так отделал дрессировщика, что его немедленно положили на операционный стол…
Ознакомительная версия.
