Буксировка “Ретвизана" в гавань для его дальнейшего ремонта
К поврежденным кораблям присоединился миноносец “Боевой”, которому другой миноносец ночью пробил борт, тот едва дошел до гавани — док был занят “Палладой” и, по-видимому, надолго. Надо было изобрести способ починки без дока, и вот посыпались всевозможные проекты — всем хотелось возможно скорее ввести в строй инвалидов. Из всех проектов было принято только два.
Проект охотника (бывшего лейтенанта) Бонди — сделать деревянный пластырь (шведский, которым подымали “Апраксина” у Гогланда), обшить его парусиной, просмолить и набить рельсы для крепости, а по бокам набить низенькие стенки (1/2 фута - до 1 фута), вырезать их по лекалу подводной части, обшить мягкой парусиновой подушкой-кишкой, набитой паклей, затем краном и водолазами установить его на место, и, откачивая воду из корабля, заставить его внешним давлением воды плотно присосаться к борту.
Проект этот безусловно хорош только для того, чтобы снять броненосец с мели, для отвода его затем в док для починки, а так как дока у нас не было, то нам нужна была не временная заделка пробоины, а капитальное исправление судна, так как с таким пластырем рискованно идти в бой, он может дать течь и затем отвалиться. Поэтому, хотя к постройке этого пластыря для “Ретвизана” и приступили (на “Цесаревиче” пробоина была близка к гребному валу, а потому к сложным обводам его пластырь едва ли плотно пристал бы), но одновременно приступили к выполнению и другого проекта (кажется, кого-то из корабельных инженеров) починки “кессонами”.
Идея кессона заключается в том, что строится из 4-5-вершковых квадратных деревянных брусьев большой ящик с тремя стенками, дном, но без крышки. Высота его рассчитывается от нижнего края пробоины - и фута на два выше поверхности воды. Затем боковые стенки и дно его обрезаются по лекальной форме шпангоутов и корпуса и обшиваются мягкой подушкой-кишкой. Кессон этот, также как и пластырь, подводится к месту пробоины и откачиванием воды присасывается к борту, после чего в этом ящике, со свободным доступом как из корабля,так и сверху, как в доке, производится починка судна. Для “Цесаревича” этот кессон пришлось делать более сложным, так как он приходился на дейдвудный вал. Пришлось сделать вырезку, как показано на чертеже, и весьма сложный вкладыш. Сила давления воды по подсчетам оказывалась громадной, и можно было опасаться в случае малейшей ошибки погнуть дейдвудный вал, что было бы очень печально.
Первая проба починки кессонами была на “Полтаве”, которая 27 января получила небольшую подводную пробоину в 2-3 квадратных фута, залившую два междубортных отделения. Вторая проба на миноносце “Боевом”. Водоизмещение этого кессона для миноносца оказалось так велико, что, несмотря на громадный балластный груз, миноносец очень сильно накренило, стали опасаться — выдержит ли давление воды такой громадный кессон, как на “Ретвизане”, а потому стали его подкреплять всевозможными распорками. Опыт с “Боевым” доказал еще необходимость устройства около подушки парусинового воротника, мамеринца и конопачения водолазами плохо приставших краев подушки.
Корабли 1-й тихоокеанской эскадры на рейде Порт-Артура
Но вот, наконец “ретвизанский” кессон готов, торжественно краном спустили его в воду (что не обошлось без несчастных случаев) и потащили к “Ретвизану”. С неделю мучился “Ретвизан” с этим кессоном. Оказалось, что “Ретвизан” настолько ушел в грунт, что кессон низок и его пришлось надставить; потом долго он не хотел присасываться, так как “Силач” не мог выкачать сразу большую массу воды, чтобы получилось достаточное давление для смятия подушки, и наконец 25 февраля нос “Ретвизана”, почти месяц сидевший в воде, медленно стал подыматься. Торжество в Артуре было громадное — вновь укрепилась чуть не утраченная надежда на подъем наших броненосцев. Но откачать кессон совсем не удалось, так как он начал трещать, и, боясь, что “Ретвизан” вновь сядет на дно в проходе, поскорее потащили его в бассейн.
Переход этот был очень рискованный, так как от буксировки и хода кессон мог отстать, а выкачивать воду, чтобы он крепче держался, нельзя было, потому что он весь трещал и дал течь. Приходилось поддерживать шаткое равновесие, и, только что его довели и поставили на место, как кессон дал такую течь, что нос стал вновь опускаться в воду, и если бы “Ретвизан” не дал хода машинами, чтобы выброситься на мелкое место, то едва ли бы удалось его спасти. Тут грунт был мягкий ил, и вскоре вода в прилив стала доходить до башен. Но главное дело было сделано: “Ретвизан” убран из прохода и стоит в безопасности в гавани, и доказана возможность починки кессонами. Кроме того, событие это совпало с прибытием адмирала Макарова и, хотя он был тут ни при чем, но все решили, что до сих пор отворачивавшееся от нас счастье повернулось к нам лицом. Тем временем в порту приступили к постройке нового кессона, более основательного, скрепленного стальными наугольниками, рельсами и распорками, и стали соответственно этому подкреплять и “цесаревический”. Опыт великое дело.
С уходом “Ретвизана” из прохода проход оберегать было некому. Пришлось поставить канонерки, так как крейсера и броненосцы опасно было подвергать атакам. Кроме того, ночью в проходе дежурили миноносцы. Вечером посланы на ночь в море миноносцы “Решительный” (Боссе) и “Стерегущий” (Сергеев), а потом ночью выслан еще первый отряд “французских” миноносцев под начальством капитана 1 ранга Матусевича, с приказанием разыскать неприятеля, так как, по донесениям китайцев, он бродит недалеко от Артура.
Гибель “Стерегущего”.
Артур под обстрелом
26 февраля ночью слышали пальбу в море. С рассветом с Золотой горы дали знать, что на горизонте виден бой нашего миноносца с четырьмя неприятельскими. Адмирал Макаров, приказав крейсерам развести пары и выйти в море, сам поднял свой флаг на “Новике”, стоявшем уже под парами, и вышел на выручку. Была малая вода и эскадра выйти в море не могла, поэтому все мы побежали на Золотую гору посмотреть, чем кончится дело. Когда мы туда влезли, то увидели следующее. Первый отряд миноносцев, по-видимому, сильно подбитый, возвращался в гавань со стороны Дальнего. “Властный” с большим креном еле полз, “Решительный” входил в гавань, а “Стерегущий”, окруженный неприятелем, изредка стреляет, но не двигается.
К этой группе под всеми парами с одной стороны спешил “Новик” под флагом командующего, а с другой 2 японских крейсера, а четыре крейсера направились прямо на “Новик”. “Новик” подскочил на расстояние пушечного выстрела и начал быстро пристреливаться по группе. Три миноносца моментально отскочили, и одно время казалось, что “Новику” удастся спасти “Стерегущего”. Четвертый миноносец, однако, не отходил и, насколько можно было судить с Золотой горы, он брал “Стерегущего” на буксир. Но в этот момент наше внимание было отвлечено другой картиной — “Новик” оказался в критическом положении и, если бы не его большой ход, тут бы он и погиб с адмиралом Макаровым. Весь горизонт усеялся неприятельскими судами. “Новик” повернул к Артуру, два крейсера шли с правой и два с левой ему на пересечку курса, но отрезать “Новика” им не удалось, и тот благополучно вошел в гавань. Тут повернули мы свои бинокли на “Стерегущего” и увидели, что он стоит совершенно рядом с японским миноносцем по палубу в воде, а три миноносца бродят вокруг и, как будто, подбирают людей. Через несколько минут “Стерегущий” пропал под водой.
Оказывается, что миноносцы “Решительный” и “Стерегущий” совершенно неожиданно очутились среди неприятельской эскадры и, когда их со всех сторон осветили прожекторами и открыли по ним страшный огонь, то они не знали куда деться и дали полный ход. “Решительного” неприятель три раза терял и находил, и командир его рассказывал, что он и сам не знает, как очутился он в Артуре. Все, что он делал — то делал инстинктивно, не отдавая себе отчета, и только в Артуре пришел в себя. Что делалось со “Стерегущим”, он абсолютно не знает. Командир “Решительного” был контужен в голову, и в Артуре с ним сделался нервный припадок, и из госпиталя его отправили в Россию. Спасение миноносца надо приписать рулевому.
Первый отряд миноносцев в очень близком расстоянии встретил ночью такой же отряд миноносцев и вступил с ним в бой. Бой был жестокий, особенно досталось “Властному”, отделившемуся один на один с неприятельским миноносцем. В удобный момент “Властный” решил протаранить неприятеля, но когда он был в нескольких саженях от него, у него лопнул (был перебит) штуртрос, и “Властный” завертелся на месте. Мой брат бросился на корму и успел быстро завести румпельтали. В это время на дистанции 15 сажен бой был ожесточенный и неизвестно, чем бы он кончился, если бы механик с “Властного” не догадался пустить в ход мины. Он выпустил обе мины, после чего японский миноносец стал быстро тонуть и вскоре скрылся.
