и стало ясно, что армия Швеции под Полтавой и у Переволочны действительно перестала существовать как таковая. Стало доподлинно известно, что король Карл ХII действительно укрывается в бессарабских Бендерах, и что в Стамбуле не знают, что им делать с таким неожиданным венценосным гостем, да еще к тому же настроенным крайне воинственно с соседней Московией, не имея на то армии.
21 и 22 декабря 1709 года, когда военная кампания завершилась, царь Петр I устроил триумфальное шествие победителей у Лесной и под Полтавой. Было сооружено семь триумфальных ворот, звучали салютные залпы. Торжественным маршем под музыку проходили полки русской армии. Отдельное шествие было составлено из пленных шведов. Его открывали военнопленные из-под Лесной. Колонну замыкали старшие офицеры. Конвой состоял из мушкетеров и капралов лейб-гвардии Преображенского полка.
После внушительной колонны пленных следовала трофейная артиллерия. На специально сделанных больших санях везли литавры и барабаны. Шведские знамена и штандарты тащили в левых руках. Затем следовали четырнадцать запасных лошадей из королевской конюшни и носилки Карла XII. За ними шли пленные генералы, в последнем ряду которых значились генерал граф Левенгаупт, фельдмаршал граф Рёншильд и граф Карл Пипер. Замыкали колонну на конях царь Петр I со своей свитой.
О тех московских торжествах вернувшиеся домой пленные шведы оставили много дневниковых воспоминаний, которые со временем были опубликованы. Один из них, лейтенант Матиас Лит из Сконского сословного драгунского полка, рассказывал: «…Во время шествия мы претерпели множество насмешек от русских каналий, которые тысячами стояли по обе стороны дороги и были ужасно пьяны. Шествие длилось с утра до вечера, когда мы прошли через последние триумфальные ворота, расположенные напротив Немецкой слободы, напротив которой мы вынуждены были долго стоять и ждать, голодные и усталые, ибо за целый день у нас во рту не побывало ни кусочка хлеба, к тому же был сильный мороз».
…Результаты Полтавской битвы оказались для самой Швеции плачевными: в отсутствие короля-полководца Карла ХII, который укрылся в далеком зарубежье, у нее стало больше врагов. Саксонский курфюрст Август II вернул себе польскую корону. Войну Швеции объявили Пруссия и Георг Ганноверский (он же английский король Георг I).
Когда информационный «полтавский шок» в европейских столицах и Константинополе (Стамбуле) прошел, там поняли, что полтавская виктория русского оружия привела к резкому изменению расстановки сил на востоке и севере Европы, к изменению в пользу петровской России. Так, советник французского короля Людовика XIV герцог Сен-Симон писал:
«…1709 год принес полное изменение положения на севере, упадок, если не сказать уничтожение, Швеции, которая так часто приводила в трепет весь север и не раз заставляла дрожать Империю и Австрийский дом, и необычное возвышение другой державы, доселе известной лишь по названию и никогда не влиявшей на другие страны, за исключением ближайших соседей».
Полтавская баталия еще долго будет волновать воображение Европы. Великий француз Франсуа-Мари Аруа де Вольтер напишет «Историю Карла ХII» и «Историю Российской империи». Последний труд будет им создаваться по заказу графа И.И. Шувалова, фаворита «дщери Петровой» императрицы Елизаветы Петровны. Шувалов снабдит писателя необходимыми документальными источниками, а российская государыня, которая глубоко чтила память о своем великом родителе, – немалыми денежными суммами.
Примечательно, что между этими двумя вольтеровскими «Историями» стоит громадная временная пропасть в 30 лет. И за три десятилетия авторская позиция изменений не претерпела, чего было нельзя сказать о дипломатии Парижа.
Мыслитель Вольтер покроет лаврами чело Петра Великого: французский гений признает величие российского государя. В его рассказе о Полтавской баталии и ее значении для истории той эпохи есть такие строки: «Оба соперника рисковали, но в неодинаковой степени. Если бы Карл лишился жизни, которой дорожил, одним героем стало бы меньше, и только…
Но если бы погиб царь, с ним были бы погребены громадные труды, полезные всему человеческому роду…»
В предисловии же к «Истории Российской империи» Франсуа-Мари Аруа де Вольтер написал: «В наши дни признают, что Карл ХII был достоин стать первым солдатом Петра Великого. Один оставил после себя лишь развалины, другой был во всех родах деятельности строителем».
Отечественные историки, да и не только они, считают, что Полтавская виктория 27 июня 1709 года положила начало превращению России в великую европейскую державу. Так, В.Е. Возгрин в своем труде «Россия и европейские страны в годы Северной войны» отмечает: «В послеполтавский период обращают на себя внимание русские политические инициативы, более свойственные великим державам, чем странам, серьезно ущемленным в своих международно-правовых интересах…
Такие задачи, как борьба за престиж, за признание России в качестве ценного союзника или просто достойного партнера по переговорам, как заимствование дипломатического и военного опыта, были в целом решены…»
Полтавская победа оставила свой след и в Париже. Государственный секретарь Франции по иностранным делам Ж.Б.К. де Торси подготовил на имя своего короля докладную записку о возможных русско-французских переговорах, так как Париж тогда еще не поддерживал дипломатических отношений с Москвой. Он писал: «Нельзя было предвидеть, что царь сможет в столь короткое время осуществить столь значительные завоевания…
Московия получила известность с того времени, когда правящий в ней государь вызвал к себе уважение других наций своими великими деяниями и своими личными качествами».
Победа в битве под Полтавой и полное «истребление» шведской армии и стали теми «великими деяниями». Что же касается «личных качеств» царя Петра I, то это были его полководческий талант и поразительная сила воли, устремленность к преобразованиям в государстве, которое досталось ему, Романову, в династическое наследство.
Полтава в истории Великой Северной войны значима тем, что с «истреблением» под Полтавой королевской армии наступил коренной перелом. Швеция уже не могла выставить на поле брани вторую такую армию и поэтому на всех театрах военных действий перешла к стратегической обороне. У нее еще оставался сильный флот, почти не тронутый войной, продолжавший господствовать на Балтике. Карл XII, король-полководец, надолго оказался в вынужденном изгнании. Но в Стокгольме о мире никто не думал, поскольку Швецией потеряно было уже многое, и там речь шла только о реванше.
Теперь война принимала иной оборот. Петр I и его соратники ясно понимали, что принудить воинственную Швецию к миру можно только при сокрушении его морского могущества. Не случайно король Карл XII на все мирные предложения России по дипломатическим каналам отвечал только категорическим отказом. Чтобы заключить мир, потребовалось еще долгих двенадцать лет кровопролитной войны, прежде чем Шведское королевство признает, наконец, себя побежденным.
Глава 8
Продолжение войны в Эстляндии
