На следующий день австрийское главное командование потребовало от Брудермана возобновить наступление на Злочев и Буек, указывая, что от успеха этого наступления зависит исход всего сражения в Галиции. Предполагалось, что, разгромив правофланговые корпуса 3‑й русской армии и обеспечив этим наступление Ауффенберга, Брудерман сможет повернуть на юг, парировав этим успехи 8‑й армии.
Конечно, из этой авантюры ничего не получилось, и к вечеру 27 августа на всем фронте Рузского обозначился крупный успех. В довершение всего Брусилов отреагировал на распоряжение главкома оказать содействие 3‑й армии смещением своего наступления к северу точно так же, как Рузский отнесся к аналогичному приказу относительно 5‑я армии — то есть уклонился от его выполнения, полагая, что армия прежде всего должна решать свои собственные задачи. Эта верность разумному предвоенному плану была вознаграждена.
В течение следующего дня австрийские войска отошли на Гнилую Липу. Группа Иосифа — Фердинанда была передана Ауффенбергу, а для ее прикрытия в пустом пространстве между 3‑й и 5‑я австрийскими армиями сформирован конный корпус Витмана в составе 2 кавалерийских дивизий.
Люблин — Холмская операция: сражение у Томашова 29–30 августа
25‑й корпус, действующий на правом фланге 5‑й армии Плеве, не только не смог наступать на Замостье, как того требовал командующий армией, но и потерял утром 30 августа
Краснослав, после чего стал отходить к Холму. Выход к этому важнейшему узлу дорог, где, кстати, располагался штаб армии, делал положение 5‑й армии совершенно невыносимым. По сути, он означал изоляцию 4‑й и 5‑й армий и их поочередный полный разгром. Плеве отменил приказ командира корпуса и потребовал 31 августа во чтобы то ни стало вернуть Краснослав.
17‑й корпус держался более устойчиво, но австрийцы продолжали теснить его к северу; к исходу 30 августа их обходящие группировки уже выиграли оба фланга 5‑й армии и грозили сомкнуться в течение одного–двух дней.
А в центре расположения 5‑й армии развернутые в полукольцо 19‑й и 5‑й корпуса два дня отбивали непрерывные удары семи дивизий противника, наступающих с трех сторон. 19‑й корпус Горбатовского продолжал творить чудеса. Например, 29 августа он был атакован тремя корпусами противника, отбил штурм, к вечеру перешел в контрнаступление, создав локальное превосходство в силах, и захватил трофеи и пленных.
Галич — Львовская операция сражение на реке Гнилая Липа 29–30 августа
28 августа Конрад, считая общее положение неблагоприятным, обращается к германскому командованию с просьбой о содействии наступлением на Седлец. Поскольку к этому времени еще не завершилось сражение под Танненбергом, никакого ответа на эту просьбу ожидать не приходилось. 4‑я австрийская армия завязла в позиционных боях у Люблина и ждала подхода группы Куммера, но 5‑я армия владела инициативой и рассчитывала на крупный успех. Непременным условием этого успеха была остановка или приостановка наступления 3‑й русской армии. В этих условиях Конрад был вынужден удерживать 2‑ю и 3‑ю армии на реке Гнилая Липа, что провоцировало очередное масштабное сражение.
На 120-километровом фронте от Каменки до Галича сосредоточились 8 русских корпусов (20,5 дивизий, 2 бригады и 8 кавалерийских дивизий; 344 батальона, 192 эскадрона и 1304 орудия). Австрийцы в общих чертах закончили сосредоточение 2‑й армии и собрали на этом фронте 14,5 дивизий, 5 ландштурмных бригад и.4 кавалерийских дивизии, еще 6 маршевых бригад было на марше (301 батальон, 140 эскадронов с маршевыми формированиями, 828 орудий). Впрочем, неготовность 2‑й армии еще давала себя знать, особенно на ее флангах, где сосредоточение войск задерживалось. В сущности, вопрос стоял так: удастся ли маневром маршевыми батальонами своевременно заткнуть дыры?
Рузский предполагал задержаться перед Гнилой Липой — но здесь, конечно, совершенно прав был Иванов, потребовавший от 3‑й армии «стремительного натиска». Русское командование не могло позволить себе такую роскошь, как потеря темпа. 29 августа началось сражение на Гнилой Липе.
В последующих боях все попытки австрийцев действовать активно были отражены. Русские армии, конечно, задержались на рубеже Гнилой Липы — но цена, которую за это заплатил неприятель, была очень высокой. 12‑й армейский корпус был разбит, примерно половину его сил удалось собрать и вернуть в строй только 2 сентября.
Тем не менее за 29–30 сентября 3‑я и 8‑я армии почти не продвинулись к Львову.
Люблин — Холмекая операция: сражение у Томашова 31 августа
На фронте 5‑й армии наступил кризис операции. На севере разрыв с 4‑й армией продолжал расширяться, причем 25‑й корпус даже не обозначил наступление на Краснослав и фактически продолжил отход к Холму. 19‑й и 5‑й корпус были полуокружены, боеприпасы у них заканчивались, а новые невозможно было доставить далее Грубешова, от которого до линии фронта оставалось 35 километров «ничейной земли». Выход корпусов из боя был возможен только по километровым гатям, проложенным через болота.
Плеве не имел никаких резервов, кроме двух казачьих кавалерийских дивизий, которые он и направил на выручку 19‑му корпусу — задача, совершенно непосильная для кавалерии. Она была непосильна и для пехоты.
Импровизированный кавкорпус ночью прорвал линию неприятельского охранения (9‑я кавалерийская дивизия) и устроился на ночлег практически в расположении 2‑го австрийского корпуса. Утром этот корпус начал очередную атаку на позиции корпуса Горбатовского. В свою очередь, казаки атаковали австрийские артиллерийские позиции, а приданные им батареи открыли огонь с тыла по наступающей австрийской пехоте, которая попросту разбежалась (что–то удалось собрать вечером километрах в 15–20 к северу). В результате 19‑й корпус вернул потерянные за ночь позиции, укрепив свой фланг. Удалось продвинуться вперед и 5‑му корпусу. 17‑й корпус реальной помощи центральным корпусам не оказал — достаточно было и того, что он отбил наступление противника и даже на 2–3 километра сместился к западу.
Положение на левом фланге армии Плеве начало ощутимо меняться: южнее 3‑я армия Рузского развивала успешное наступление на Львов, 31 августа ее присутствие начало ощущаться в тылах группы Иосифа — Фердинанда.
К вечеру Плеве ничего не знал об успехах казаков и о готовности южной группы корпусов не только сражаться, но и перейти в наступление. Зато он получил известие о катастрофе в Восточной Пруссии, окружении центральных корпусов 2‑й русской армии и о самоубийстве ее командира Самсонова.
В ночь на 1 сентября Плеве приказал всей 5‑й армии отойти на три перехода к линии Холм — Новгород — Волынский.
Ауффенберг выиграл это сражение и получил почетную приставку «Комаровский» к своей фамилии. Кстати, совершенно напрасно — в Томашевском сражении он «завелся» и наплевал на стоящие перед армией стратегические задачи во имя оперативной цели — окружения центральных корпусов 5‑й армии. Ради этого он потребовал помощи от Данкля, смещая наступление 1‑й армии с ее северного фланга на южный. Ради этого он связал боем группу Иосифа — Фердинанда, подставляя ее при дальнейшем развитии операций под фланговый удар. Ради этого он поддерживал боевое напряжение в районе Комарова, безоглядно тратя свою пехоту. В последние дни августа он думал только о том, как «наказать» 19‑й и 5‑й корпуса и полностью игнорировал текущую обстановку на других участках гигантского сражения. И даже в этом, в «наказании» выдвинутых и полуокруженных российских дивизий, Ауффенберг в конечном итоге не преуспел.
Люблин — Холмская операция: прорыв на Травники 28 августа — 1 сентября
Мы оставили генерала Эверта в момент отхода 4‑й армии к Люблину. 4‑я армия находилась в неважном состоянии, но австрийцы вели преследование достаточно медленно, поэтому оперативная конфигурация постепенно восстановилась. На правый фланг армии вышел 18‑й корпус, который завязал бои с группой Куммера и принудил ее перейти к обороне. 14‑й корпус, хотя и с трудом, удержал свои позиции. С 29 августа центр тяжести сражения смещается к югу, где 5‑й и 10‑й австрийские корпуса атакуют 16‑й и гренадерский корпуса русских, пытаясь одновременно еще и продвинуться к Краснославу для оказания содействия 5‑й армии. Увлечение Ауффенберга сложной и длительной операцией на окружение начинает оказывать негативное воздействие на армию Данкля, усилия которой раздваиваются.
31 августа на фронте Эверта также наступает кризис. Его левофланговые корпуса скованы неприятельским наступлением и не могут удержать своих позиций, в то время как обозначился охват левого фланга 4‑й армии. 24‑я австрийская дивизия, двигаясь в оперативной пустоте, разделяющей две русские армии, в ночь на 31‑е заняла Краснослав, откуда повернула на Люблин. Утром она внезапной атакой разгромила 82‑ю дивизию, а к ночи вышла на железную дорогу Люблин — Холм, захватив станцию Травники.
