Ознакомительная версия.
В апреле 1920 г. общая численность польской армии определялась в 738 тыс. человек, а в ходе войны к концу года она достигла 1,2 млн{257} Однако далеко не вся она представляла собой активную боевую силу. Все армии, возникавшие на просторах бывшей Российской империи, в силу общего упадка государственной организации, испытывали огромный дисбаланс между боевым и небоевым элементом в пользу последнего. «Штыков и сабель» во всей польской армии в апреле 1920 г. насчитывалось 148,8 тыс.{258}, т.е. 1:5 от общей численности. Пропорция примерно такая же, что установленная нами в предыдущей главе для Красной Армии (1:6). Что же касается войск, действовавших против Советской России, то тут доля боевого элемента была выше. На примерно половину всех польских вооруженных сил, которая была брошена на Восточный фронт, приходилось 114,2 тыс. «штыков и сабель»{259}, т.е. 31% ее общей численности и 3/4 всего боевого элемента польской армии.
Характерно, что половина всей польской армии, в том числе 1/4 «штыков и сабель», была оставлена против других вероятных противников Польши — Германии и Чехословакии, а также для подавления народных волнений внутри страны. В предыдущей главе мы приводили цифры численности Красной Армии, в том числе действующей и боевого элемента в ней. Из них выходило, что две трети РККА было занято в тылу для обеспечения порядка и безопасности государства. Отсюда легко было бы сделать вывод, что советская власть держалась главным образом «на штыке». Однако здесь нельзя усмотреть никакого существенного отличия ни от главного противника большевиков в Гражданской войне — Белого движения (см. там же), ни от «демократической» Польши. То, что в советском тылу находилась не половина, как у поляков, а две трети всей армии, легко объясняется огромными размерами России.
Приводимое там же соотношение боевого элемента к небоевому как 1:1 в целом по действующей Красной Армии в 1920 г. вызывает сомнения, учитывая, что в действующей польской армии «штыки и сабли», т.е. реальные бойцы, составляли всего лишь 30% ее численности. Данные по советским войскам, действовавшим в 1920 г. против Польши, дают примерно такую же картину. Так, в боевом составе Юго-Западного фронта на 20 марта 1920 года из общего количества 82,9 тыс. человек насчитывалось лишь 28,6 тыс. «штыков и сабель», т.е. 34,5%. В боевом составе Западного фронта на 1 апреля 1920 г. из 128,4 тыс. «едоков» было всего 58,8 тыс. бойцов, т.е. 45,8%. 29 апреля 1920 г. в составе армий Юго-Западного фронта, действовавших против Польши, насчитывалось лишь 15,6 тыс. «штыков и сабель» при общей численности 55 тыс., т.е. только 28,4%{260}.
В конце войны с Польшей и Гражданской войны в европейской России, по состоянию на 15 октября 1920 г., доля боевых войск Западного и Юго-Западного фронтов, действовавших против Польши, в общей численности войск этих двух фронтов составляла 35,1 и 37,2% соответственно, а всего достигала 262 тыс. «штыков и сабель»{261}. Если экстраполировать эту пропорцию на всю действующую армию, то в Красной Армии того периода насчитывалось не более 650—700 тыс. реальных бойцов. Это включая врангелевский, дальневосточный, закавказский, среднеазиатский фронты, а также потенциальные фронты на всех прочих границах Советской России.
Очевидно, что ни в какой период кампании 1920 г. Красная Армия не могла обладать подавляющим численным преимуществом над польской армией[53], о котором пишут многие зарубежные и даже некоторые отечественные историки. Что же касается соотношения сил перед началом активных военных действий весной 1920 г., то тут точные цифры таковы. Непосредственно на фронте находилось 97 тыс. польских «штыков и сабель», которым противостояли 109 тыс. активных бойцов РККА. При этом в Белоруссии войска советского Западного фронта имели небольшое численное преимущество над войсками польского Северо-Восточного фронта. Тогда как на Украине армии польского Юго-Восточного фронта превосходили силы двух армий Юго-Западного фронта РККЛ.
Сложившаяся группировка сил отражала намерение польского командования наносить главный удар на Украине в направлении на Киев и план Главного командования РККА организовать наступление силами Западного фронта. Поляки успели раньше. 25 апреля 1920 г. польская армия перешла в наступление. С началом ее операции был согласован мятеж двух галицийских бригад РККЛ, перешедших в нее ранее из состава армии ЗУНР. 1-я галицийская бригада, однако, осталась верна Российской Советской республике. Польские войска прорвали фронт. 12-я и 14-я советские армии были совершенно разгромлены. 6 мая Красная Армия оставила Киев.
За три недели поляки далеко продвинулись по Украине, выйдя на линию Чернобыль, восточнее Киева, Белая Церковь, Гайсин, Ямполь. В их руках целиком оказалась рокадная железная дорога Киев — Жмеринка. Советским войскам на Украине было нанесено серьезное поражение.
14 мая в наступление перешли войска советского Западного фронта в Белоруссии. Они имели некоторое продвижение, но не смогли добиться решительного успеха и прекратили операцию. Польским контрударом в конце мая — начале июня они были отброшены почти на исходные позиции. В общем, весенние сражения сложились в пользу польской армии, прочно державшей в своих руках стратегическую инициативу.
Россия встрепенулась вновь
Нашествие Польши на Украину и Белоруссию, неприкрытое стремление захватить исторические русские земли не могло не всколыхнуть патриотические чувства русских людей независимо от их отношения к большевикам. Все русские, за исключением совсем уж ослепленных классовой враждой и социальной местью, понимали, что советская власть ведет войну с Польшей за русское достояние.
Эта война — уже не классовая, а целиком национальная по содержанию — потребовала от большевиков определенного изменения но крайней мере политической риторики. Советская власть воззвала к национальным чувствам, максимально использовав при этом авторитет вождей бывшей Русской императорской армии. В мае 1920 г. в советских газетах появилось «Воззвание ко всем бывшим офицерам», подписанное генералами Брусиловым, Клембовским, Поливановым, Гутором, Зайончковским и др.:
«…Мы все обязаны по долгу совести работать на пользу, свободу и славу своей родной матери России. В особенности это необходимо в данное, грозное время, когда братский и дорогой нам польский народ, сам изведавший тяжелое иноземное иго, теперь вдруг захотел отторгнуть от нас земли с искони русским, православным населением и вновь подчинить их польских угнетателям.
Под каким бы флагом и с какими бы обещаниями поляки ни шли на нас и Украину, …настоящая главная цель их наступления состоит исключительно в выполнении польского захватнического поглощения Литвы, Белоруссии и отторжения части Украины и Новороссии с портом на Черном море («от моря до моря»).
В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к Родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды… и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию, на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской рабоче-крестьянской России вас ни назначило, и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения…»
Брусилов писал, что некоторые советские газеты при публикации этого воззвания исключили упоминание о «православном» населении, а некоторые, случайно или намеренно, оставили. До 14 тыс. бывших офицеров откликнулись на призыв{262}. Генералы, подписавшие письмо, и ряд других вошли в состав образованного большевиками при Главнокомандующем Вооруженными силами Республики (б. полковник С.С. Каменев) Особого совещания «по вопросам увеличения сил и средств для борьбы с наступлением польской контрреволюции».
Конец мая — начало июня было периодом борьбы за стратегическую инициативу на Украине. Перелом, хотя и не сразу, наступил с прибытием в состав Юго-Западного фронта 1-й Конной армии под командованием старшего унтер-офицера царской службы, полного Георгиевского кавалера С.М. Буденного. Армия весной 1920 г. завершала разгром войск Деникина на Северном Кавказе, а на Украину прибыла походным порядком. Вместе с 1-й Конной войска Юго-Западного фронта, правда, по-прежнему уступали противнику в живой силе, но зато получили заметное превосходство в кавалерии[54]. При низкой плотности боевых порядков во время Гражданской и русско-польской войн кавалерия была грозным средством оперативного прорыва. Эту задачу теперь и предстояло выполнить опытной, закаленной в боях армии Буденного.
5 июня 1920 г. 1-я Конная армия прорвала фронт противника в направлении Казатин — Бердичев — Житомир. Ее удар упредил и сорвал готовившееся наступление польских войск{263}. Армия вышла на тылы киевской группировки поляков. Польское командование не стало дожидаться окружения и отдало приказ на отход. В ночь с 10 на 11 июня 1920 г. поляки оставили Киев, по ходу дела взорвав губернаторский дом и несколько мостов и увозя с собой немало награбленного имущества. Польские войска вынуждены были пробивать себе дорогу для отступления через уже вышедшие им в тыл разъезды 1-й Конной армии. Во многих местах бои шли с перевернутым фронтом. Основная часть польских войск на Украине спаслась от окружения и пленения. Но инициатива была теперь в руках российских советских войск.
Ознакомительная версия.
