Олег Царев - КГБ в Англии

Многие из нас осуществляют разведывательные операции интуитивно и почти ежедневно, часто не подозревая об этом. Когда вы спрашиваете у секретаря, какое у начальника сегодня настроение, то вы получаете информацию о неизвестном точно таким же способом — через третье лицо, имеющее доступ к такой информации, — каким пользуются профессиональные разведчики. При этом вы не испытываете угрызений совести не только потому, что этот вопрос носит невинный характер, но в первую очередь потому, что вы лично не хотите попасть под горячую руку раздраженного шефа и, вполне возможно, надолго впасть у него в немилость.

В международных отношениях личная заинтересованность трансформируется в понятие национальных интересов, а немилость другой стороны — в угрозу национальной безопасности. Впрочем, моральная сторона профессиональной разведывательной деятельности выглядит довольно просто: если ты имеешь какие-то секреты от меня, то я считаю себя вправе знать, не представляют ли эти секреты угрозу для меня. Ты же, как и я, вправе защищать свои секреты, в том числе законом. Именно поэтому разведчик все время действует в системе двойных стандартов: в своей стране он почти герой с лицензией на незаконную деятельность за ее пределами, в чужой стране он уж по меньшей мере лицо нежелательное. И по этой же причине судить о том, насколько правомерна разведка как род деятельности с этической точки зрения, в отвлеченном смысле общечеловеческой морали бесполезно. Она есть и будет до тех пор, пока существуют государства.

После Октябрьской революции 1917 года в заново создававшемся советском государственном аппарате специального разведывательного органа предусмотрено не было. Однако это не значит, что разведывательная деятельность не велась вообще. Быстрый переход России в состояние гражданской войны и вовлечение в нее иностранных государств, предоставлявших белой гвардии оружие и базы на своих территориях, а также принимавших прямое участие в интервенции, — все это с неизбежностью поставило вопрос о разведке.

С первым разведывательным заданием за границу, как это зафиксировано в истории советской разведки, был направлен секретный сотрудник ВЧК Алексей Фролович Филиппов. В январе — марте 1918 года он под видом корреспондента несколько раз выезжал в Финляндию с целью выяснения там политической обстановки и настроений на русском флоте, стоявшем в финских портах, и в его командовании — Центробалте, располагавшемся в Гельсингфорсе. Филиппов, в прошлом издатель газеты русских деловых кругов «Деньги» и владелец собственного банкирского дома, сообщил важные сведения о намерении финского правительства сохранять нейтралитет, о брожении на русском флоте и проникновении туда анархистов, о готовящемся нападении финских шюцкоровцев на военные склады в Выборге и т. д. Он сумел убедить царского адмирала Развозова взять на себя командование балтийским флотом и перейти с ним на сторону советской власти.

Примеры разведывательных сообщений Филиппова свидетельствуют о государственном мышлении этого человека и упреждающем характере его информации.

«Ф.Э. Дзержинскому (лично и конфиденциально).

После беседы с Председателем народных уполномоченных Маннером у меня сложилось твердое убеждение, что правительство Финляндии желает сохранить строгий нейтралитет и не будет предпринимать каких-либо действий, могущих вызвать вмешательство в их дела любой иностранной державы».

«Германские войска планируют приступить к захвату Балтийского флота, базирующегося в финских портах. Без этого даже взятие Петрограда не дает им желанной победы. Необходимо убедить каждого из команд кораблей, находящихся в этой стране, в важности общего выступления, так как немцы боятся только флота».

«Положение русских войск в Финляндии самое отчаянное. Германия намерена оказать военное давление на Петроград с севера и оттеснить Россию от моря с целью захвата больших запасов продовольствия в Гельсингфорсе и Выборге. Планируется захват немецкими войсками Аландских островов. Необходимы экстренные меры».

«Балтийский флот почти не ремонтировался из-за нехватки необходимых для этого материалов (красителей, стали, свинца, железа, смазочных материалов). В то же время эта продукция практически открыто направляется из Петрограда в Финляндию с последующей переправкой через финские порты в Германию. Центром таких преступных сделок является кафе петроградской «Европейской» гостиницы, а пунктом отправления Гутуевский остров и соединительная ветка с финляндскими железными дорогами».

«Небывалое и ничем не оправданное произвольное понижение курса российского рубля в Финляндии влечет за собой большие бедствия для русского населения. Финляндия закупает по низкой цене наши рубли, а затем сбывает их Германии. Кроме того, платежи за идущие из России в Финляндию товары производятся в искусственно обесцененных рублях, что ведет к отливу денежных знаков за границу, в то время как Россия не получает необходимой ей финской валюты. Предлагаю поступить так, чтобы все расчеты проходили в обязательном порядке через Российский Госбанк».

С осени 1918 года разведывательные функции осуществляли пограничные чрезвычайные комиссии, но в весьма скромных пределах близлежащей территории. 19 декабря 1918 года ЦК РКП(б) принял решение о создании Особого отдела (ОО) ВЧК для борьбы с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте — главных действующих силах гражданской войны. В «Положении об особых отделах ВЧК» от 6 января 1919 года Особому отделу предписывалась организация и руководство агентурной работой за границей и в оккупированных иностранными державами и занятых белыми частями районах России.

Однако минул еще почти год, прежде чем пришло осознание необходимости вести разведку не только на оккупированных территориях, но и в некоторых городах Запацной Европы, «ибо, — как говорилось в резолюции Всероссийского совещания руководителей особых отделов, состоявшегося в декабре 1919 года, — руководство внутренней контрреволюцией осуществляется из-за границы, где белогвардейские центры беспрепятственно ведут свою работу непрерывно и систематически».

Но только весной 1920 года в Особом отделе ВЧК было создано специальное разведывательное подразделение — Иностранный отдел (ИНО), — и в повестку дня был поставлен вопрос об организации резидентур за рубежом. В Инструкции по ИНО ОО указывалось на необходимость создания резидентур в советских заграничных представительствах. Резидента полагалось знать только главе миссии! В помощь резиденту назначались 1–2 оперработника. В те страны, где не было официальных советских представительств, предполагалось направлять нелегальных агентов ИНО, в случае же необходимости направлять их также и в те страны, где действовали «легальные» резидентуры. В самый канун польской кампании заместитель начальника Особого отдела ВЧК В.Р. Менжинский приказом от 27 февраля 1920 года уточнил контрразведывательную часть разведывательной работы:

«Отправить контрразведчиков за кордон, вменив им в обязанность изучить все пути, по которым поляки выводят свою агентуру в наш тыл; наиболее опытным контрразведчикам, переходившим уже фронт, поставить задачу проникнуть в неприятельскую разведку».

Таким образом, к весне 1920 года, шаг за шагом реагируя на практические потребности защиты советской власти, руководство ВЧК выделило из работы военной контрразведки чисто разведывательные функции, придав им направления, которые присущи любой развитой разведывательной службе современного мира: легальное, нелегальное и контрразведывательное.

Однако развертывание разведывательной работы на бумаге не поспевало за развитием событий. За разгромом белых армий последовало поражение в войне с Польшей. Английский ультиматум заставил советское правительство приостановить Наступательные действия и позволил Англии, Франции и США использовать возникшую паузу для переброски в Польшу оружия и боеприпасов. Отвергнув ультиматум, руководство РСФСР двинуло Красную Армию на Варшаву. Польские войска предприняли контрнаступление и заняли Западную Украину и Западную Белоруссию. «Слабейшим местом нашего военного аппарата является, безусловно, постановка агентурной разведки, что особенно ясно обнаружилось во время польской кампании. Мы шли на Варшаву вслепую и потерпели катастрофу, — говорилось в документе, принятом в сентябре 1920 года Политбюро ЦК. — Учитывая ту сложившуюся международную обстановку, в которой мы находимся, необходимо поставить вопрос о нашей разведке на надлежащую высоту. Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов вслепую…»