Работа аналитиков оценивалась в первую очередь на основании выполнения ими ежемесячного плана информационной работы. Так если аналитик составлял десять информационных документов и передавал их дальше, причем эти документы были выполнены на более высоком уровне качества и актуальности, но, несмотря на это, такое их количество не совпадало с ежемесячным планом. Это значило, что данный сотрудник аналитического отдела в данный месяц не работал, хотя как раз эти, а не другие информационные документы принесли бы разведпункту наиболее высокие оценки. Эта извращенная ситуация со своей стороны способствовала тому, что, сотрудники аналитического отдела, прежде всего, придерживали информацию независимо от ее актуальности и важности до того момента, который уменьшал риск при составлении ежемесячных планов, причем было очевидно, что эти сведения были не так актуальны в следующем месяце, как в момент их получения. На все попытки убедить руководство разведпункта, что ежемесячное планирование информационной работы устраняет как какую‑либо инициативу, так и значение переданных в Москву информационных документов, и, исходя из этого, уже заранее уменьшает вероятность получения хорошей оценки, был единственный ответ: «Планируйте лучше и все получится само собой». Эта ситуация способствовала тому, что позиция оперативных сотрудников и, прежде всего, офицеров аналитического отдела в отношении информационной работы все более соответствовала принципу «Лучше не подлежащее оценки, но соответствующее плану, чем достойное оценки, но без плана».
К компетенции аналитического отдела наряду с информационной картотекой относилось также обширное собрание географических карт территорий, входящих в полосу разведки магдебургского разведпункта, которые преимущественно использовались оперативными сотрудниками (агентуристами) также в следующих случаях:
— Разработка собственных легенд и легенд для их источников;
— Выявление тайников и «мертвых почтовых источников»;
— Обучение агентурных источников;
— Изучение «своих» объектов в зоне ответственности и т. д.
Непосредственно сотрудники аналитического отдела использовали географические карты только от случая к случаю для определения координат участвующих в военных маневрах частей Бундесвера и вооруженных сил других стран НАТО и для оценки отдельных военных объектов. Конкретный пример: примерно один или два раза в месяц от коллег из информационного отдела военной разведки ННА ГДР поступали сведения о действиях западногерманской Федеральной пограничной охраны (БГС) на том участке границы, который лежал в компетенции магдебургского разведпункта ГРУ. Сведения содержали указания о полетах в приграничной зоне вертолетов БГС, а также об инструктировании преимущественно британских офицеров сотрудниками БГС в пограничной области. При составлении информационных документов на основании этих сведений было необходимо указывать координаты мест инструктажа у границы ФРГ и ГДР или пунктов, где отмечались полеты вертолетов Федеральной пограничной охраны, и т. д. Пример о сведениях из информационного отдела военной разведки тут же вызывает у меня и другие воспоминания, и так как этот случай непосредственно связан с этим примером, я хотел бы воспользоваться поводом и рассказать о нем. Собственно, случай, о котором идет речь, подтверждает утверждение, высказанное выше. Мы использовали информационные средства времен средневековья, но достигали, однако, при ведении информационной деятельности время от времени действительно интересных результатов. Путем слежения и сравнения координат мест инструктажа для представителей оперативного штаба англичан, который проводился сотрудниками БГС в пограничной области Юльцен — Виттинген — Гифхорн — Хельмштедт- Гослар, сотрудники аналитического отдела смогли предположить, что этот участок пограничной зоны представляет собой ничто иное как оперативную область дивизии Британской рейнской армии с дивизионным штабом под Билефельдом и с подчиненными ему бригадами в Херфорде, Детмольде и Падеборне. Позже это предположение в аналитическом отделе получило подтверждение в сообщениях из агентурных источников. Разумеется, это ни в коем случае не относилось к исключению, из‑за которого сделанные аналитическим отделом выводы время от времени совпадали с настоящим положением дел.
Как уже упоминалось выше, вся деятельность аналитического отдела концентрировалась исключительно на оценке открытых источников, к которым принадлежали в первую очередь региональная ежедневная пресса из областей, где находились основные объекты разведки магдебургского разведпункта, а также специализированные военные журналы со всей территории ФРГ. Как дополнительное направление деятельности предусматривался анализ радиопередач и телевизионных передач. Но оно не нашло широкого распространения среди разведчастей ГРУ в ГДР и существовало преимущественно только на бумаге.
Региональная ежедневная печать из областей основных объектов разведки магдебурского разведпункта ГРУ, а также военные журналы выписывались на имя советского пресс — бюро через главное управление почтовой и газетной рассылки ГДР, которое со своей стороны получало их через западногерманскую фирму «Петерманн» в Западном Берлине (1000 Берлин 30). Другие периодические издания, как, например, «Лояль», журнал Союза резервистов Бундесвера или «Спэйс энд Текнолоджи» или газету американской армии «Старз энд Страйпс» мы по случаю получали от военных миссий ГРУ в ФРГ. К открытым источникам относились также рекламные проспекты Бундесвера, которые приобретались, правда, уже через агентурные источники.
Каждый год магдебурский разведпункт выписывал через главное управление почтовой и газетной рассылки ГДР следующие газеты и журналы:
1) Münstersche Zeitung (Мюнстерская газета, «Мюнстерше Цайтунг»)
2) Hessische Allgemeine (Гессенская всеобщая газета, «Хессише Альгемайне»)
3) Hannoversche Allgemeine (Ганноверская всеобщая газета, «Ханноверше Альгемайне»)
4) Ruhr‑Nachrichten (Новости Рура, «Рур — Нахрихтен»)
5) Wehrtechnik (Военная техника, «Вертехник»)
Каждый год упомянутая выше пресса обходилась примерно в две тысячи западногерманских марок из бюджета магдебургского разведпункта ГРУ. Список изданий, на которые выделялись эти деньги, оставался без изменений последние двадцать лет. По словам Лобанова, занимавшего должность переводчика и приехавшего в Магдебург на год раньше меня, мой предшественник занялся вопросом, в какой степени подбор именно этих газет и журналов отвечал требованиям времени и выступил за изменение в списке выписываемой разведпунктом прессы. Теоретически возможность выбора прессы полностью находилась в руках заместителя командира по оперативным вопросам и аналитического отдела разведпункта. Но практически эта возможность не могла быть реализована, потому что сумма денег на подписку устанавливалась в Москве, и какое‑либо отклонение от списка означало, что представители каждой командной инстанции, начиная с командира разведпункта ГРУ, должны были это отклонение доказывать и убеждать вышестоящие служебные инстанции в его необходимости.
Но это стоило бы представителям различных командных уровней слишком больших усилий, так как им и при изменении списка выписываемых газет пришлось бы защищать собственное мнение. Поэтому выбор прессы определяли не столько объективные причины, вроде необходимости более глубокого взгляда на ежедневные события на объектах разведки, сколько очень субъективные, касавшиеся не содержания проведенной деятельности, а ее формы.
При описании деятельности аналитического отдела, как например, оценки и анализа ежедневной печати, я пытаюсь в первую очередь ответить на вопрос: «В какой мере работа с этими источниками поставляла новые сведения для разведывательных инстанций ГРУ?» Потому что разведпункты ГРУ как учреждения военной разведки жили, прежде всего, за счет сведений военного и агентурно — оперативного характера. Но прежде чем приступить к подробному ответу на этот вопрос, я хотел бы кратко объяснить понятие информации агентурно — оперативного характера, так как она существенно отличается от информации военного характера.
В этом отношении было бы очень полезно взглянуть на список агентурно — оперативных задач, который разрабатывался центром ГРУ в Москве, но в отличие от списка военных задач составлялся не каждый год, а раз в три года в разведпунктах ГРУ:
Г 10 000 Область задач «Общественно — политические системы»;
Г 10001 Задача «Деятельность правительственной коалиции по разработке военно — политических решений»;
Г 10015 Задача «Политическое решение о дальнейшем усилении интеграции ФРГ в НАТО»; Г 100701 Задача «Внутриполитические расхождения во мнениях в правительственной коалиции ФРГ» и т. д.
