Ознакомительная версия.
Колонна американских танков M3 «Генерал Ли»
Полагался танкистам и заработок, а за подбитые танки платили премии. Но деньги на фронте были ни к чему. О том, как с ними поступали, рассказывает лейтенант Ярошевский Владимир Иванович: «У кого были родственники, те выписывали аттестаты и раздавали родным. У меня родина была оккупирована, я их просто сдавал в фонд обороны. То есть деньги тоже не получал. Даже за подбитые танки. Мне некуда их девать было».
Экипаж танка «Павловский колхозник»
Экипаж танка «Суворов»
Война реализовала мечту многих мальчишек сесть за штурвал самолета или рычаги танка, но ее кровавые будни стерли все иллюзии, оказавшись совершенно не такими, как им это рисовалось. Дороги войны давались им ценой огромных усилий и жертв. Смерть товарищей, ранения, грязь и усталость стали частью боевой работы, которую так охарактеризовал В. П. Брюхов: «Только молодые это могли выдержать. Я говорю, войну выиграла молодежь».
«T-34–76» «Павловский колхозник» и «Суворов»
Эшелон с танками и самоходками 10-го Добровольческого корпуса готов к отправке на фронт
В результате проводимых организационных и технических мероприятий бронетанковые и механизированные войска Красной Армии превратились в боевую силу колоссальной мощи. Достаточно сказать, что на 9 мая 1945 года Красная Армия располагала 35,2 тыс. танков и САУ. Вопрос в другом — насколько грамотно применяло наше командование эту боевую силу? За ответом попробуем обратиться к противнику. Вот какую оценку советским танковым войскам дал в своей книге «Танковые сражения 1939–1945 гг.», изданной в 1957 году, генерал-майор Фридрих Вильгельм фон Меллентин, закончивший войну начальником штаба 5-й танковой армии:
«Теперь я остановлюсь на русских танковых войсках, которые вступили в войну, располагая большим преимуществом, — у них был танк „Т-34“, намного превосходивший любой тип немецких танков. Не следует недооценивать также и тяжелые танки „Клим Ворошилов“, действовавшие на фронте в 1942 году. Затем русские модернизировали танк „Т-34“ и, наконец, в 1944 году построили массивный танк „Иосиф Сталин“, который причинил много неприятностей нашим „тиграм“. Русские конструкторы танков хорошо знали свое дело. Они сосредоточили все внимание на главном: мощи танковой пушки, броневой защите и проходимости. Во время войны их система подвески была намного лучше, чем в немецких танках и в танках других западных держав.
Разбитый тягач Austro-Daimler ADMK
Экипаж „Т-34“ готовит танк к бою. В загрузке снарядов в танк принимают участие все члены экипажа, невзирая на звание и должность
В 1941-м и в 1942 годах тактическое использование танков русскими не отличалось гибкостью, а подразделения танковых войск были разбросаны по всему огромному фронту. Летом 1942 года русское командование, учтя опыт проведенных боев, начало создавать целые танковые армии, имеющие в своем составе танковые и механизированные корпуса. Задача танковых корпусов, в которых было относительно немного мотопехоты и артиллерии, состояла в оказании помощи стрелковым дивизиям, осуществлявшим прорыв. Механизированные корпуса должны были развить прорыв в глубину и преследовать противника. Исходя из характера выполняемых задач, механизированные корпуса имели равное с танковыми корпусами количество танков, но машин тяжелых типов в них не было. Помимо этого, по своей штатной организации они располагали большим количеством мотопехоты, артиллерии и инженерных войск. Успех бронетанковых войск русских связан с этой реорганизацией; к 1944 году они стали самым грозным наступательным оружием Второй мировой войны.
Уничтоженный немецкий артиллерийский тягач
Самоходная установка StuG III захваченная войсками 14-й армии
Сперва русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боев и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом. Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942/1943 года в их тактике появились первые признаки улучшения.
1943 год был для русских бронетанковых войск все еще периодом учебы. Тяжелые поражения, понесенные немецкой армией на Восточном фронте, объяснялись не лучшим тактическим руководством русских, а серьезными стратегическими ошибками германского верховного командования и значительным превосходством противника в численности войск и технике. Лишь в 1944 году крупные русские танковые и механизированные соединения приобрели высокую подвижность и мощь и стали весьма грозным оружием в руках смелых и способных командиров. Даже младшие офицеры изменились и проявляли теперь большое умение, решительность и инициативу. Разгром нашей группы армий „Центр“ и стремительное наступление русских танков от Днепра к Висле ознаменовали новый этап в истории Красной Армии и явились для Запада грозным предостережением. Позднее, в крупном наступлении русских войск в январе 1945 года, нам также пришлось наблюдать быстрые и решительные действия русских танков.
Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны. Никто не сомневается, что у России может быть свой Зейдлиц, Мюрат или Роммель, в 1941–1945 годах русские, безусловно, имели таких великих полководцев. Однако дело не только в умелом руководстве отдельных одаренных личностей; люди, в массе своей апатичные и невежественные, без всякой подготовки, без всяких способностей, действовали умно и проявляли удивительное самообладание. Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства. Подобные изменения могут произойти и в других видах вооруженных сил, например в авиации или подводном флоте, дальнейший прогресс которых всячески стимулируется русским высшим командованием.
Со времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми. Во время Финской кампании и в ходе операций 1941–1942 годов то же самое можно было сказать и о Красной Армии. С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига Второй мировой войны».
«В строю стоят советские танкисты…»
Свидетельства ветеранов
Во время взятия Каменец-Подольского мой экипаж шел первым в батальоне. Навстречу нам появились четыре немецкие легковые машины, но когда они увидели танк на дороге прямо перед ними, то машины остановились, из них с поднятыми руками вышли немцы. Решили сдаться в плен, так как сразу поняли, что шансов спастись от огня танкового орудия и пулеметов у них нет. Танк остановился перед головной машиной. И тут мой механик-водитель, абхазец Пипия, высовывается из своего люка с пистолетом и стреляет в ближайшего стоящего возле танка немца. Убил его единственным выстрелом. А немец оказался генералом… Меня чуть не съели за это. Механика сразу куда-то увезли на растерзание, а меня долго еще таскали на всякие допросы, ведь за взятие в плен немецкого генерал-лейтенанта многим бы из бригадного и корпусного начальства перепали ордена и почести, а Пипия им всю обедню испортил. Я пытался объяснить, что находился в башне и не мог видеть, что делает высунувшийся из люка мехвод, но куда там… Отделался я легко, экипаж был лишен орденов за Каменец-Подольский, но сколько мне нервов тогда попортили, я и сейчас забыть не могу… Весь март и апрель 1944-го шла непрерывная череда боев, каждый из которых был похож на другой. Немцы постоянно вводили в бой свои танки и самоходки, нас бомбила авиация, мы теряли экипажи и технику. Под Проскуровым мой танк подбили, но экипаж успел выскочить из танка. В конце лета в районе крепости Старый Самбор я вышел из строя, а мой танк был сожжен. В последнее мгновение, перед тем как в нас попали, я крикнул своему механику-водителю Жене Бандалету: «Женя, впереди воронка, бери правее!», но он не послушал меня… Тут нам влепили снаряд в бок, и танк загорелся. Меня сильно контузило, экипаж выскочил, а я не смог. Но экипаж вернулся за мной, Женя Бандалет вытащил меня из танка, и ребята оттащили меня от горящей «тридцатьчетверки». А через минуту Женю убило осколками разорвавшейся рядом мины… Я потом добился в штабе бригады, чтобы Женю посмертно наградили орденом Боевого Красного Знамени за мужество в бою и за спасение жизни командира… Меня в бригадном медсанбате осмотрел начальник санслужбы бригады Маташвили и сказал: «Я тебя в госпиталь не буду отправлять, мы тебя на месте вылечим!»
Ознакомительная версия.
