В августе 1929 года глава нанкинского правительства Чан Кайши и правитель Северного Китая Чжан Сюэлян начали, подготовку к прямому вооруженному конфликту с СССР. Не видя другого выхода, советское руководство поручило командующему Особой Дальневосточной армии В.К.Блюхеру разгромить китайские войска. 12 октября 1929 года войска под командованием Блюхера перешли в наступление и разбили противника. А уже 22 декабря 1929 года был подписан Хабаровский протокол, восстановивший существовавшее ранее на КВЖД положение.
Во время конфликта на КВЖД сотрудники внешней разведки сделали все от них зависящее, чтобы помочь частям Красной Армии. Очень важную информацию, в это время добывала харбинская резидентура ИНО ОГПУ, которой с 1929 по 1930 год руководил Василий Петрович Рощин.
Рощин Василий Петрович
22.08.1903 - 1988. Полковник (1943).
Родился в с. Жариково Ханкайской волости Николо-Уссурийского уезда Приморской области в крестьянской семье. Окончил Спасскую учительскую семинарию.
В 1920 г. вступил в партизанский отряд в Спасске, затем в 1-й Дальневосточный коммунистический отряд. Участник боев с японскими интервентами в Спасске и Хабаровске. По окончании боевых действий демобилизовался и перешел на комсомольскую работу в Хабаровске.
В ноябре 1925 г. В. П. Рощин направлен в Харбин по линии разведотдела штаба Сибирского ВО, действовал под прикрытием должности сотрудника генконсульства СССР. В декабре 1926 г. переведен в ИНО ОГПУ, работал в харбинской резидентуре ИНО под тем же прикрытием, затем под прикрытием служащего КВЖД. Во время советско-китайского конфликта в 1929 г. — сотрудник представительства ИНО ОГПУ по дальневосточным странам во Владивостоке. После завершения конфликта в 1929 г. вновь направлен в Харбин резидентом внешней разведки.
В ноябре 1930 г. В. П. Рощин был переведен в центральный аппарат разведки. В начале 1932 г. назначен заместителем начальника 5-го отделения ИНО ОГПУ. Занимался обеспечением нелегалов конспиративной связью и документацией.
С июля 1932 г.— сотрудник берлинской резидентуры внешней разведки, действовал под фамилией Туманов. Отвечал за связь с нелегальными резидентурами, изучал кандидатов для вербовки.
В мае 1935 г. переведен на должность резидента в Австрии. Работая в Вене, поддерживал контакт с группой Мейснера, передававшей советской разведке ценную документальную информацию: переписку МИД Австрии со своими посольствами, циркуляры Главной дирекции общественной безопасности, материалы Разведывательного бюро. Лично привлек к сотрудничеству пять ценных источников.
В феврале 1938 г. В. П. Рощин был отозван в Москву и уволен из разведки.
В 1940 г. окончил Вечерний институт марксизма-ленинизма при МК ВКП(б).
В начале 1941 г. восстановлен в рядах НКВД СССР, курировал работу нелегальной агентуры на территории оккупированной немцами Австрии.
После начала Великой Отечественной войны В. П. Рощин — начальник отделения Особой группы — 4-го управления НКВД СССР. Проделал большую работу по подготовке и заброске в оккупированную Белоруссию оперативно-боевых групп, осуществлял руководство их деятельностью. Летом 1942 г. два месяца работал в осажденном Ленинграде, а после Сталинградской битвы несколько месяцев занимался работой с пленными генералами и полковниками армии Паулюса.
В 1943 г. переведен в аппарат 1-го управления НКГБ СССР и в конце года направлен резидентом в Стокгольм. Основной задачей В. П. Рощина в Швеции было получение информации по Германии и Финляндии. В 1945 г. переведен резидентом в Финляндию.
В 1947 г. вернулся в СССР, работал в центральном аппарате внешней разведки. В октябре того же года направлен резидентом в Берлин под фамилией В. Ф. Разин и прикрытием должности заместителя политического советника СВАГ. Возглавляемая В. П. Рощиным резидентура осуществила вербовку 27 агентов, от которых поступала ценная разведывательная информация.
В 1950—1953 гг. работал в центральном аппарате разведки на руководящих должностях.
В 1953 г. вышел в отставку по состоянию здоровья.
Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, многими медалями.
Кроме того, в 1928—1931 годах в Маньчжурии весьма успешно работала нелегальная резидентура разведотдела полпредства ОГПУ по Дальневосточному краю во главе с Борисом Богдановым. После возвращения Богданова в Хабаровск в его аттестации было сказано следующее: «Богданов выдержан, умеет владеть собой и в сложных, неожиданных ситуациях. В период конфликта на КВЖД в условиях закордона, рискуя собой, сумел обеспечить работу подчиненного ему аппарата. Является хорошим востоковедом. Энергичный, любит свое дело и честно относится к нему»[9].
Богданов Борис Давидович
?- 10.02.1938.
Работал журналистом. Окончил Владивостокский политехнический институт. Владел английским, французским и немецким языками.
С начала 20-х гг. служил во Владивостокском оперсекторе ОГПУ. Начальник контрразведки Читинского окружного отдела ОГПУ.
В 1929—1931 гг. — в служебной командировке в Китае. В 1932—1937 гг. — заместитель начальника разведотдела полпредства ОГПУ-УНКВД по Дальневосточному краю. В июле — августе 1937 г. — начальник разведотдела.
Арестован 23 августа 1937 г. По обвинению в участии в право-троцкистской организации приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян 10 февраля 1938 г.
Реабилитирован во второй половине 50-х гг.
18 сентября 1931 года на Южно-Маньчжурской железной дороге, принадлежавшей Японии, произошел взрыв, послуживший поводом для вторжения японской армии в Северный Китай. В результате этой агрессии Маньчжурия была оккупирована японцами, а на ее территории создано марионеточное государство Маньчжоу-Го, номинальным главою которого стал Айснцзеро Пу И, последний представитель китайской императорской династии Цинь. Таким образом, планы Японии, о которых советской разведке стало известно еще в 1928 году, осуществились. А выдвижение японской Квантунской армии к границам СССР и отказ Японии в декабре 1931 года от предложения советского правительства подписать японо-советский пакт о ненападении заставили резидентуру внешней разведки в Китае и разведывательный отдел Восточно-Сибирского полпредства ОГПУ активизировать работу по сбору сведений о военно-политических планах кабинета премьер-министра Танаки, а также усилить деятельность по нейтрализации белогвардейской эмиграции. Так, в директиве ИНО ОГПУ, направленной в резидентуры на Дальнем Востоке, в частности, говорилось:
«Желательно получать от вас периодические краткие обзоры настроений и планов белогвардейских группировок. Вскрывайте посредством более глубокого анализа действительную подоплеку тех или других мероприятий «белых вождей», специально заостряя внимание на командирах-партизанах, учитывая их конкретную работу по подготовке диверсионных и террористических актов... Выявляйте нити связи с Европой — какие оттуда поступают директивы, кто заинтересован в их осуществлении и т. д. Всегда надо пытаться выяснить, кто стоит за спиной той или иной белой группировки. Надо выявлять среди враждебно настроенной белой эмиграции английскую, французскую и особенно японскую агентуру»[10].
Практически все положения этой директивы вскоре были воплощены в жизнь. В 1931 году на территории Маньчжурии сотрудниками разведотдела Восточно-Сибирского полпредства ОГПУ был захвачен и выведен в СССР крупный монгольский политический деятель Мэрсэ (Го Даофу). С начала 20-х годов он являлся лидером так называемого Движения молодых монголов и даже входил в руководство Профинтерна. Возглавлявшаяся им Народно-революционная партия Внутренней Монголии при поддержке властей Монгольской Народной Республики периодически устраивала вооруженные выступления. Однако в конце 20-х годов Мэрсэ вошел в состав гоминьдановского Комитета по делам Монголии и Тибета, а после оккупации японцами Барги вновь сменил хозяев, став сторонником японцев. Тогда нелегальная резидентура Дальневосточного полпредства ОГПУ в Маньчжурии, которой руководил Николай Шилов (Кук), провела спецоперацию по нейтрализации Мэрсэ. Косвенным результатом этой операции стало снятие с поста руководителя японской разведки в Маньчжурии полковника Уэда. А на следующий год Шилов провел очередную операцию, в результате которой китайскими властями был арестован японский агент Ушаков. Его показания были опубликованы в зарубежной печати и изобличали попытки японской разведки использовать военные формирования белой эмиграции против СССР. К сожалению, в 1933 году в резидентуре Шилова произошел провал. И хотя ему удалось вывести из-под удара большую часть агентуры, два его помощника, Ястребов и Курков, снабжавшие советскую разведку документами японской военной миссии, были арестованы и погибли при допросах.
