Командир «Норфолка» капитан 1 ранга Филлипс думал, что снаряд «Принца Ойгена» попал в районе надводных торпедных аппаратов, но с этим не согласились. Характер возникшего пожара, каким его увидели на других кораблях, говорил о возгорании кордита. Скорее всего, 9,5 тонн ракет, уложенные в тонкие стальные ящики прямо на палубе, и стали причиной этого пожара. Они были слишком уязвимы даже для осколочного попадания и ударной волны. Адмирал Скофилд отмечает, что пожар быстро распространялся в направлении носовой части корабля, однако привел ли он к гибели «Худа», точно узнать никогда не удастся, хотя это «маловероятно». Официальный историк Адмиралтейства Стефен Роскилл всегда повторяет выводы официальных комиссий, но профессор Артур Мардер пытается смотреть глубже. Он приводит устные свидетельства капитана 1 ранга Лича и капитана 2 ранга Лоусона, находившихся на «Принс оф Уэлсе», ближе других к «Худу», когда тот получил роковой удар. Они изложили свое мнение капитану 1 ранга Освальду сразу после возвращения в Скапа Флоу, и оба считали, что «ракеты и небрежно хранимые боеприпасы стали прямой причиной гибели корабля. Вероятно, взрыв кордита пробил защиту башни „X“. Стефен Роскилл оспаривает это, снова цитируя выводы двух комиссий адмирала Блейка. Но, как бы то ни было, вскоре после гибели „Худа“ это бесполезное оружие было снято с британских кораблей.
Вероятно, лучше всего подвел итог адмирала флота лорд Четфилд в своем письме в „Тайме“ от 26 мая 1941 года. Он перечислил 5 основных причин, которые могли привести к гибели корабля, и произнес приговор оборонительной политике британских правительств с 1919 года: „Худ“ был уничтожен потому, что был вынужден сражаться с кораблем на 22 года моложе себя».
Капитан 2 ранга Дейли, который детально расследовал обстоятельства боя, оспаривает общепринятую цифру попаданий в «Принс оф Уэлс» — 7. Он утверждает, что достоверно в линкор попали только 6 снарядов. Роскилл, Скофилд и большинство других британских авторов доказывают, что в линкор попали все-таки 7 снарядов. Окончательно постарался запутать дело Джеффри Беннетт, который говорит о восьми снарядах!
«Вслед за попаданием в мостик „Принс оф Уэлс“ получил еще четыре 381-м и три 203-мм снаряда».
В действительности «Бисмарк» получил еще одно попадание. Третий снаряд попал в одну из шлюпок и улетел за борт, но при этом он повредил катапульту, что было обнаружено много позднее. — Прим. пер.
Беннетт рассказывает, что Черчилль был настолько взбешен гибелью «Худа» и бегством «Бисмарка», что убедил Паунда потребовать от Тови немедленно отправить Уэйк-Уокера и Лича под суд за отказ снова вступить в бой с немцами. Однако Тови наотрез отказался сделать это и пригрозил сложить с себя командование, если на него будут продолжать давить. Черчилль временно унялся. Но позднее это почти точно повторилось в деле Норта-Сомервилла.
«Родней» после этой операции все-таки получил долгожданный ремонт, что привело к типичным немецким заявлениям военного времени о том, что «Бисмарк» в своем последнем бою нанес ему тяжелые повреждения. «Американцы говорят о тяжелых повреждениях „Роднея“, который недавно прибыл на верфь Бостона», — пишет Пауль Шмаленбах. Это заявление совершенно безосновательно, и странно, что в 1972 году его повторил один из английских историков. Это показывает, насколько широко распространилось желание опровергать британские версии и выискать хоть каплю правды в заявлениях бывшего противника. Как и в эпизоде с «Ройял Оуком», подрыве на мине «Нельсона», потоплении греческого крейсера «Хелле» и во многих других случаях, история попросту переписывается заново. Я опасаюсь, что вскоре нам расскажут, как ужасно, что Гитлер проиграл войну! (А что, в России уже говорят: а зачем побеждали? Жили бы сейчас в Остлянде и получали рейхсмарки! — Прим. пер.)
Утром 25 мая адмирал Лютьенс, который думал, что британские корабли все еще преследуют его, отправил в Берлин длинную радиограмму. Он перечислил свои проблемы, упомянул о потере топлива и запрашивал, что ему делать дальше. Однако эта радиограмма была перехвачена англичанами и позволила определить координаты «Бисмарка».
Разумеется, старый «Ринаун» не мог сражаться с великолепным германским кораблем. Хотя Сомервилл намеревался дать бой в случае необходимости, он не стал спорить, когда Адмиралтейство приказало ему держаться подальше, если «Родней» и «Кинг Георг V» догонят «Бисмарк». Экипаж «Ринауна» этого не понимал и был твердо убежден, что адмирал намеренно держит проверенный в боях «Ринаун» позади, чтобы дать возможность отличиться «Роднею» и «Кингу Георгу V», которые еще не встречались с противником.
Капитан-лейтенант американского флота Уэллинг, находившийся на борту «Роднея», рассказывал, что при стрельбе через полубак палуба пострадала до самой башни «В». Кроме того, были повреждены некоторые переборки и часть бимсов. Интересно привести воспоминания лорда Четфилда о довоенных стрельбах главного калибра этих линкоров.
«Артиллерийские испытания проводились возле Портленда, и я присутствовал на них в качестве контролера Адмиралтейства. Одно из испытаний заключалось в проверке воздействия ударной волны. Следует напомнить, что все 3 трехорудийные башни расположены прямо перед надстройкой. Вопрос заключался в следующем: каково будет воздействие залпа на тех, кто находится в рубке и на мостиках, если башни будут развернуты до отказа назад? Итак, мы развернули последнюю башню назад, и подняли одно орудие на предельный угол возвышения. В результате дульный срез оказался всего в нескольких футах от мостика. Вместе с тремя другими офицерами я поднялся туда и стал ждать выстрела! Удар был просто ужасным, создалось впечатление, что тебе просто раздавили грудь, но последствия оказались не такими уж страшными. Зато сам мостик, в помещении которого мы находились, пострадал очень сильно. Он был поврежден в нескольких местах, и впоследствии в его конструкцию пришлось внести ряд изменений».
«Истина заключается в том, что проект 356-мм башен страдал множеством недостатков. В свете боев против „Бисмарка“ многие дефекты выплыли наружу, хотя в противном случае они могли не проявляться довольно долго. За 2 месяца после этой операции для приведения башен в порядок было сделано больше, чем обычно делается за год. Другими словами, если бы бой состоялся в 1942 году, 356-мм башни, вероятно, оказались бы почти такими же сырыми», — пишет капитан 1 ранга Гренфелл.
Всего за время боя «Родней» выпустил 6 торпед. Нет доказательств, что хотя бы одна попала в цель, но и без того это событие — совершенно уникальное в морской истории. Разумеется, экипаж был убежден, что хотя бы одна торпеда попала в «Бисмарк».
«Последняя торпеда отправилась вслед за остальными, и все громко завопили, когда капитан 2 ранга Льюис по трансляции объявил, что она попала в „Бисмарк“».
Однако большинство источников, как английских, так и немецких, отрицают это.
Не удивительно, что после войны немецкие историки начали дружно утверждать, что «Бисмарк» был затоплен собственным экипажем, а не затонул в результате попаданий британских торпед. Комментарии излишни!
Адмиралтейство 27 мая в 16.10 передало:
«По политическим соображениям крайне важно, чтобы ваши чувства, выраженные в радиограмме от 11.19, не стали достоянием публики. Однако мы восхищаемся отважной битвой».
В период с 1919 по 1939 год ВВС всех стран, разумеется, проводили эксперименты с авиационными торпедами и создали подходящие образцы, но во всех трех странах самолеты-торпедоносцы оказались далеко позади тяжелого бомбардировщика. Разумеется, во всех трех странах существовали группы энтузиастов, стремящиеся развивать торпедоносцы, но им мешала нехватка средств. Люфтваффе создавали самолеты поля боя, что принесло немцам успех во время блицкрига. Итальянцы твердо придерживались принципов Дуэ, конструируя скоростные бомбардировщики, «которые всюду пройдут». В Королевских ВВС все надежды возлагались на высотный бомбардировщик, и многие искренне верили, что он способен выиграть войну сам по себе, что делало остальные системы оружия просто ненужными. Каждый упорствовал в собственных заблуждениях, и понадобилось несколько лет тяжелых потерь, чтобы доказать ложность этих постулатов.
