Ознакомительная версия.
Должен заметить, что германская разведка своих агентов, забрасываемых в СССР, снабжает фабрикуемыми ею же поддельными орденами, но мне были выданы подлинные…
Работниками германской разведки Грефе и Крауссом мне было также указано, что если представится возможность, я должен совершить террористический акт и против других членов советского правительства.
– Против кого именно?
– Против В. М. Молотова, Л. П. Берия и Л. М. Кагановича. Причем для осуществления террора я должен был руководствоваться теми же указаниями, какие мне были даны Грефе и Крауссом в отношении осуществления террористического акта против И. В. Сталина». (Имелось в виду применение пистолета с разрывными и отравленными пулями, а также специального портативного приспособления, получившего название «панцер-кнакке» с бронебойно-зажигательными снарядами, которые способны были пробить броню в 45 мм).
Подобного вида документальное обеспечение, как правило, предоставлялось представителям Абвера и РСХА, направляемым в глубокий советский тыл для переговоров с теми или другими руководителями националистических организаций, бандитско-диверсионных формирований, а в отдельных случаях с целью склонить к сдаче в плен командование окруженных советских частей и подразделений.
Директива НКВД СССР называлась «О порядке изъятия у задержанных агентов иностранных разведок поддельных документов, явочных писем, чистых бланков и об их оперативном использовании». Была направлена в адрес наркомов внутренних дел союзных и автономных республик, начальников УНКВД краев и областей, начальников и руководителей особых отделов армии и флота, оперативно-чекистских подразделений Транспортного управления, управлений войск по охране действующей армии, дорожно-транспортных отделов, пограничных войск, 4 го спецотдела союзного НКВД.
Об использовании немцами документальной базы советских гражданских инстанций в марте 1942 г. сообщалось и в ориентировке 2 го Управления НКВД СССР. «Документально известно, – отмечалось в ней, – что германские разведорганы готовят документы для агентуры, направляемой в наш тыл, на бланках брянской конторы Наркомата молочной и мясной промышленности и обеспечивают ее военными билетами». В другом случае говорилось об обеспечении агентов оригинальными документами, захваченными в 1941 г. в штабах пограничных отрядов на западной границе СССР.
Уже в 1942 г. немецкие, финские, румынские, диверсанты других стран гитлеровской коалиции, кроме тола и фугасов, стали применять мины с часовым механизмом, подслушивающие телефонные устройства, термитные порошки, различные яды и т. д. Со временем вооружение и снаряжение агентуры лишь совершенствовалось.
Кроме пропагандистской риторики, немецкие листовки не раз содержали советы и призывы. В частности, экипажам самолетов рекомендовалось сбрасываться над оккупированной территорией на парашютах; танков – сдаваться в плен без боя; красноармейцам – «правильно» учинять самострелы и т. д. Листовки выступали свидетельством предательства при добровольном переходе линии фронта.
Их роль заключалась в отвлечении на себя внимания советских контрразведчиков, распылении их сил и средств. Для прикрытия истинных намерений им поручались незначительные задания. Летевших вместе с ними других агентов прятали в отдельном отсеке самолета. Использовались и другие приемы маскировки ценных «кадров».
В апреле 1943 г. заместитель наркома внутренних дел СССР комиссар госбезопасности 2 го ранга С. Н. Круглов писал в адрес наркомов внутренних дел республик и начальников УНКВД: «В обзоре агентурно-оперативной работы органов милиции по борьбе с уголовным бандитизмом, разбоями и грабежами за 1942 год, разосланном 4 февраля с. г. … отмечалось, что дезертиры из Красной Армии, скрываясь от органов власти, всячески маскируются, прячутся в лесах, заброшенных полевых избушках, землянках, банях, в специально оборудованных вблизи жилья тайниках. Органы милиции усилили работу по выявлению и изъятию дезертиров в этих местах. В результате дезертиры стали прибегать к более замаскированным формам укрытия…».
Говорилось о пребывании значительной части дезертиров, других преступников на нелегальном положении в городах и поселках, организации и совершении с их участием разбойных нападений, грабежей, убийств, проведение ими под видом сотрудников НКВД и милиции самочинных обысков; проживание в притонах и т. д.
В сельской местности скрывающиеся от властей, по словам Круглова, применяли «еще более скрытые формы маскировки»: во время облав и обысков один из них завертывался в овечью шкуру и прятался в стаде баранов; другой оборудовал «гнездо» на высоком и густом дереве; третьи прятались в кормушках для скота, дымовых трубах, замаскированных ямах и тайниках; четвертые переодевались в женские одежды и т. д.
Среди указанной категории находилось и немало бывших немецких агентов, которые подобным способом, с одной стороны, пытались «забыть» о прошлом, с другой – избежать наказания.
С целью выявления дезертиров и других преступников, заместитель наркома требовал организовать прочесывание подозрительных участков местности, близлежащих лесов, усилить среди соответствующих категорий населения агентурно-оперативную работу, приобщать общественность и др.
Наступление на юге было назначено на 28 июня 1942 г.
В рассматриваемый период командовал 30 й пехотной дивизией, позже представлял немецкие интересы при 8 й итальянской армии, а в апреле 1943 г. стал командиром XII го армейского корпуса.
С июня 1941 по май 1943 года задержанию и ликвидации подверглись 978 агентов и диверсантов. Линию фронта все они пересекли с помощью авиации. 442 из них прибыли с повинной, 484 обезврежены в ходе оперативно-поисковых операций, 52 убито при аресте.
В некоторых изданиях Бессонов представлен как генерал майор, он же «Котульский». Ему предписывают и создание в лагере военнопленных так называемой «Русской народной партии реформистов» (РНПР). Осенью 1942 г. ядро партии обосновалась в сборном лагере «Цеппелина» на территории концлагеря «Бухенвальд», где и был образован «Политический центр по борьбе с большевизмом». С целью реализации плана Бессонова по организации в советском тылу повстанческого движения, в его распоряжение якобы был выделен особый лагерь в бывшем монастыре Лейбус (вблизи Бреславля), позже он перебрался в местечко Линсдорф. Проект закончился неудачей. Из участников ПЦББ и завербованных военнопленных в конце 1943 г. был создан карательный отряд по борьбе с партизанами, который действовал в районе г. Великие Луки.
Сам же Бессонов, не раз высказывавший пренебрежение к личности Андрея Власова и его окружению, оказался в концлагере.
Нанесение авиаударов в глубоком советском тылу РСХА зашифровало под условным наименованием «Ульм». «Спланированная рейхсфюрером СС Гиммлером операция, – писал Отто Скорцени, – была нелегкой. Речь шла об уничтожении больших доменных печей Магнитогорска, а также одной или двух электростанций, снабжающих электроэнергией громадные металлургические и химические комбинаты этого региона.
Мне никогда не представлялся случай увидеть Магнитогорск, расположенный за Уралом. Наиболее полными данными о советской тяжелой промышленности располагала разведслужба люфтваффе, которая в 1940–1941 годы, когда наше господство в воздухе было бесспорным, сделала превосходные снимки…
Из числа 5 000 000 русских пленных после предварительного отбора было опрошено 100 000 человек. Инженеры, архитекторы, профессора, интеллектуалы, квалифицированные рабочие и прочие снабжали нас богатой информацией, на основе которой можно было составить достаточно реалистическую картину огромной России, ее промышленности и ментальности тамошних очень неоднородных национальных групп. Что касается Магнитогорска, то именно благодаря «Цеппелину» я смог воссоздать план города и главных промышленных комбинатов. Мне удалось ознакомиться с функционирующими там охранными системами. Например, стало известно, что ночью в Магнитогорске большую роль играли сторожевые собаки. Однако все эти данные не продвигали вперед моей подготовки, так как у меня все равно не было возможности быстрого уничтожения чего-нибудь в районе Урала».
Вызывает удивление следующий факт: оказавшись в 1945 г. под опекой американцев, Бессонов добровольно изъявил желание возвратиться в СССР. 18 апреля 1950 г. Военная коллегия Верховного суда СССР признала его виновным и присудила к ВМН. В 1988 и 1994 гг. о реабилитации отца просила дочь. Военная коллегия дважды возвращалась к его делу, заключение было одним: предатель реабилитации не подлежит.
Ознакомительная версия.
