гимнастику в институте, с июля 1941 года – командир взвода в войсках НКВД. Следовательно, группа была укомплектована в основном спортсменами, получившими дополнительную подготовку. Александр Михайлович Зубочекянц («Мороз»), 1908 года рождения, уроженец Керчи. В начале войны добровольцем вступил в войска НКВД, принимал участие в деятельности другой спецгруппы, занимаясь минированием важных вражеских объектов и подготовкой минеров из числа партизан Крыма. Был заброшен в составе спецгруппы НКВД «Соколы» уже вторично. Радист Владислав Петрович Бочков-Боц («Павлов»), 1918 года рождения, в сентябре 1941 года добровольцем ушел на фронт. Радистка Ираида Лазаревна Лошкарева («Лазарева»), 1917 года рождения, ушла добровольцем на фронт в 1941 году, а с 1943 года – боец ОМСБОН. От НКГБ Крымской АССР в состав группы были включены: в качестве заместителя руководителя группы – старший лейтенант госбезопасности Владимир Константинович Буря («Смирнов», «Володя Большой»), 1914 года рождения; радист Владимир Александрович Вайншток («Вова Длинный»), 1924 года рождения; разведчики Николай Шевченко («Кока»), 1927 года рождения, и Надия Кемилева («Надя», «Надя-татарка»).
Воспоминания П. Р. Ямпольского о спецгруппе ОМСБОН НКВД СССР «Соколы» подтверждаются свидетельствами Н. Е. Колпакова и Ф. И. Федоренко. Так, Н. Е. Колпаков, боец партизанского отряда, сотрудник Ичкинского РО НКВД, вспоминал, что первым вопросом В. К. Бури после приземления было: а здесь ли находится Колпаков? Оказалось, что до войны оба работали в Одесском управлении НКВД. А Федор Иванович Федоренко, советский военачальник, генерал-майор, летом 1943 года командир сформированной 1-й партизанской бригады, указывал в своих мемуарах на следующее обстоятельство:
Большая земля направила в Крым «без одного чертову дюжину», как шутили партизаны, поскольку прибывшая к нам 10 июня спецгруппа состояла из двенадцати человек. Они на удивление кучно приземлились у самых сигнальных костров. Старший назвался майором Лесовым. Остальные представились своеобразно: Володя Большой, Володя Длинный, Володя Черный, Коля Белый, Коля Рыжий… Похоже, нам давали начальный урок конспирации. Только женщины – их было три – знакомились обычно: Валя, Ира, Надя. Все при оружии, с туго набитыми рюкзаками, двое или трое – с полевыми рациями в брезентовых чехлах… При штабе Второго сектора остались три Владимира с радиостанцией. Само собой, прояснилось для нас, что Большой – заместитель майора Лесового, Длинный – радист, Черный – переводчик. Это были люди из отряда «Соколы» Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН). Укомплектованная преимущественно спортсменами, она воевала, можно сказать, впереди всех фронтов. В Совете ветеранов ОМСБОН я позже узнал, что Володя Большой – это Владимир Буря, радист Длинный – Владимир Вайншток, Коля Белый – Николай Забара, Валя – Валентина Виниченко, Надя – Надия Кемилева…
Приведенные выше свидетельства П. Р. Ямпольского, Н. И. Колпакова и Ф. И. Федоренко позволяют нам говорить о следующих аспектах деятельности советских патриотов и сотрудников органов госбезопасности:
– переброска по воздуху десантников-омсбоновцев свидетельствовала о том, что теперь война в тылу немецко-румынских войск выходила на новый уровень. Этот момент подтверждается значительным количеством как опубликованных, так и неопубликованных источников;
– проведенная операция по десантированию омсбоновцев прошла в целом успешно. Начиналось активное обучение крымских партизан искусству ведения масштабной диверсионной борьбы в глубоком немецком тылу;
– эпизод встречи В. К. Бури с Н. Е. Колпаковым свидетельствует о том, что десантники соблюдали строжайшую конспирацию. «Народным мстителям» (и это подтверждается архивными источниками) оставалось только догадываться, кто же скрывался под псевдонимами и какую секретную миссию они выполняли в глубоком вражеском тылу;
– майор Г. А. Арабаджиев принял решение о переводе группы на полулегальное положение, что позволило сосредоточить усилия по внедрению советских разведчиков в учреждения и на производства Воинки, Джанкоя и Лариндорфского района.
Десантники оставались в Зуйских лесах недолго – не более двух месяцев. Они стремились к созданию разветвленной разведывательно-диверсионной сети. Большое значение имел контроль над железнодорожной веткой Красноперекопск – Джанкой. Заканчивалось лето 1943 года, и гитлеровские войска после поражения на Курской дуге начали откатываться на запад. В это время немецкое командование лихорадочно работало над созданием укреплений, подвозило оружие и боеприпасы в свои гарнизоны в Крыму, чтобы обеспечить безопасную эвакуацию своих войск по суше и Черному морю. Выполняя задание Арабаджиева, разведчик Темиршах Гайнанов привел в лес руководителя спецгруппы НКВД в с. Воинка Красноперекопского района Ивана Петровича Кондратова, который получил задание «продолжать сбор разведданных и помочь легализоваться в Воинке членам нашей группы».
Карта-схема, на которой отмечены населенные пункты Лариндорф (Первомайское, Первомайский район) и с. Воинка (Красноперекопский район)
В июле 1943 года майор Г. А. Арабаджиев встретился с руководителем подпольной организации из Симферополя П. В. Смирновым. Разведчик Д. П. Шелков доложил Смирнову, что к М. А. Коробаню (Карабаню) приехал из Симферопольского района некий гражданин, являвшийся, по его словам, патриотом. Свидание произошло в доме Смирнова, и неизвестный представился ему именем «Серго». Несмотря на достаточно продуктивную встречу, Смирнов изначально не поверил майору Арабаджиеву, справедливо полагая, что это могла быть ловушка или провокация нацистских спецслужб. На новую встречу со Смирновым вместе с Арабаджиевым прибыли трое его разведчиков. Они выехали вместе со Смирновым в лес (в качестве прикрытия он сообщил матери, что едет в лес за дровами, с собой взял топор и спецодежду). Покидая Симферополь, Смирнов вручил Арабаджиеву фальшивые документы, которые изготовил М. А. Коробань. В лесу у Смирнова произошла встреча с П. Р. Ямпольским и Н. Д. Луговым, где он отчитался о работе, проделанной его группой.
Как видим, июльская встреча майора Г. А. Арабаджиева с П. В. Смирновым способствовала тому, что постепенно под контроль советских органов госбезопасности стала переходить значительная часть советских патриотов, действовавших в Симферополе и Симферопольском районе. Арабаджиев и Смирнов приняли решение, что нужных для спецопераций людей будут отбирать М. А. Коробань и П. В. Смирнов. Так как спецгруппа Арабаджиева постепенно переходила на полулегальное положение в Симферополе, Смирнов и его товарищи по подполью закрепили за ними несколько конспиративных квартир в городе.
Используя контакты членов организации Смирнова, в частности Коробаня, майор Арабаджиев сумел установить связь и тесное сотрудничество с уроженцами Лариндорфского (Первомайского), Красноперекопского районов. Первыми прибывшие в Симферополь майор Г. Арабаджиев и разведчик Н. Шевченко остановились на квартире разведчика М. А. Коробаня. На улице Лермонтова, в доме № 4, у подпольщика Евплова разместились А. М. Зубочекянц («Мороз») и И. Л. Лошкарева («Лазарева»). Об этом вспоминает в своем отчете руководитель подпольной группы П. В. Смирнов: «Тов. Евплов был послан в район Карабанем, а впоследствии у его сестры на квартире по Лермонтова, 8 была конспиративная квартира, где периодически то в моем доме, то по ул. Лермонтова, № 8
