Но полезно было бы проследить также долю участия общей категории источников «агенты» в других сферах деятельности разведпункта ГРУ. В области информационных справок агенты поставили информацию только в двух случаях, что составляло 11,7 % от общего количества. Процентная доля вклада агентов в области информационных донесений кажется выше, что вызвано, однако, только незначительным общим числом всех документов в этой области.
Следующей областью были образцы оружия и военной техники. Тут процентная доля агентурных источников достигла ее наивысшей границы, причем от собственно агентов исходило 25 %, из категории доверенных лиц 18,7 %, и из категории изучаемых лиц 6,25 % предметов (при этом сразу нужно подчеркнуть, что в этих случаях речь шла преимущественно об отслуживших свое радиозондах и только два или три раза о загадочных микрочипах, о происхождении и назначении которых никто ничего не знал). Таким образом, это процентное участие в этой области достигало примерно 50 %. В области легализационных документов можно установить приобретение 19,35 % документов и в области документального материала соответственно 0,00 %. Следовательно, распределение доли агентурных источников в общих результатах деятельности во всех пяти областях соответственно с таблицей происходило, как указано ниже: агенты 12 или 5,3 %, доверенные лица 21 или 9,4 % и изучаемые лица 11 или 4,93 %. Вот и выясняется, что участие агентурных источников в приобретении 223 документов и предметов к 3–му кварталу в 1990 году составило только 19,6 %. Соотношение между 19,6 % из агентурных источников и 80,4 % из прочих источников (под этим следует понимать, прежде всего, прессу и сотрудничающие органы) более чем очевидно, и оно показывает, в какой степени разведпункт ГРУ как орган агентурной разведки мог использовать агентурный потенциал. И этот документ, который был приведен как пример, представляет собой абсолютно типичное отображение пропорции агентурных источников в пяти основных областях деятельности разведпункта, причем период до 3–го квартала в 1990 году не относился к самым худшим для магдебургского разведпункта, как уже упомянуто, по сравнению с похожим временным периодом в 1989 году.
К другим видам действий аналитического отдела, который занимался самостоятельной деятельностью, относилось также в первую очередь участие аналитика или переводчика в теоретических учебных мероприятиях для оперативных сотрудников разведпункта ГРУ. Такие действия определялись одним из внутрислужебных циркуляров представителя командования разведпункта. При этом нужно подчеркнуть, что эти действия обеспечивались аналитическим отделом как самостоятельной службой. Они проводились регулярно и на трех уровнях: политический, агентурно — оперативный и военный уровень. Мероприятия в каждой из трех областей проводились в соответствующей форме. Начнем с мероприятий в политической сфере, которые проводились в форме коротких совещаний, брифингов для оперативных сотрудников. Главным направлением таких брифингов было обсуждение актуальных внутриполитических и внешнеполитических событий, прежде всего, в Федеративной Республики Германии. Во время таких брифингов, которые по внутреннему распорядку происходили по средам и по пятницам, и оперативный персонал тоже информировал о новостях в агентурно — оперативной и военной областях. Но основная цель таких брифингов для оперативных сотрудников разведпункта состояла в получении общих представлений и знаний об актуальных событиях в основном из внутриполитической и внешнеполитической жизни ФРГ и частично из агентурно — оперативной и военной сфер. Вовсе не будет преувеличением, если я скажу, что оперативный состав разведпункта очень нуждался в таких брифингах, и нуждался по той простой причине, что за исключением двух — трех офицеров, которые были хорошо проинформированы в общих вопросах, большинство офицеров предпочитало пользоваться этими брифингами для закрытия своих информационных дыр, которые существовали у них, несмотря на использование немецких и русских средств массовой информации. Эта ситуация приводила в бешенство заместителя командира по оперативным вопросам, подполковника Новожилова, возглавлявшему оперативный персонал, так как он, будучи высококвалифицированным специалистом ГРУ, прекрасно понимал необходимость хорошо информированных разведчиков. Я никогда не забуду яростное замечание Новожилова, на которое во время собрания никак не мог возразить ни один из оперативных офицеров, когда он сказал: «Коллега, меня не удивило бы, если бы вы однажды проснулись и даже не заметили бы, что за дверями вашего кабинета находится не наше подразделение, а подразделение ведомства по охране конституции или еще хуже, БНД, но вам же не было бы до этого дела, не так ли?» Эта фраза стала позднее любимой поговоркой среди оперативных офицеров.
Информирование оперативных офицеров во время этих совещаний было не таким легким и беспроблемным, как могло бы показаться на первый взгляд. Нужно было не только громко зачитать из газеты несколько статей на актуальные темы, но любой доклад в рамках такого информационного обзора должен был освещаться и оцениваться под углом классовой точки зрения. Это классово — сознательное обсуждение актуальных сообщений с большим вниманием контролировалось заместителем по политической части, причем он сам никогда не забывал твердым словом припечатать «акул империализма».
Когда я сегодня описываю события 1988 — 90 годов, я ни в коем случае не пытаюсь намеренно показать ситуацию в разведпункте так, что она могла бы постфактум выглядеть смешной. Привычный штамп «империалистические враги социализма» принадлежал к рутинным будням офицеров разведпункта ГРУ и оставался общепринятым и после четырех лет горбачевской перестройки. Об этом нужно сказать еще кое‑что. ГРУ как разведывательную службу высшего военного руководства страны и после четырех лет перестройки никак не затронули такие явления как гласность, демократизация и т. д. Когда я в 1988 году приехал в Магдебург, то просто испугался, увидев, что в разведпункте царила атмосфера воинственного коммунизма 50–х годов. Когда я говорю об этом, то вовсе не хочу сказать, что тогда я уже был настроен оппозиционно по отношению к системе. Как раз наоборот, я, как и миллионы мне подобных, видел в господствующей идеологии неизбежную необходимость, и именно на ней основывал свои представления о ценностях. Но дух, с которым я столкнулся с первого дня в разведпункте, шокировал меня своей жесткой коммунистической несовместимостью с любыми проявлениями свободы и демократизации как внутри, так и вне разведпункта.
Информационная деятельность офицеров аналитического отдела на агентурно — оперативном и военном уровне выражалась в ходе двухдневных и пятидневных внутрислужебных семинаров оперативного персонала разведпункта, которые проводились соответственно ежемесячно и ежеквартально. Следует сразу пояснить, что означали эти семинары. Основное назначение таких «мероприятий» состояло в обновлении знаний и обмене опытом оперативных офицеров разведпункта в области шпионского ремесла.
Комплекс действий в рамках таких семинаров распространялся на следующие области и проводился, как правило, ответственными за соответствующую службу в разведпункте: шифрование и работа с секретными документами (отдел «шифрование и секретная документация»); использование радиостанций (отдел «специальная радиосвязь»); фотографирование, использование оперативных технических средств, тайнописи для документов (отдел «оперативная техника и лаборатория»); актуальные изменения в агентурно — оперативной и военной сферах в ФРГ (аналитический отдел); аспекты тылового обеспечения внутрислужебной деятельности разведпункта ГРУ (отдел тылового обеспечения) и политическое обучение (заместитель командира разведпункта по политической части). К самым важным аспектам при проведении семинаров оперативного персонала разведпункта относились учебные мероприятия в области оперативной деятельности, которым посвящалось до 70 % семинарского времени. Проводили их заместитель командира по оперативным вопросам и командир разведпункта лично. Известными мне направлениями учебы в этой области были вербовка агентов, встречи с агентами, моментальные контакты, выбор и наполнение тайников, а также разработка легенд для агентов и т. д. «Учебная деятельность» аналитического отдела во время проведения этих семинаров проводилась как самостоятельная служба в разведпункте ГРУ, для которой в соответствии с этим были предусмотрены от двух до четырех часов времени. Темы докладов во время семинаров для аналитического отдела определялись заместителем командира по оперативным вопросам за две недели до семинара. Основные моменты таких докладов лежали, как правило, в области разъяснения общих проблем военного и реже агентурно — оперативного характера. Доклады аналитического отдела на семинаре в большинстве случаев рассматривали только один вопрос, но при этом от аналитика или переводчика аналитического отдела ожидалось освещение всей проблематики этого вопроса от «а» до «я».
