Ознакомительная версия.
Во многих отношениях нацисты были близки коммунистам. Пункт 17 программы НСДАП предусматривал национализацию промышленности и банков, аграрную реформу с безвозмездной экспроприацией собственности. Геббельс в публичных речах неоднократно заявлял о глубоком родстве национал-социализма и большевизма. Причем именно российского большевизма – немецких коммунистов он уличал в отступлении от революционных принципов, в предательстве интересов бедноты, а социал-демократов укорял в забвении марксизма. Ярко выраженной левой ориентации придерживались такие видные нацисты, как идеологи партии Отто и Грегор Штрассеры, вожди штурмовиков Рем, Хайнес, Эрнст, крупные региональные руководители – Кох, Кубе, Брюкнер, Келер. Да и сам Гитлер преемственности не скрывал. Он говорил: «Я всегда учился у своих противников. Я изучал революционную технику Ленина, Троцкого, прочих марксистов. А у католической церкви, у масонов я приобрел идеи, которых не мог найти ни у кого другого».
Кстати, в 1920-х годах в Германии выявить разницу между коммунистами и нацистами было вообще сложно. Обе партии боролись за голоса избирателей. Обе сочетали парламентскую и газетную пропаганду с хулиганством и мордобоем. Одна формировала отряды штурмовиков СА, другая – отряды штурмовиков «Рот фронта». Обе партии провозглашали, что борются за интересы рабочих. Но ударную силу у обеих составляли профессиональные функционеры и вовлекаемые ими люмпены, шпана. В данном случае характерен пример с Хорстом Весселем, автором нацистского гимна. Он был сутенером, собрал из своих приятелей отряд «Штурм-5» и в кровавых потасовках одержал верх в одном из злачных кварталов Берлина, который прежде контролировался коммунистами и считался их «вотчиной». А убит был в феврале 1930 г. в драке с Альбрехтом Хелером – тоже сутенером, но активистом компартии. На похоронах Хорста Весселя Геббельс заявил, что он погиб «за Гете, за Шиллера, за Канта, за Баха, за Кельнский собор… Мы вынуждены драться за Гете пивными кружками и ножками стульев, но когда придет час победы, мы снова раскроем объятия и прижмем к сердцу духовные ценности».
Да, драк хватало. За годы, предшествующие приходу к власти, в столкновениях разного рода погибло 300 нацистов и 40 тыс. получили увечья и ранения. Против членов НСДАП было заведено 40 тыс. уголовных дел, по которым обвиняемые получили в общей сложности 14.000 лет тюрьмы и 1,5 млн. марок штрафов [80]. Но ведь скандалы были лучшей рекламой! Снова и снова подтверждали репутацию «боевой» партии. Отчаянной, смелой, готовой грудью встать за народ. Ну а промышленные и денежные тузы, застолбившие места рядом с Гитлером, скандалами и пивными драками не впечатлялись. Не впечатлялись они и пунктом 17 программы о национализации собственности. Во второй книжке Гитлера, «Пути к возрождению», подобного пункта не было. В той книжке, которая распространялась в очень узком кругу.
Представлять дело так, будто Сталин, победив троцкистско-зиновьевскую оппозицию, начал править единолично, было бы глубоко неверно. Историки и журналисты «перестроечных» времен как раз и пытались связать все катастрофы России с одной лишь фигурой – Сталина. Конечно, никто не снимает с него ответственности за бедствия и лишения, постигшие нашу страну. Иосиф Виссарионович стоял во главе правящей партии и до сих пор оставался убежденным последователем Ленина. Искренне считал покойного вождя непререкаемым авторитетом, подправлять и корректировать осмеливался только в мелочах. Там, где на опыте убеждался: у Ильича получалось что-то не то.
Но Сталин оставался далеко не всесильным. Наглядным примером этому служит история с высылкой Троцкого за границу. Сейчас однозначно установлено: высылки желал сам Троцкий. Что ему было делать в захолустной Алма-Ате? В 1928 г. ему пришло письмо из Нью-Йорка, подписанное «Абрам». Оно было перлюстрировано ОГПУ, фотокопия письма сохранилась в архивах ФСБ и была продемонстрирована в 2007 г. по телевидению в фильме Е. Н. Чавчавадзе и Г. А. Огурной «Лев Троцкий. Тайны мировой революции». Рассказывалось о безобидных бытовых деталях и сообщалось, что материалы, заказанные Троцким из Нью-йоркской библиотеки, будут ему высланы, не найдены только номера из списка – и следовал длинный перечень цифр. ОГПУ смогло расшифровать эту тайнопись. И в ней речь шла уже не о бытовых вещах.
Сообщалось: «Правительство названной вами страны гарантирует вам визу и неприкосновенность лишь в случае добровольной передачи захваченной вами власти в известные вам руки. Материальная сторона проекта обеспечена. Переписка признана недопустимой. Указанный вами проект вашего возглавления активной борьбы с Кинто будет, конечно, принят, хотя пока встречает сомнения, не переоцениваете ли вы своей популярности и его бездарности». Кинто – разносчик на тифлисском рынке, Троцкий этой кличкой презрительно именовал Сталина. Под подписью «Абрам» скрывался член коммунистической лиги Америки Мартин Аберн (Марк Абрамович), а из текста видно, что он был связан с некими могущественными международными силами [144].
Разумеется, о таком письме ОГПУ обязано было доложить Сталину. Но почему-то не доложило. План разыгрался как по маслу. Сталина уговорили «выдворить» Троцкого. Объявлялось, будто это наказание, позор. Мало того, Льву Давидовичу позволили вывезти огромнейший архив. Впоследствии советская разведка будет организовывать сложнейшие операции, чтобы выкрасть его. Но похитить получится только часть. А сейчас таможенники и пограничники закрыли глаза на тюки вывозимых документов. Кто это обеспечил, известно. Масон Николай Иванович Бухарин. Именно он теперь выдвинулся на роль «вождя номер два». Член «Политбюро», главный идеолог и редактор «Правды». После поражения зиновьевцев в его ведение перешел еще и Коминтерн, он через «своих» людей контролировал ВСНХ, Госплан, Московскую парторганизацию. К Бухарину примыкали председатель правительства Рыков, Томский.
Масона и гомосексуалиста Чичерина в 1927 г. «по болезни» все же спровадили в отставку. Но заменил его на посту наркома иностранных дел другой высокопоставленный «оборотень» – Максим Литвинов (Макс Валлах), который всю гражданскую войну провел в Лондоне. В результате советское дипломатическое ведомство осталось пристанищем для аналогичных темных личностей. Допустим, троцкист Раковский, снятый с руководства компартией Украины, стал полпредом (послом) в Париже и Лондоне.
А Менжинский, руководитель ОГПУ, часто болел. Его фактически замещал Ягода, еще один эмиссар «сил неведомых», родственник Свердлова. Кстати, точно так же, как Яков и Вениамин Свердловы, Ягода имел «фамильную черту»: не забывать собственный карман. Через своих подручных он организовал целую систему вымогательства – вынюхивали, у кого из арестованных есть чем поживиться, имеются состоятельные родственники, а потом вытягивали деньги за те или иные поблажки. Стекающиеся к нему богатства Ягода с помощью сообщников пересылал в иностранные банки. Эти беззакония впоследствии были раскрыты в Германии и использовались нацистской пропагандой (Розенберг рассказал о них на съезде НСДАП в Нюрнберге 3 сентября 1937 г.).
Стоит ли удивляться, что операция с высылкой Троцкого осуществилась так гладко? А он, очутившись за рубежом, развернул активную деятельность против СССР. Точно так же, как было до 1917 г.: центр революционеров за границей, а через него осуществляется руководство подрывными структурами внутри России. И стоит ли удивляться, что планы по укреплению и преобразованиям государства начали реализовываться совсем не так, как виделось и намечалось в коммунистическом руководстве?
Развернули индустриализацию, урожай в 1927 г. выдался богатейший. Бухарин и Рыков настояли, чтобы определить низкие закупочные цены на сельхозпродукцию. Дескать, в условиях монополии государства крестьяне все равно никуда не денутся, продадут хлеб. Но заготовки непонятным образом провалились, страна очутилась на грани голода! Очевидец писал: «Зимой 1927/28 года в городах очереди за хлебом стали обычным делом, масло, сыр и молоко – редкостью. Государственные запасы зерна истощились» [146]. А кроме того, экспорт сельхозпродукции оставался важнейшим источником валютных поступлений для индустриализации!
Как выяснилось, хлеб кто-то скупал у крестьян и прятал. Кто? Свалили на кулаков. Отчасти это было справедливо. Кулаки были сельскими предпринимателями, они в самом деле скупали продукцию односельчан, перепродавали городским нэпманам. Но теперь эти махинации закрутились слишком уж широко, по всей стране. Кто-то посодействовал, подогрел слухами о войне, об обесценивании денег. Стройки, которые уже были начаты, оказались на грани срыва. Их пришлось бы замораживать, купленное за границей оборудование ржавело на складах…
Ознакомительная версия.
