Палфорд в отчаянии приказал оставшимся самолетам сесть в Баттеруэрте, заправиться горючим и в семнадцать часов вместе с истребителями еще раз вылететь на Сингору. Но сделать это не удалось. Лишь только запустили моторы, как над аэродромом появились японские бомбардировщики и через несколько секунд обрушили на него град бомб. Успел взлететь только один-единственный «Бленхейм». Пилотировавший его лейтенант Скарф некоторое время кружил над аэродромом, но тщетно: больше ни один самолет не поднялся. Хотя Скарф был тяжело ранен осколками зенитного снаряда, он сумел долететь до Алор-Стара и сесть на уже эвакуированный аэродром. Вскоре он скончался от ран. А в это время в Баттеруэрте между воронок от бомб догорали последние «Буффало».
К 10 декабря во всей Малайе, включая Сингапур, у англичан осталось лишь пятьдесят боеспособных самолетов всех типов. Палфорд передислоцировал их на более южные аэродромы. Был уже оставлен и аэродром Куантан. Но во время эвакуации он подвергся налету японской авиации: ее жертвами стали еще восемь английских самолетов.
Консервативному в своей тактике английскому командованию не удалось приспособиться к наступательной тактике японцев. К тому же на стороне агрессора был фактор внезапности. Агрессор диктовал ход действий, ибо детально спланировал и подготовил свои операции. Англичане не смогли ничего ему противопоставить. Японские войска захватывали все больше позиций вяло реагирующих англичан, вынужденных обороняться; благодаря хорошо обдуманной и подвижной тактике они уничтожали боевые средства английских вооруженных сил. Это началось в воздухе и на море, продолжалось на суше.
Ранним утром 10 декабря командование английских войск в Сингапуре получило новое печальное известие. Примерно в сорока километрах южнее Кота-Бару, на восточном берегу, вблизи населенного пункта Бесут высадились крупные японские части. Командиры противостоявших им английских частей, опасаясь, как бы продвигающиеся с плацдарма Кота-Бару японцы не зажали их в клещи, стали с боем отступать в направлении Куала-Край, а оттуда — вдоль железнодорожной линии на Куала-Липис. На этом трудном пути через центральномалайскую горную гряду они пытались разрушить важнейшие железнодорожные мосты. Частично им это удалось. Удалось также и отвести дальше на запад уже разбитые в боях у Кота-Бару части. Но на западном берегу обозначилась новая катастрофа. Здесь нужен был каждый солдат, даже под угрозой, что восточное побережье достанется врагу.
На западном берегу японская 5-я дивизия непрерывно наступала на английский) линию обороны у Джитры. Одновременно полки этой дивизии, усиленные танками и артиллерией, пробивались южнее Кроха, вдоль дороги на Грик и Ленггонг. Если этот удар увенчается успехом, английские войска в Перлисе, Кедахе и в северном Пераке вскоре окажутся отрезанными.
Уже в этой фазе отчетливо выявилось слабое место британской армии в Малайе. Она была колониальной армией в буквальном смысле этого слова, то есть служила преимущественно внутриполитическим инструментом, при помощи которого колониальная администрация осуществляла свою власть. Чтобы отразить крупное нападение извне, все офицеры, вплоть до главнокомандующего, должны были обладать такими способностями, таким опытом и такой осмотрительностью, которыми они располагали лишь в весьма незначительной степени. К тому же, находясь в плену своего традиционного расового высокомерия, ведшего и к пренебрежительной недооценке японского противника, они очень часто теряли здравое чувство реальности и ошибочно оценивали военную обстановку.
Так, в связи с продвижением из Кроха моторизованных соединений японцев, не встречавших почти никакого сопротивления, было принято роковое решение: несмотря на это, удерживать пролегавшую значительно севернее линию обороны у Джитры. Даже если бы это и удалось, все равно в результате продвижения японцев из Кроха вокруг обороняющихся сомкнулось бы кольцо окружения. Это было только вопросом времени. Быстрый отход с этой линии обороны, и без того уже по многим причинам проблематичный, и отступление на позиции в южном Пераке сохранили бы боеспособность значительной части английских и сражавшихся здесь индийских частей для решительного сопротивления, а возможно, и для контрудара по флангам смыкающихся в Пераке японских клещей. Некоторые командиры английских частей, знавшие этот район и ведшие бои на месте, хорошо видели такую возможность. Но приказы шли из Сингапура.
А здесь, в этом городе, подвергшемся пока лишь единичным воздушным налетам, преобладало мнение, что сдерживающими боями на всех участках фронта молено перемолоть силы противника. На самом деле это было не так.
Сдерживающие бои в гористой местности, покрытой лесами, а то и непроходимыми болотами, изматывали обороняющиеся войска. Между тем противник, продвигаясь вдоль дорог, всегда имел преимущество, ибо в бой вступали только его авангарды. Через определенные промежутки времени их сменяли идущие позади части, благодаря чему при столкновении с противником японцы всегда располагали свежими боеспособными силами, которые превосходили утомленных отступающих англичан и индийцев.
Каждый в Малайе знал, что цель японского нападения — Сингапур. Тем не менее англичане не меняли доказавшую свою несостоятельность тактику. Войска, устали и понесли большие потери в изматывающих боях задолго до решающего сражения за Сингапур. Отдельные дальновидные командиры уже предвидели, к чему приведет такая тактика. Некоторые (среди них был и командующий австралийскими войсками генерал Гордой Беннет) более или менее открыто высказывали несогласие с нею. Но никаких изменений не произошло, отступление, сопровождавшееся большими потерями, продолжалось.
День и ночь усталые, оборванные солдаты, отступая, бились за узкие дороги сквозь джунгли и за железнодорожные линии, подвергались налетам японской авиации, постоянно находились под угрозой танковых атак. Дождь, зной, непролазная грязь и москиты еще больше изматывали войска. Страх перед быстрым охватывающим маневром японцев лишал их уверенности в себе. Боевой дух стал быстро падать. Постоянное отступление со всеми его тяготами, убийственный климат и разочарование катастрофическими просчетами командования, а также физическое истощение солдат снижали боеспособность английских и австралийских частей.
Боеспособность же индийских частей страдала и по другим причинам. Индийские солдаты — а они составляли примерно половину английской армии в Малайе — принадлежали к угнетаемому колониальному народу. Они служили в армии страны-угнетательницы во имя чужих интересов. Во время все более бесперспективной кампании, в условиях крайнего психического напряжения чувство ненависти к английским колонизаторам с каждым днем все сильнее брало у них верх. В этой ситуации индийским солдатам было трудно понять необходимость отпора японскому империализму, угрожавшему и Индии.
Так на глазах таяла боеспособность британской армии в Малайе. А японские командиры зажигательными речами внушали своим солдатам, как легко обратить в бегство, разгромить и победить этого врага. Слушая их, японские солдаты с удовольствием жевали английский шоколад. Они поедали английские пайки из продовольственных запасов отступающих, использовали английский авиационный бензин, захваченный на оставленных противником аэродромах. Английские грузовики, брошенные на обочинах дорог, теперь перевозили немалую часть японских войск. «Воздух принадлежит нам, море — тоже! — высокомерно хвастали японские офицеры. — А у Джитры мы разобьем противника и на земле! Банзай!».
Полевые укрепления у Джитры были сооружены за несколько недель. Это была отнюдь не мощная оборонительная линия с дотами и дзотами, надежно вкопанными в землю орудиями и системой окопов и ходов сообщения, а сеть отдельных, мало связанных между собой пехотных позиций, наспех оборудованных в сырой земле. Проволочных заграждений, как и минных полей, было мало. Орудия были вкопаны лишь наполовину или же прикрыты от осколков мешками с песком. Ядром обороны служила переправа через реку Бата[14]. Здесь находился мост, имевший решающее значение. Так, во всяком случае, считали английские саперы. Однако при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что под покровом ночи вражеская пехота могла без особых трудностей перейти реку вброд. Позиции у Джйтры были сооружены с целью преградить продвижение противника по проселочной дороге из Сингоры, через Джитру, Алор-Стар и Гурун в Сунгей-Патани — ближайший узел шоссейных и железных дорог. С этой целью позиции у Джйтры были заняты двумя бригадами 11-й индийской дивизии, поддержанной орудиями 153-го полка полевой артиллерии, 22-го полка горной артиллерии и 80-й бригады противотанковой обороны. За ними в резерве находилась 28-я индийская бригада. Командир 11-й индийской дивизии генерал-майор Муррей-Лайон, осмотрев позиция, остался недоволен ими и удалился с озабоченным лицом.
