четырнадцатиэтажки людей перегнали к нам, и они им не разрешали тем людям выйти, это я знаю точно. Вот когда дом горел, им не разрешали».Свидетельство № 104
Кудинова Наталья Викторовна, 47лет, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь, пр. Генерала Монина, 9а
«Бабушка с двумя маленькими девочками, одной 1 год, второй 4 года сидели все это время в подвале. Они пытались выйти, чтобы хотя бы набрать где-то как-то воды. “Азов” под ноги им стреляли. Кто сделал шаг вперед — стреляли на поражение. ДНР еще в тот момент не находился в городе, по крайней мере в этом районе».
Свидетельство № 105
Коряк Татьяна Николаевна, 64 года, место жительства на момент опроса — г. Артёмовск, ул. Краснофлотская
«Украинские военные не давали нам выходить на улицу, и мы не могли набрать дров, поэтому делалось это все ночью. Воду тоже собирали, когда дождь шел, потом ее фильтровали. Если был снег, то собирали его и точно так же фильтровали и употребляли в пищу.
Еще подъезжал миномет на соседнюю улицу и оттуда уже целенаправленно по домам, которые еще целы были. Висели постоянно дроны, и они выслеживали, где живут люди и куда кто заходит, после этого начинался обстрел. Именно мирных жителей».
Свидетельство № 106
Деревянко Тамара Вартановна, место жительства на момент опроса — г. Северодонецк
«Я находилась в бомбоубежище завода “Азот” с 6 марта по 24 июня (2022 года). Почти 3,5 месяца. Одно время нас было 300 с небольшим человек.
Однажды пришли украинские военные и заявили нам: “За территорию вот этого забора не выходить. Выйдете — будем стрелять”.
У нас был один мужчина, восемьдесят лет, и он очень часто ходил в город. Такой бесстрашный человек был, дедушка, очень часто ходил в город. Они его заприметили, что он туда-сюда ходит, и предупредили, сказали, чтоб мы ему передали, что, если хоть еще раз он появится вот на той стороне, они его застрелят.
Он хотел вывести людей. После этого он не появился, потому что его предупредили, что его застрелят. Он уже больше не выходил».
Свидетельство № 107
Мечта Виктор Петрович, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь, ул. Нахимова
«Со второго апреля мы с семьей были на “Азовстали”. Заехали дети. Они сами заводчане. Вот и забрали нас в бункер.
Слышали про российские гуманитарные коридоры, но украинские ребята, короче, солдаты нас просто не пускали.
Мы сели в автобус и доехали до центральных проходных, и нас развернули обратно, короче. ВСУ сказали, что никакого зеленого коридора нет, и как бы разворачивайтесь и все. Несколько раз пытались выходить.
ВСУ непристойно себя вели с нецензурной бранью, короче говоря... Ну, в общем, нелицеприятные такие вещи.
Мариуполь — это такой город, все-таки у нас многонациональный город. У нас нет вот этого националистического, нацистской такой, ну я не знаю, как на Западной Украине там, нет у нас такого, понимаете. Если так оно и дальше будет, то Украины просто не будет. Или будет там кусочек какой-то небольшой. Просто все люди начнут понимать это».
Свидетельство № 108
Дранга Людмила Викторовна, 64 года, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь, пер. Новосельский
«Эвакуация происходила в условиях обстрела украинскими войсками, а ДНР освобождало нам дорогу для эвакуации. Большие такие выстрелы были, громкие. Минометы или я не знаю, какие еще могут быть. Были украинские снайперы. Вот как единичные выстрелы».
Свидетельство № 109
Новицкий Сергей Викторович, место жительства на момент опроса — пгт Нижнее Попаснянского района
«8 лет мы с ними сталкивались, но в последнее время зашли “азовцы” и “Правый сектор”. Это уже нелюди. Сосед выходил из дома, так они ему мешок надели на голову. Он из поселка выходил, а перед тем как выйти метров за 100—200, пакет оставил дома. Там документы были. С поселка выходишь, и у нас там пункт украинский стоит, ну вот они мешок ему на голову. Проверили телефон, и все нормально и чисто. Сказали, все — иди.
А он: “Ну, ребята, дайте забрать документы”. Один на него автомат поставил и сказал: “Иди, или мы тебя расстреляем”.
Они же, когда вода кончалась, даже выйти нам не давали. Хотя мы стояли возле дороги, а рядом бочка стояла, но они все равно не дали. У них столько ненависти».
В разделе III «Обращение с лицами, находящимися во власти стороны, находящейся в конфликте» в статье 78 «Эвакуация детей» Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающейся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, также указано: «В каждом случае все стороны, находящиеся в конфликте, принимают все практически возможные меры предосторожности с целью избежать создания угрозы для эвакуации».
Собранные Международным общественным трибуналом по преступлениям украинских неонацистов и их пособников (М. С. Григорьев и др.) и Фондом исследования проблем демократии многочисленные свидетельства жертв и очевидцев доказывают. что в районах боевых действий украинские вооруженные силы и нацподразделения не только не предпринимали мер с целью избежать создания угрозы эвакуации, а целенаправленно препятствовали эвакуации, в том числе уничтожая и обстреливая участвовавших в ней женщин и детей.
Целый ряд жертв и свидетелей украинских преступлений подробно рассказывают, как ВСУ целенаправленно и в пределах прямой видимости вели огонь по ним и другим эвакуируемым.
Свидетельство № 110
Вера, 39 лет, место жительства на момент опроса — г. Артёмовск
«Эвакуировали нас штурмовые отряды под обстрелами, когда украинцы были совсем рядом и видели, что русские зашли. По ним ложились мины и снайпера били, несмотря на это ребята из штурмового отряда несли лежачих бабушек в одеялах. Ребята погибали, спасая чужую жизнь, но при
