Ознакомительная версия.
Глава IX
Кошка
Оба снайпера Мидланширцев[29], стрелок и наблюдатель удобно расположились в своем посту. Стрелку страшно хотелось закурить, но на этом посту, находившемся всего лишь в трехстах шагах от немецкого окопа, курение было строго запрещено, дабы дым не обнаружил его противнику. Наблюдатель в это время смотрел в телескоп. Вдруг он заговорил:
«На створе водокачки — красный мешок. Влево — на два фута».
Стрелок навел свой прицел на водокачку, проектировавшуюся вдали над окопом, нашел красный мешок и отступил несколько влево.
Действительно, что-то двигалось. Он прицелился и стал нажимать на спуск. «Подожди, не стреляй».
— Почему?
«Ведь это же кошка».
— Все равно, немецкая кошка.
«Не надо, оставь. Если ты станешь стрелять с этого поста по кошкам, тебе попадет от поручика Ноэля. Кроме того, это довольно красивая кошка. Как раз такая была у нас дома — тигровая. Посмотри, вон она свернулась в комочек и спит спокойно, как будто войны и нет. Записать мне ее в журнал?»
— На какого дьявола ее записывать!
«Не знаю. Покажет, по крайней мере, что мы не спали. Лучше запишу: время 11.25. Место: К 22 С 35.45, серая кошка. Что предпринято? — Ничего».
Непривычной рукой медленно выводил наблюдатель. Только он успел кончить, как снаружи раздался знакомый голос поручика Ноэля, заведующего разведкой и снайпингом в баталионе:
«Кто на посту?»
— Такие-то.
«Закройте бойницу, я сейчас войду». «Ну, что у вас нового?»
— Около поста К 22 Д 85.60 производилась такая-то работа.
«А немцев не видали?»
— Никак нет, только кошку. Она сейчас греется на солнце, на створе водокачки, у красного мешка.
«Вижу», — сказал поручик, посмотрев в телескоп.
— Прикажете выстрелить в нее? «Нет, зачем?»
— Она наверное ловит мышей и крыс, которых тут множество, а немцам от этого лучше живется.
«Нет, не стреляйте. Кошка, видимо, чувствует себя прекрасно. Наблюдатель, дайте-ка журнал».
Офицер стал перелистывать журнал.
«Интересно, видел ли ее кто-нибудь раньше. Вот оно: запись третьего дня: серая кошка на том же месте».
Офицер, видимо, заинтересовался.
«Записывайте все, что заметите и смотрите в оба».
— Слушаюсь.
Бойница была вновь закрыта, и поручик Ноэль, приподняв занавеску у входа в пост, вышел наружу. Погруженный в свои мысли, он направился вдоль окопа и на повороте чуть не столкнулся с незнакомым капитаном в красной штабной фуражке.
«Виноват», — сказал, он, прикладывая руку к козырьку.
— Пожалуйста, моя вина. Скажите, где я могу найти заведующего снайпингом и разведкой этого баталиона?
«Разрешите вам представиться: поручик Ноэль. Я — заведующий».
— Очень приятно. Я — Комберлэнд, заведующий разведкой корпуса.
Ноэль взглянул на него с любопытством. Он слышал про нового заведующего разведкой Комберлэнда, про его незаурядную энергию, благодаря которой он успел поднять на ноги разведку всего корпуса в течение нескольких недель, с тех пор, как он был назначен в корпус.
«Нет ли у вас каких-либо пожеланий?» — спросил Комберлэнд. «Вы мне доставили кое-какой ценный материал и мне хотелось переговорить с вами лично».
Ноэль прошел с ним в свой окоп. Он видел немало горя при предшественнике Комберлэнда, большом педанте и формалисте, при котором высшие разведывательные органы никогда не снисходили к нуждам и интересам баталиона, а теперь для него, видимо, настало новое время. Четверть часа спустя Комберлэнд прощался с ним.
«Итак», — сказал он, «если вам понадобится что-либо из корпуса, ради бога не стесняйтесь. Ведь мы для того и существуем. Значит, вам ничего не нужно?»
— Собственно говоря, у меня есть просьба, но она кажется, мне настолько неосуществимой, что я даже затрудняюсь изложить ее вам.
«А в чем же дело?»
— Мне бы очень хотелось получить свежие воздушные снимки с К 22, квадраты С и Д, напротив отсюда.
«Отлично», — сказал Комберлэнд. — «штаб корпуса до известной степени даже гордится быстрой работой своей авиации. Если видимость будет хорошая, снимки будут сделаны завтра утром, и вы их получите к пяти часам после обеда. До свидания».
Ноэль с удивлением посмотрел вслед за уходящим Комберлэндом:
«Он даже не спросил, зачем мне понадобились снимки», — подумал Ноэль. «Будут сняты утром и доставлены мне после обеда. Такая быстрота на месте убила бы старого Бакстера, предшественника Комберлэнда. Остается только надеяться, что эта несчастная кошка не осрамит бедного завразведкой баталиона перед начальством».
На следующий день после обеда прибыли снимки с запиской от Комберлэнда, в которой он писал:
«Посылаю Вам затребованные Вами снимки, произведенные сегодня утром, а также более старые, того же участка, снятые недель шесть тому назад. Сравнив их, Вы увидите, что в этом месте немцами выполнены большие работы. По моему мнению, здесь должен находиться их какой-нибудь штаб. Я вошел в связь с начальником Артиллерии Корпуса, который сообщил мне, что завтра в три часа наша артиллерия его ликвидирует».
Без пяти минут три, на следующий день, поручик Ноэль спешил на наблюдательный пост. Погода была ясная, великолепная, солнце находилось позади английских позиций. Утром на передовую позицию приехали два артиллерийских наблюдателя и после, короткого совещания с Ноэлем, уехали обратно на свои наблюдательные посты, на возвышенностях. Ноэль решил наблюдать с того же поста, где он был вчера.
На посту оказались наши вчерашние друзья.
«Подвиньтесьнемного», — говоритпоручик, — «я сяду с вами рядом и буду наблюдать в свой бинокль. Наведите трубу на то место, где вчера была кошка. Нашли. Вот так. Ровно в три часа, т. е. через полторы минуты, две шестидюймовые гаубичные батареи попробуют немного пострелять по этой кошке. Прекрасный свет, не правда ли?»
При этих словах офицера в неповоротливых мозгах снайпера, надо полагать, зародились мысли, не совсем лестные для офицера, относительно состояния его умственных способностей, но, к счастью для снайпера, прежде чем они, были формулированы на словах, Ноэль коротко сказал:
«Летят».
В воздухе над постом послышался звук как бы рвущихся в небе гигантских полос шелка. Через секунду наблюдатели увидели, как в воздух взлетели массы земли и пыли, листы цинка, печная труба и другое. Но по мере того, как снаряд за снарядом бил почти в одно и то же место, подбрасывались и более грозные предметы, вид которых наводил жуть на наблюдавших.
Четверть часа спустя, когда поручика не было уже на посту, снайпер, все еще напряженно глядя в трубу, говорил своему товарищу:
«Попадание прямо в цель. Скажу тебе, что в воздухе были и целые немцы, и кусочки их.
Здорово стреляют наши ребята. Все разнесли, как есть все, ничего не осталось. Впрочем, нет. Вон она, кошка-то, пробирается к окопу».
На следующий день «в комических обрезках» (так называют во всех английских войсках корпусные разведывательные сводки) была помещена следующая заметка:
«Наблюдение над кошкой, появлявшейся регулярно в течение нескольких дней вблизи окопа, считавшегося оставленным немцами, привело к выводу, что вблизи этого места должно находиться какое-нибудь убежище германских офицеров, тем более что вся местность в этом районе наводнена крысами. Воздушные снимки обнаружили существование неизвестного доселе неприятельского штаба, который ликвидирован нашей артиллерией».
Глава Х
Обучение португальцев
Когда нам впервые довелось увидеть португальские войска на французских дорогах, никто из нас не думал, что на нашу долю когда-либо выпадет обучать их снайпингу разведке и наблюдению, но вскоре нами было получено приказание обучить целую португальскую команду. Это была первая из трех или четырех групп, прошедших курс в нашей школе и состоявших, обыкновенно, из восьми офицеров и сорока унтер-офицеров и рядовых.
Португальские войска, как известно, главным образом снабжались Англией и получили, между прочим, и британские строевые винтовки короткого образца. Португальская армия вообще снабжена маузерами, так что наша винтовка являлась для них новшеством и требовала основательного изучения.
Трудность обучения португальцев, разумеется, заключалась во взаимном непонимании языка и вытекавшей отсюда необходимости пользоваться переводчиками. На наше счастье один из наших школьных унтер-офицеров знал по-португальски, чем оказал нам большую помощь, а от времени до времени к школе прикомандировывался португальский офицер, говоривший на английском языке; как общее же правило, ни один из офицеров и людей не знал ни слова по-английски и, в результате, все обучение приходилось вести с помощью переводчиков.
В одной из первых групп, окончивших курс школы, был один португальский унтер-офицер, обративший на себя внимание своими необыкновенными способностями и усердием к делу снайпинга. В знак поощрения я подарил ему очень хороший телескоп. Недели через три по окончании курса он в один прекрасный день опять явился к нам и заявил, что желает видеть начальника школы. Оказалось, что он пришел поблагодарить меня за подарок, благодаря которому ему удалось обнаружить, несколько дней тому назад, позади германских окопов группу в полсотни немцев, которая была рассеяна огнем артиллерии по его указаниям. Он не поленился пройти пешком около двадцати верст, чтобы сообщить мне о своем успехе.
Ознакомительная версия.
