Ознакомительная версия.
Другим персонажем в турецком плавильном котле был Франц фон Папен. Бывший канцлер и открытый критик Гитлера, он должен был бы погибнуть в ходе общей чистки 1934 г. («ночи длинных ножей»), когда от эсэсовских пуль пали многие его бывшие коллеги. Папен, однако, сумел выжить и даже получил назначение, в начале 1939 г., послом в Турцию — при том, что они с Риббентропом терпеть не могли друг друга. Зато Папен пользовался симпатией своего британского коллеги Хью Нэтчбулл-Хьюгессена, считавшего немецкого посла человеком вежливым, дружелюбным и информированным. Папена, в целом благожелательно относившегося к альянсу с Турцией, шокировало и огорчило откровенно высказываемое Иненю восхищение Гитлером и нацистскими вожаками. Сохраняя связи с германской оппозицией, посол тем не менее тесно сотрудничал с Леверкюном и обменивался с ним информацией. Не терял он контакта и со старым знакомым, адмиралом Канарисом, которого регулярно информировал о политической и военной ситуации в Турции. В свою очередь, Канарис держал его в курсе берлинских дел. К туркам Папен ни доверия, ни симпатии не испытывал и от прогермански настроенного турецкого офицерского корпуса держался в стороне. При таком отношении у него, разумеется, завелись враги, и 24 февраля 1939 г., когда посол с супругой прогуливался по главной улице Анкары, за спиной у них взорвалась бомба. Пара осталась целой и невредимой, погибла лишь ни в чем не повинная турчанка. Турецкое правительство рассыпалось в извинениях, но Папен счел их неубедительными и неискренними, сохранив чувство, что за покушением стоят турки. Четыре дня спустя турецкая полиция провела показную акцию, окружив советское консульство в Стамбуле и заставив его служащих сдаться. За попытку покушения на жизнь германского посла арестовали македонского турка Омера Токката.
Генерал Мустафа Кемаль (в центре), более известный как Ататюрк, в высокой папахе. Снимок сделан после окончания гражданской войны в Турции, в 1923 г.
10 марта советская газета «Известия» обвинила СД в том, что за покушением стоит она, и заявила, что турки, руководствуясь политическими причинами, решили возложить вину на Советский Союз. Папен официально отверг это обвинение, но в частном порядке высказывал уверенность в том, что это СД убедила турок устроить взрыв, а потом возложить вину на Советы. Разминувшись со смертью, Папен укрепился в необходимости работать в пользу мира с западными странами и Россией, если это будет содействовать прекращению гитлеровской агрессии.
В 1943 г., когда ход войны изменился в пользу союзников, Канарис послал в Стамбул Гельмута фон Мольтке. По официальной версии — для переговоров с турками, но на самом деле для установления контакта с УСС и выяснения, какие условия мира предложит Америка послевоенной Германии. Мольтке надлежало установить контакт через агента УСС Магнолия (профессора Александера Рюстова), человека близкого к Ланнингу Макфарланду, шефу УСС в Турции. Макфарланд вполне успешно руководил агентурной сетью, центральной фигурой которой был чешский агент Кизил, владевший для прикрытия находящейся в Стамбуле фирмой «Вестерн электрик лтд». Кизил одобрительно относился к контактам с германской оппозицией. Канарис, должно быть, считал, что у Мольтке есть шанс установить хорошие отношения с УСС, но, когда тот прибыл в декабре в Стамбул, разговаривать ему пришлось не с шефом местного отделения УСС, а с американским военным атташе, генералом Ричардом Тиндаллом, человеком пожилым и крайне осторожным. Никаких результатов их встреча не принесла, потому что Тиндалл обращался с Мольтке как со шпионом.
Иранские трубопроводы, по которым черное золото перекачивалось из месторождений Ирана к Персидскому заливу для дальнейшей отправки в Европу воюющим странам
Американцы и германская оппозиция контактировали не впервые. Двумя месяцами ранее агент Магнолия свел сотрудника УСС Теодора Морде, действовавшего тогда по собственной инициативе, и посла Папена. Морде явился в германское посольство в Анкаре 5 октября 1943 г. Американец ясно дал понять, что визит носит частный, а не официальный характер, и подчеркнул, что Соединенные Штаты не будут иметь никаких дел с нацистами, которые должны быть отстранены от власти до каких-либо переговоров о мире. Папен, в свою очередь, указал на ошибку президента Рузвельта, требовавшего безоговорочной капитуляции Германии, и недооценку американцами советской угрозы Европе. Морде согласился с ним по обоим пунктам.
Франц фон Папен в должности посла Германии в Турции. На этом снимке он предстает именно тем, кем и был, — «хитрым лисом» и политическим приспособленцем. Папен пережил войну и умер в Германии в 1969 г. на 90-м году жизни
Вторая встреча состоялась несколькими днями позже на вилле на Принцевых островах (на острове Бююкада (Большой), или Принкипо), неподалеку от Стамбула. В этом городе Папен чувствовал себя в большей безопасности и держался свободнее. Он согласился с Морде в том, что от этих «зверей» — нацистов — необходимо избавиться, даже если придется убить Гитлера. Папен, однако, указал, что сделать это не так-то просто и что заговор могут осуществить только офицеры вермахта. Никаких конкретных решений принято не было, и действия Морде не получили одобрения руководства УСС.
Через несколько недель после описанных событий действия турецкого слуги, работавшего в посольстве Великобритании в Анкаре, потрясли британский дипломатический истеблишмент и обеспечили СД крупнейший за всю войну успех.
26 октября 1943 г. фрау Янке, жена первого секретаря германского посольства, позвонила Людвигу Мойзишу, шефу СД в Анкаре, и сказала, что какой-то незнакомец хочет поговорить с представителем германской разведки. Мойзиш поспешил в посольство и обнаружил в гостиной Янке незнакомого мужчину. Заговорив на плохом французском, гость представился Пьером и предложил снабжать немцев секретными британскими документами на микропленке — по 10 тысяч фунтов стерлингов за кассету. Мойзиш, рассчитывая на одобрение Папена и Берлина, согласился. 29 октября Пьер снова появился в посольстве, передал кассету с пленкой, получил деньги и ушел. Мойзиш поспешил проявить пленку, и через четыре часа перед ним лежало 52 фотографии документов высшей степени важности. Речь, в частности, шла о недовольстве Сталина слабой поддержкой союзников и малочисленностью их войск в Италии. Новый источник произвел на Папена столь сильное впечатление, что он окрестил агента Цицероном — по имени римского философа.
При следующей встрече Мойзиш передал новому агенту 200 тысяч фунтов стерлингов наличными. Интерес к дорогому и потенциально первоклассному источнику проявил и Эрнст Кальтенбруннер, занявший место во главе СД после смерти Гейдриха. Мойзишу было приказано явиться в столицу для личного доклада. Он сразу сел на ночной поезд до Стамбула, откуда вылетел в Берлин через Баварию. Приняв Мойзиша, Кальтенбруннер сказал, что, по мнению Риббентропа, Цицерон работает на англичан, а значит, добытая информация никакой ценности не имеет. В дальнейшем, продолжал шеф СД, все материалы Цицерона следует направлять только ему лично, чтобы они не попадали никому другому. 22 ноября Мойзиш, потратив впустую две недели, возвратился в Анкару. Больше всего его возвращению обрадовался Папен, до которого уже дошли распространявшиеся в Берлине слухи о Цицероне. Более всего посла возмущало, что главным их источником был сам Риббентроп.
Типичный турецкий ресторан в Анкаре — идеальное место для встреч агентов и шпионов. Во время Второй мировой войны такого рода встречи часто проходили в схожей обстановке
Между тем прояснилась и мотивация Цицерона. Оказывается, новый блистательный информатор СД был албанцем, имевшим с англичанами свои счеты. Какой-то англичанин застрелил на охоте его отца, и семья погибшего не получила ни компенсации, ни даже простого извинения. Он также рассказал, что если сам британский посол, сэр Хью, человек вполне приличный, то его подчиненные обращаются со с лугами-турками хуже некуда, не считая их за людей. После таких откровений немцы попытались выяснить, кто же такой на самом деле Цицерон, но так ничего и не узнали.
Время шло. Каждую неделю Цицерон приносил новую информацию, объемы которой постоянно возрастали. Деньги добавляли Цицерону уверенности. Объем информации достиг пика в декабре 1943 г. Он представил полный отчет о Тегеранской конференции союзников, включая данные о присутствии на ней премьера Иненю и министра иностранных дел. Для немцев, надеявшихся на то, что турки будут придерживаться нейтралитета, новости были плохие.
Ознакомительная версия.
