Но я не могу ответить ему за своего президента.
Не успел я вернуться домой, как в одной швейцарской газете была опубликована пространная статья, утверждавшая, что в Монтре «проходили тайные переговоры между представителями Масхадова и российским правительством», в которых участвовал и я.
О публикации, естественно, в тот же день стало известно в Москве. И вечером того же дня Леонтьев заявил с телеэкрана, что «Щекочихин, который якобы борется с террористами, на самом деле встречается с террористами в Швейцарии».
Я не люблю ни «тайных переговоров», ни Леонтьева и потому решил сразу рассказать, что же на самом деле происходило в знаменитом «Доме на горе», где из года в год, уже несколько десятилетий подряд, собираются люди из разных стран, разных взглядов, убеждений и вероисповеданий, чтобы хоть чуть-чуть слепить наш разрушающийся мир.
Однако месяца через три, это было уже после 11 сентября, ко мне в кабинет вдруг ворвалась девушка из ИТАР-ТАСС:
— Правда ли, что в Швейцарии вы виделись с Бен Ладеном?
Пришлось ее разочаровать. Только удалось ли бы мне это, не опубликуй я тогда, немедленно по возвращении из Швейцарии, отчет о своей командировке?
Блокнот восьмой: год 2002-й
Для тебя на руках своих внуков носили.
Почему ж они так же в танках сегодня горят?
Ах Россия, Россия, родная Россия,
Береги своих юных солдат.
Тогда еще не было «Норд-Оста», и никто из нас даже в страшном сне не мог бы представить, что то, что случилось в Нью-Йорке, произойдет и у нас, почти в центре Москвы.
Я прилетел в Нью-Йорк на полтора дня. Девять часов туда, девять обратно до Москвы — целый кусок жизни, за который, кажется, можно бы успеть сделать так много! И там — международная конференция, организованная немецким Фондом Эберта на острую тему «Терроризм и отмывание грязных денег», встреча с коллегами из «Тайма», ночной ужин с друзьями, которых не видел целый год. Как за этот год изменилась Америка!
Я не очень люблю Нью-Йорк, но каждый раз, подлетая к нему, ошалеваю от вида Манхэттена сверху, от плывущих над ним крыльев самолета и от вида тех двух зданий, которых уже нет.
— А ты знаешь, мы уже привыкли, что этих домов нет, будто их и не было, — говорит российский ньюйоркец и наш корреспондент в Штатах Марик Туревский.
Нам уже надо в аэропорт, но как не увидеть ТО место? Не просто любопытство (пустота на Каширке на месте взорванного московского дома — точно такая же печаль), а какое-то воспоминание о будущем. Не дай бог…
11 сентября прошлого года мир перевернулся, и мы поняли уже окончательно, что человек совершенно беззащитен в этом мире. А от человека до человечества — один шаг. Может, даже меньше.
ТО место окружено хвойным забором: да, правда, хвоя по всему, периметру котлована да одинокий венок. Соседние пустынные небоскребы с еще не вставленными стеклами, им, бедным, тоже тогда досталось. Туристы, жадно фотографирующие пятачок человеческого горя. Что еще? А еще жизнь, в которой так все переплетено.
— Вот будет смешно, если тендер на строительство здесь выиграет фирма Бен Ладена, — говорит Марк.
Он не шутит: восстановление посольства США в Танзании, взорванного (как официально сообщалось) Бен Ладеном, поручено именно строительной фирме Бен Ладена. Он выиграл тендер, и от этого мир становится еще более непонятным.
Семью Бен Ладена после 11 сентября спешно эвакуировали из США: она могла стать жервой народного гнева. Американские власти мгновенно подавили тогда чувство мести лицам «арабской национальности».
Но в остальном — мы очень похожи.
Считать Америку примером безопасного места существования для человека — то же самое, что оценивать жизнь в колхозах по фильму «Кубанские казаки».
Бардак у них точно такой же!
Меры безопасности носят советско-показушный характер. Неимоверные очереди для прохода в аэропорт (с шумом, гамом, истериками). Тройные кордоны, полицейские собаки разгуливают между чемоданами, вынюхивая чего-то. Зам министра иностранных дел РФ В. Трубникова, который прилетел в Госдеп на переговоры о борьбе с терроризмом, в аэропорту пытались заставить снять ботинки: нет ли в них мины? Вице-спикера Госдумы Ирину Хакамаду дважды, при прилете и при вылете, подвергли личному досмотру. (Меня не раздевали — видно, не показался). Но одновременно дают визу приемному сыну Саддама Хусейна и продлевают сроки пребывания в США террористам-самоубийцам (посмертно): тем самым, которые направили самолеты на здания Всемирного торгового центра.
То есть, все по-нашему, по-советски.
Даже сегодня, когда минул почти год после сентябрьской трагедии, в самолет можно пронести все что угодно. Совсем недавно ФБР провело масштабную проверку всех американских аэропортов: на самолетные борта пытались пронести муляжи пистолетов, автоматов, гранат и т. д. Бдительные стражи поймали ровно половину всего этого взрывоопасного багажа, а половину — не заметили. Шоком для американцев было и то, что, как оказалось, двести работников аэропорта Кеннеди в Нью-Йорке являются нелегальными эмигрантами, а около сотни — ранее судимые.
…Повторяю, я не очень люблю Нью-Йорк. Куда милее мне Бостон или Сан-Франциско. Но мне показалось, что ньюйоркцы стали более одушевленными, то есть не холодными манекенами, думающими только о том, чтобы их не приняли за слабых и убогих. И куда больше, чем раньше, американских флагов: на домах, автомобилях, в кафе и пивных.
11 сентября сплотило нацию. (В Нью-Йорке, например, неимоверно повысились цены на сигареты: семь с половиной долларов за пачку, но курящий народ отнесся к этому с пониманием: ущерб от терактов — это миллионы и миллионы.) И президент Буш неимоверно популярен.
Но, но… Что-то такое родное увидел я в Штатах?
Нация сплотилась на слове «мочить». У них — Бен Ладена.
Народ рукоплещет.
Понимаю, почему такие дружеские отношения у наших двух президентов…
Но после того, что произошло у нас самих, в Москве, на Дубровке, меня уже не так тянет подсмеиваться над тем, что в Штатах тоже много бардака. И не так упрямо отстаивать тезис, что именно в этом наша похожесть.
До этой поездки я был в Штатах, наверное, раз пятьдесят. В том числе, и довольно часто, — по приглашениям коллег из конгресса.
Но что меня поражало в последнее время: на наших встречах все реже и реже звучало слово «Чечня». А после 11 сентября (за редкими исключениями) перестало звучать совсем.
Каждый из президентов наших двух стран борется с олигархами. Каждый из них укрепляет систему национальной безопасности. Каждый не очень-то жалует вольных журналистов и морщится при словах «свобода прессы» (хотя за Путиным — куда больше исторического опыта). Наконец, и президент Путин и президент Буш назвали имя главного врага, который соединил (или должен был соединить) нацию под руководством своего президента.
Правда, с одной разницей.
В Америке расист — человек «руконепожимаемый». Расист, антисемит, антилатинос и всякие другие «анти».
Даже те, в ком живут эти пещерные чувства, открыто никогда в этом не признаются (разве что самые оголтелые).
Заметьте, даже в самых глупых американских боевиках вы никогда не увидите борьбу белых полицейских против чернокожих бандитов. У них и полицейские напарники — черный и белый, или индеец и белый, или даже приезжий китаец в паре с белым полицейским.
Да и не только в Америке!
Помню, моя французская знакомая рассказывала, как полицейский попросил ее предъявить документы у входа в метро.
«Как вы смеете!» — накинулась она на него. — «Мадам, извините! Нас упрекают в том, что мы проверяем документы только у арабов… Еще раз извините!»
А начальник полиции одной из немецких земель рассказал мне, какой шум поднялся в прессе, когда он заявил, что слишком быстро растет цыганская преступность. «Знаешь, как мы теперь говорим о цыганских преступных группах?» — «Как?» — «Задержана группа лиц южноевропейской национальности, склонных к кочевому образу жизни».
Да, понимаю, что знаменитое путинское «Мочить в сортире» легло на хорошо вспаханную и удобренную почву (потому-то мгновенно вырос рейтинг тогда еще почти неизвестного политика).
Только почему-то вся Америка не бросилась громить арабские кварталы после 11 сентября…
У них — «мочить» террористов. У нас — «мочить» чеченцев и всяких других лиц кавказской национальности.
Не потому ли пропасть между народами России если и будет расширяться дальше, то только из-за безумных заявлений политиков? И если московские дети играют уже в «белых» и «черных», то в кого они будут играть, когда вырастут? (Да уже выросли, выросли! Помните погромы на рынках, которые учинили наши бритоголовые?)
Бензином не залить огонь. Но когда очередной раз была предпринята такая попытка — вдруг у нас началась оголтелая антигрузинская кампания, — я не выдержал и написал в «Новой газете»:
