флоте происходила борьба нового со старым, передовых взглядов с отсталыми, консервативными. В этой борьбе, несмотря на все препоны самодержавно-крепостнического строя, продолжалось развитие русского военного и военно-морского искусства.
К началу Крымской войны военно-сухопутные силы России состояли из регулярных и иррегулярных войск. Списочная численность всех сухопутных сил к началу войны составляла 1 397 100 человек, из них в регулярной армии числилось 1 151 300 человек, в иррегулярных войсках – 245 800 человек. Значительная часть сухопутных сил предназначалась для внутренней службы, почему фактически царизм мог выставить для боевых действий с внешним противником не более 700 тысяч солдат и офицеров.
На вооружении русской армии состояли преимущественно гладкоствольные семилинейные (17,78 мм) кремневые ружья образца 1828 г. Нарезные штуцера имелись в каждом батальоне (по 24 стрелка на батальон), однако к общей численности стрелкового вооружения процент нарезного оружия был очень невелик (4–5 %). На вооружении полевой артиллерии состояли гладкоствольные орудия.
Крепостная артиллерия была больших калибров (24-, 36– и 68-фунтовые пушки, пудовые единороги, мортиры).
Основным содержанием боевой подготовки сухопутных войск накануне Крымской войны являлась плац-парадная муштра. Для огневой подготовки в мирное время выделялось всего лишь по три патрона в год на человека. Но и в этих условиях передовые офицеры армии стремились обучать солдата тому, что может потребоваться на войне; отдельные соединения войск, как, например, Кавказский корпус, имели высокий уровень боевой подготовки.
Политико-экономическая отсталость страны отражалась и на состоянии стратегии и тактики русской армии. Накануне Крымской войны царский генералитет по-прежнему исходил из возможности достижения победы в войне путем одного генерального сражения, хотя опыт Отечественной войны 1812 г. показал несостоятельность подобных расчетов. На уставах и наставлениях сказывалось влияние линейной тактики. Сражение в них рассматривалось как столкновение линий войск в колоннах или в развернутых сомкнутых построениях с цепью застрельщиков впереди. Огню из цепи застрельщиков и из самых линий отводилась второстепенная роль, основное же значение придавалось штыковому удару, что не соответствовало требованиям ведения боя при широком применении противником нарезного оружия.
В борьбе с отсталыми взглядами в области военного искусства продолжали развиваться и передовые идеи. Благодаря теоретическим работам П.А. Языкова, Н.В. Медема, Д.А. Милютина, А.З. Теляковского, Ф.И. Горемыкина передовое русское военное искусство к середине XIX в. поднялось на высшую ступень по сравнению с предшествовавшим периодом. В работах русских военных теоретиков подвергались критике труды иностранных военных авторитетов – Ллойда, Бюлова, Жомини, Клаузевица, проповедовавших вечные и неизменные принципы военного искусства. Русские военные теоретики подчеркивали необходимость иметь в стране обученные резервы, а также вооружать войска нарезным оружием, указывали на исключительную важность рассыпного строя, требовали перехода в управлении войсками во время боя от системы единых команд к системе приказаний, выступали с требованием обязательного применения войск к местности, подчеркивали важность огневой подготовки.
В области военно-инженерного искусства наиболее передовые для того времени идеи были высказаны в труде А.З. Теляковского «Фортификация». Этот выдающийся военный инженер выдвинул идею глубоко эшелонированной обороны, требовал отказа от пассивной обороны и перехода к активной обороне крепостей, которая создавала бы «совершенную возможность переходить из оборонительного положения в наступательное под прикрытием сильного перекрестного огня». Большое значение имел вывод Теляковского о взаимосвязи инженерного дела с тактикой. Передовые взгляды А.З. Теляковского и других военных деятелей России были подтверждены опытом Крымской войны и получили дальнейшее развитие во второй половине XIX в.
В состав военно-морских сил России к началу Крымской войны входили Балтийский и Черноморский флоты, Архангельская (Беломорская), Каспийская и Камчатская флотилии. В 1853 г. на флоте числилось 90 985 человек, из числа которых около половины находилось на берегу.
К началу Крымской войны корабельный состав русского военно-морского флота был следующий:
Организационно корабли флотов объединялись в дивизии, каждая из которых состояла из трех бригад. Таких дивизий на Балтийском флоте было три, в Черноморском – две. В бригаду входили три линейных корабля, различное число фрегатов и других мелких судов.
Отечественные кораблестроители добились больших успехов в строительстве парусных кораблей. Боевые суда русского флота, построенные на русских верфях и из русских материалов, были остойчивы и быстроходны. Русские мастера усовершенствовали конструкцию боевых кораблей. Ими была введена закругленная, более обтекаемая форма кормы, изменен угол наклона форштевня, заменены пеньковые штуртросы кожаными, значительно улучшена конопатка судов, введена обивка крюйт-камер свинцовыми листами, усовершенствованы рангоут и паруса и т. д. Большим достижением русских кораблестроителей явилась постройка 120-пушечных линейных кораблей – гигантов парусного флота, имевших водоизмещение свыше 4000 т.
Недостатком артиллерийского вооружения русских кораблей было большое разнообразие калибров орудий. Передовые представители русского флота понимали, что такое разнообразие калибров на судах может сильно сказаться на использовании артиллерии в боевых условиях, и поэтому еще задолго до войны они обращали большое внимание на устранение этого недостатка и на совершенствование корабельной артиллерии.
В 1841 г. по инициативе В.А. Корнилова на корабле «Двенадцать апостолов» были установлены бомбические 68-фунтовые пушки [53]. По настоянию М.П. Лазарева, В.А. Корнилова, П.С. Нахимова бомбическая артиллерия была введена на большинстве кораблей Черноморского флота. К началу войны на некоторых кораблях Черноморского флота («Париж», «Храбрый», «Вел. кн. Константин») нижние батареи целиком состояли из бомбических пушек.
В целом к началу Крымской войны корабли русского флота имели сильное артиллерийское вооружение: линейные корабли – от 84 до 120 орудий.
Благодаря успехам передовой отечественной научно-технической мысли русский флот перед Крымской войной получил новое средство борьбы на море – минное оружие. Еще в 1807 г. в России была сконструирована и испытана первая донная мина. Спустя пять лет на Неве испытывалась мина, в которой впервые в мире был использован электрический взрыватель. Накануне Крымской войны на вооружении русского флота состояли мины, сконструированные выдающимся русским ученым Б.С. Якоби – создателем первого в мире электрохода и электрического мотора.
Парусный флот к середине XIX в. достиг высокой степени совершенства, однако развитие техники настоятельно требовало перехода к флоту паровому. Изобретение винтового движителя, как подчеркивал Ф. Энгельс, повело к полному революционизированию морской войны.
Передовые деятели отечественной науки и техники задолго до Крымской войны понимали необходимость перехода от флота парусного к флоту паровому. Именно в России паровая машина была впервые применена в военном флоте в качестве судового двигателя. Пароход «Скорый», построенный в 1817 г. на Ижорских заводах, был первым в мире паровым военным судном.
Офицеры русского флота и отечественные кораблестроители проявляли большой интерес к вопросам строительства паровых, а затем и железных паровых судов. Идею постройки железных боевых кораблей высказал в 1824 г. строитель первых русских пароходов механик Чистяков. В 1834 г. русский военный инженер А.А. Шильдер
