После операции, уже в палате, Саныч рассказал ему о том, что же происходило в операционной. Как только Малыш отключился под действием наркоза, следователь начал задавать свои вопросы, записывая ответы на магнитофон. Он надеялся с помощью своих хитрых вопросов запутать Малыша и вывести его ответы в нужное направление. Но полученная в результате ответов информация разбила его линию обвинения в пух и прах. Отлаженный следственный механизм дал сбой, и машина особого отдела не смогла подмять под себя ещё одного невинного человека. Это вызвало цепную реакцию в штабе части. В результате честное имя замкомвзвода разведчиков было восстановлено, Зотов снят с должности и переведён в другую часть. Малыш награждён орденом "БКЗ", а Худой и Чиж такими же орденами посмертно. Комвзвода был назначен лейтенант Поляков из батальона разведки. Ребята хорошо знали его по совместным операциям и радовались такому назначению. За время лечения Малыш провернул ещё одну аферу. Узнав о том, что в ближайшее время Кузя повезёт продукты в Асадабад он решил в последний раз навестить Черепа. По сути это была самоволка. За такие художества можно было крепко получить. Проведя некоторые приготовления он обезопасил свои тылы. Получалось так, что на пару дней Малыш из госпиталя отпрашивается во взвод. Ребята его прикроют. Самым сложным этапом в этой операции являлось время нахождения в машине Кузи. Но друг обещал всё уладить. Наступил долгожданный день отъезда колонны. Малыш спрятался в кабине УРАЛа. Поступила команда начать движение и колонна тронулась. Во время следовании в голове Малыша родилось новое стихотворение.
В Асадабад прибыли без приключений. Радости Черепа не было границ. Они ещё не знали что это их последняя встреча. На следующий день колонна покинула Асадабад и двинулась домой. Отлучка Малыша была не замечена, и он спокойно вернулся в свою палату.
Через три дня Малыш перенёс ещё одну операцию, и теперь его нога была закована в гипс на целый месяц. Гросс сказал, что по истечении этого срока отправит Малыша на лечение в Союз и война для него уже окончилась. Такой оборот дела пришелся не по вкусу боевому замку, ведь оставалось служить ещё почти полгода. Серега, узнав об этом, стал успокаивать друга: "Ну, сам подумай, это делается для твоего же блага. Ведь Гросс сказал, что ещё три месяца понадобится для полной реабилитации, и в этот период ты просто не сможешь принимать участие в боевых выходах. А я уж знаю твою натуру лучше всех. Как только сможешь ходить, то никто не сможет удержать тебя на месте. Сбежишь с нами в горы, сорвёшь связки и снова — в госпиталь. Можешь доиграться, и ногу отрежут по самые помидоры. Так что лучше сиди и не рыпайся. Ты своё уже отвоевал и тебя никто ничем не сможет упрекнуть".
"Пожалуй, ты прав", — ответил Малыш. — "Но как я буду без вас тянуть солдатскую лямку где-то в Союзе. После нашей разведбанды служба по уставу — это хуже дисбата".
"Мы же здесь служим тоже не вечно и через полгода разъедемся по домам. Может быть, в этой жизни уже больше никогда и не встретимся. Хотя и клянемся, друг другу в том, что никогда не забудем друзей".
Жизнь на гражданке поставит каждого, в свои рамки и порой вырваться за их пределы бывает почти невозможно. И вот ты сегодня получаешь гарантированный на 95 % билет домой, а у нас ещё только 50 на 50, — убеждал друга Серёга. Он ещё не знал, что их "лотерейные билеты жизни" окажутся без выигрыша.
Дела тем временем шли своим чередом. Серёга стал замком, на место выбывших Худого и Чижа подобрали замену. Боевые будни разведчиков были непредсказуемы, в то время как для Малыша каждый день походил на предыдущий, как две капли воды. Процедуры, уколы, приём пищи всё строго по распорядку. Загипсованная по самые трусы нога ограничивала передвижение.
За любое нарушение режима Гросс наказывал хитрым способом, давал распоряжение медсёстрам отобрать костыли и тогда мобильности Малыша наступал конец. Область перемещения сокращалась до размеров палаты, где, держась за спинки кроватей, он мог передвигаться от двери к окну.
Когда взвод находился на базе, то день в компании боевых друзей пролетал незаметно, но такие удачные дни становились всё реже и реже. Духи в последнее время увеличили поставки наркоты, и караван за караваном шли за пределы Афгана. Влияние натовских инструкторов и наблюдателей ощущалось на всех уровнях. Режим Наджибулы держался уже только при помощи "советских штыков". Всё чаще стали доходить слухи о том, что скоро наши войска будут полностью выведены из Афгана, а все военные объекты и базы будут переданы войскам Cарбоза. Правда, точных сроков этих событий никто ещё не знал и потому, как и раньше, каждое подразделение выполняло свою работу.
О боевых буднях родного разведвзвода Малыш узнавал от друзей. За месяц, что он пролежал в госпитале, разведчики уничтожили шесть караванов с наркотиками, нанеся ощутимый урон наркоторговцам. Он понимал, что духи не оставят такие действия разведвзвода без внимания и постараются каким-нибудь способом помешать "шурави" в дальнейшем столь же успешно выполнять боевые задания. Малыш предупреждал Серёгу и советовал быть как можно осторожнее. Тот успокаивал друга, мол, пока ещё у духов нет умения и сил для сколько-нибудь успешных противодействий разведвзводу. (правильно)
Наступил долгожданный день, когда с Малыша сняли гипс и разрешили свободно передвигаться в пределах территории госпиталя. За месяц вынужденного обездвиживания мышцы ослабли и отказывались работать. Ещё три дня Малыш учился ходить с помощью костылей. Серёга с ребятами помогали, как могли. В подарок командиру они где-то раздобыли элегантную, английской работы тросточку с причудливой ручкой из слоновой кости. Теперь Малыш передвигался уже на трёх. Он старался улизнуть из госпиталя при первой же возможности и почти всё время проводил с ребятами. Близость расставания давила на него тяжёлым грузом. Каким-то шестым чувством он ощущал растущую между ними пропасть и подсознательно чувствовал, что уже никогда не встретит своих друзей в этой жизни. Он уже слишком хорошо знал запах смерти и мог предвидеть, кто следующий попадёт в её лапы. Призрак смерти витал под потолком палатки разведчиков, и Малыш видел дикую ухмылку на его костлявом лице.
Этой последней ночью, которую он провёл в части, Малыш явно видел во сне саму смерть и беседовал с ней. "Зачем тебе забирать моих ребят, ведь они ещё по-настоящему и пожить то не успели? Почему ты не забрала меня? Оставь их в покое, разве тебе мало Худого и Чижа".
Смерть присела на кровати в ногах Малыша и ответила: "Тебя всегда спасает ангел-хранитель, но придет время и через много лет я всё же заберу тебя. Относительно твоих друзей скажу, что им подходит срок умирать. Время и место уже известно, но ни ты, ни они до самого последнего момента не будете знать об этом. Простившись завтра на взлётке, вы уже никогда не встретитесь. А теперь прощай, мне пора". С этими словами она исчезла, а Малыш проснулся в холодном поту и до утра уже не сомкнул глаз.
Утром, получив в штабе все необходимые документы и денежное довольствие, он приковылял к ребятам. Времени попрощаться было ещё предостаточно, самолёт на Кабул улетал в два часа. Сообразили прощальный обед, собрали вещи и ещё долго сидели, ведя различные разговоры. Незаметно пришло время выезжать на аэродром и, как всегда, все провожали друга. Три "БМП" ждали на дороге. Малыша подняли на руках, посадили на его командирское место. Последний раз он командовал своими машинами. Подождав пока все ребята заняли места на броне, условным жестом дал команду начать движение. Механики добавили обороты и, взревев моторами, машины плавно двинулись к КПП. Прощальным взглядом окинув расположение части, Малыш глубоко вздохнул и про себя сказал: "Прощай на век, земля Джелалабада, с тобой мы не увидимся теперь. Ты кров и пищу щедро нам давала, тебя забыть не сможем мы теперь".
"БМП" плавно катились по дороге к аэродрому. Эту дорогу Малыш знал, как свои пять пальцев и даже с закрытыми глазами мог бы провести машину, ориентируясь лишь по неровностям трассы.
Вот и аэропорт, охрана, стоящая на КПП аэродрома, хорошо знавшая машины разведвзвода, без особых проблем пропустила колонну на территорию аэродрома. На взлётке стоял всего один самолёт — двухмоторный АН-26, обычно такие машины перевозят почту или раненных. "БМП" подъехали к самой кромке взлётной полосы, разведчики помогли Малышу спуститься на землю и выстроились впереди машин для прощания со своим замком. Возле самолёта тоже было заметно оживление, несколько человек внимательно наблюдали за действиями разведчиков.
Серёга, построив взвод, отдал необходимые команды, ребята застыли по стойке "смирно", башенные пушки боевых машин дали тройной залп. Малыш, растроганный такими проводами, со слезами на глазах благодарил своих солдат.
