продовольствии, обмундировании, снаряжении. Десятки дезертиров ежедневно переходили в Севастополь. Однако главнокомандующий русскими войсками в Крыму Ментиков не использовал этих важных обстоятельств и не предпринимал решительных мер в борьбе с противником.
Положение не изменилось и после того, как в феврале 1855 г. на пост главнокомандующего вместо Меншикова был назначен генерал М.Д. Горчаков. Русская полевая армия по-прежнему не начинала активных действий против коалиционной армии, гарнизон Севастополя не получал необходимых подкреплений из России, а снабжение города продолжало оставаться неудовлетворительным. Особенно остро ощущался недостаток в порохе и снарядах. Приказом Нахимова было лимитировано количество выстрелов из каждого орудия. На пять выстрелов противника защитники города могли отвечать только одним.
Для продолжения войны правящие круги Англии, Франции и Турции мобилизовали все ресурсы своих государств. Одновременно с этим западноевропейская дипломатия намеренно затягивала переговоры с русскими представителями в Вене, чтобы за ширмой «миролюбивых» переговоров сосредоточить в Крыму новые соединения своих войск. К весне 1855 г. в Крым прибыли большие пополнения английских, французских и турецких войск, прибыла также 15-тысячная армия из Сардинии. Численность сухопутных сил противника достигла 180–200 тысяч человек. На западной границе России по-прежнему стояла в полной готовности огромная австрийская армия.
Главная база русского Черноморского флота приковывала к себе все основные силы противника. В течение зимних месяцев 1854/55 г. солдаты и матросы севастопольского гарнизона продолжали укреплять оборонительную линию и изматывать силы коалиционной армии. В ходе обороны совершенствовалось мастерство русских войск в искусстве артиллерийской стрельбы, в тактике, в строительстве оборонительных сооружений.
В строительстве севастопольских укреплений ярко проявился передовой характер русского военно-инженерного искусства. Оборона города была глубоко эшелонированной: за основной позицией были оборудованы вторая и третья, предназначенные для размещения резервов и укрытия войск с основной позиции во время бомбардировок. Впереди основных позиций были созданы контрапроши – система передовых позиций, позволявшая вести активные действия против осадных работ противника.
Бастионы и редуты являлись основными опорными пунктами севастопольской оборонительной линии. Помимо бастионов и редутов, защитниками города были построены оборонительные стенки, траншеи, установлены отдельные батареи, созданы по инициативе Нахимова многочисленные блиндажи. Широкое строительство блиндажей, осуществленное впервые в истории обороны крепостей, спасло жизнь многим защитникам города.
Наиболее характерной чертой строительства севастопольских оборонительных сооружений являлось то, что они возводились применительно к местности, а не по шаблонам западноевропейской фортификационной науки. Редуты, люнеты, батареи сооружались на наиболее важных направлениях и обеспечивали наилучшее тактическое использование сухопутных сил.
По своему тактическому расположению оборонительные сооружения Севастополя превосходили укрепления противника. Нахимов, Корнилов, Истомин показали себя умелыми руководителями обороны на сухопутье, утвердив превосходство передового русского военно-инженерного искусства над искусством западноевропейских инженеров.
При инженерном оборудовании позиций руководители севастопольской обороны исходили прежде всего из необходимости достижения максимального маневра огнем. С этой целью амбразуры на батареях прорезались во всех направлениях вне зависимости от числа орудий, чтобы в необходимый момент иметь возможность сосредоточивать огонь в любом месте. Большое внимание уделялось управлению огнем, а также ликвидации «мертвых зон», для чего специально были выделены орудия малого калибра с целью картечного обстрела ближних подступов, рвов и лощин.
Усиление обороны достигалось также широким строительством завалов и ложементов – земляных укрытий окопного типа, рассчитанных на 10–50 стрелков. Для обеспечения маневра резервами все три позиции были связаны сетью ходов сообщения. На улицах города фактически была создана и четвертая линия обороны – баррикады. От баррикад до передовых позиций глубина обороны достигала полутора километров, что было невиданным до того времени в истории войн.
Характерным в искусстве артиллерийской стрельбы русских батарей являлась их взаимная поддержка. «Взаимная помощь была развита до чрезвычайности, – писал один из участников обороны, – если какой-нибудь бастион начнет страдать от неприятельских выстрелов, то тогда соседние бастионы, как по команде, начинают громить противника».
Как в пехотных частях, так и во флотских экипажах, защищавших Севастополь, шли непрерывные творческие искания в области совершенствования оружия. В декабре 1854 г. капитан морской артиллерии Н. Станиславский усовершенствовал орудийный станок, благодаря чему дальнобойность орудий достигла четырех-пяти километров. В это же время капитан 2-го ранга Л.И. Будищев и командир пароходо-фрегата «Херсонес» капитан-лейтенант И.Г. Руднев предложили изменить форму пули для стрельбы из гладкоствольных ружей – вместо сферических пуль применять конические. Благодаря этому предложению дальнобойность гладкоствольного оружия увеличилась до 600–700 шагов, что имело исключительно важное значение в условиях Севастополя.
Предложение Будищева и Руднева поддержали Нахимов и Хрущев, и вскоре оно было реализовано. Механик севастопольского адмиралтейства Авдеев изобрел для выдавливания пуль специальную машину с огромной производительностью – до 7,5 тысячи пуль в час. С этого времени в адмиралтействе было организовано производство конических пуль, и в течение всей обороны города Авдеев дал защитникам Севастополя несколько миллионов пуль.
При строительстве оборонительных сооружений Севастополя большую роль сыграла инициатива рядовых солдат и матросов. Творчеством защитников города впервые в истории были созданы стрелковые окопы. Защитники Севастополя вели успешную минную борьбу с противником, который пытался путем подземных минных работ разрушить мощную оборонительную линию крепости. Однако и под землей англичане и французы не смогли противостоять новаторству, изобретательности и упорству русских воинов. Имя руководителя подземных минных работ Мельникова стало известным далеко за пределами Севастополя.
Оборона Севастополя носила активный характер, который, в частности, особенно сильно проявлялся в смелых вылазках севастопольцев. Высоко оценивая значение активных боевых действий севастопольцев, Энгельс писал, что пока защитники города будут совершать вылазки, всякая мысль командования коалиционной армии о штурме является нелепой. «Осаждающие, которые не в силах запереть осажденных в стенах их собственной крепости, еще менее в силах отнять эту крепость в рукопашном бою» [61].
Организация вылазок не была шаблонной. В зависимости от цели к участию в них привлекалось различное число солдат и матросов – от нескольких десятков человек до пяти-шести батальонов. Смелые и дерзкие вылазки защитников Севастополя наводили страх на войска противника, срывали их осадные работы, держали в постоянном напряжении. Широкую известность на Черноморском флоте заслужили такие герои вылазок, как матросы Кошка, Заика, Димченко, Шевченко и многие другие.
Подвиг матроса Игнатия Шевченко (с картины худ. Маковского)
В вылазках, оборонительных работах и при отражении неприятельских атак русские воины проявляли беспримерный героизм. Раненые и контуженные отказывались уходить с передовых позиций и оставались в строю. О мужестве и героизме защитников Севастополя Истомин писал: «Не могу надивиться на наших матросов, солдат, а также офицеров. Такого самоотвержения, такой геройской стойкости пусть ищут в других нациях со свечой. То, что сыпалось на наших матросов, составлявших прислугу на батареях, этого не видели люди от века. Бывали несчастные для нас выстрелы, которые разом снимали полприслуги,
